Элегантное решение

Как же давно я не появлялась здесь. Почти все время провожу на Дыбре, хотя и там мало пишу.
Перевод не забросила, просто автор настаивает, чтобы работа выкладывалась на АО3. Поэтому ...

Автор оригинала: giraffeter
Оригинал: An Elegant Solution
Пэйринг и персонажи: Лань Чжань/Вэй Ин /Не Минцзюэ
Размер: 21/21 (завершен)
Жанры: AU, Fix-it
Предупреждения: ООС

Читать на АО3 (выложено уже 10 глав)

@темы: мои переводы, Новеллы из Китая, Элегантное решение

---

С праздником, милые дамы!

С Международным женским днем!
Пусть глазки светятся огнем,
Пусть светит солнышко в окно
И опьяняет, как вино.
Пусть будет талия стройна,
В душе всегда царит весна,
Звучат пусть нежные слова,
Идет пусть кругом голова
От счастья, комплиментов,
От радостных моментов!

@темы: ПРИВЕТственное

---

С Праздником!

@темы: ПРИВЕТственное

---

Элегантное решение (5)

Автор оригинала: giraffeter
Оригинал: An Elegant Solution
Пэйринг и персонажи: Лань Чжань/Вэй Ин /Не Минцзюэ
Размер: 21/21 (завершен)
Жанры: AU, Fix-it
Предупреждения: ООС
Другие метки: Брак по договоренности, секс втроем - М/М/М, все живы.
Примечание: секта=клан

1. Разрешение на перевод получено, идет обсуждение площадки на которой перевод будет выкладываться (автор вновь пропала).
2. Беты нет. Буду рада помощи.

Глава 5: Свадьба в Цинхэ Не

Они стараются не думать о том, что это их последняя ночь здесь, когда они все вместе. Утром Вэй Усянь отправится в Юньмэн, а они начнут собираться, чтобы переехать в Цинхэ Не. Снова все начинать сначала на новом месте. Хочется надеяться, что это в последний раз. Вэнь Цин не может поверить, что с нежностью думает о Могильных Курганах. Она понимает, что такое больше никогда не повторится. Илин потерял своего Старейшину.

Настоящие свадебные проводы Вэй Усяня будут с Пирса Лотоса, но в ночь перед его отъездом оставшиеся Вэни все равно устраивают небольшую вечеринку. Вэнь Цин достает столько красной ткани, сколько возможно (она тщательно вырезает вышитую эмблему солнца из старых мантий Вэнь) и беспорядочно развешивает ее, стараясь держаться подальше от свечей.
Четвертый дядя разливает по этому случаю свой последний урожай фруктового вина, от которого слезятся глаза (“Да, это был отличный год", - говорит он ей, подмигивая). Вэнь Нин спускается в Илин, сжимая в руке горсть монет, которые им удалось скопить. Он возвращается с небольшим кусочком свинины и крошечной бутылочкой пряного острого масла и проводит вторую половину дня, готовя поистине удивительное разнообразие блюд, учитывая, скудное количество ингридиентов.
Когда Вэй Усянь входит, Вэнь Цин наблюдает, как его глаза осматривают драпировку, фонари, столы, расставленные для пира. Его челюсти сжимаются, глаза блестят, и на мгновение он выглядит готовым убежать. Вэй Усянь - человек, которого не волнует его собственная боль, но доброта, особенно по отношению к нему, всегда немного пугает его.
“Ты так много работал в последнее время", - мягко говорит она. - “Мы хотели сделать для тебя что-нибудь приятное”.
Он делает глубокий вдох и широко улыбается. Остаток вечера он проводит как образцовый почетный гость, выпивая за здоровье каждого, превознося стряпню Вэнь Нина до небес, принимая горячие добрые пожелания стариков.
Они стараются не думать о том, что это их последняя ночь здесь, когда они все вместе. Утром Вэй Усянь отправится в Юньмэн, а они начнут собираться, чтобы переехать в Цинхэ Не. Снова все начинать сначала на новом месте. Хочется надеяться, что это в последний раз. Вэнь Цин не может поверить, что с нежностью думает о Могильных Курганах. Она понимает, что такое больше никогда не повторится. Илин потерял своего Старейшину.

“Я бы хотел, чтобы ты была там”, - говорит ей Вэй Усянь после вечеринки, когда она убирает, а он наблюдает за ней вместо того, чтобы помогать. Его щеки порозовели от выпитого. Она надеется, что завтра у него не будет похмелья, хотя так ему и надо. - “Кажется неправильным, что тебя там не будет. Всех вас.”
Вэнь Цин пожимает плечами.
“Свадьбы - это скучно", - замечает она. - “Кроме того, тебя тоже не будет большую часть времени”.
“Вы мои друзья", - угрюмо говорит он. - “Я должен быть в состоянии пригласить на свою свадьбу того, кого хочу”.
“В любом случае, мы слишком заняты подготовкой к переезду. У нас нет времени слоняться по модным вечеринкам.” - Ей приходится обходить раскинутые ноги Вэй Ина. - “Если ты не собираешься помогать убираться, то мог бы, по крайней мере, не разбрасывать свои конечности”.
“Злая ты", - дуется он. - “Ведь, как только вы все устроитесь в Цинхэ Не, я больше никому из вас больше не буду нужен”.
Ей очень хочется согласиться с ним, сказать что-нибудь резкое и дразнящее, чтобы вывести его из себя и втянуть в ссору, которая является основой всей их дружбы. Но она не знает, когда они увидятся.
Вэнь Цин ставит стопку грязных тарелок, которые держит в руках.
“Для тебя всегда найдется место”, - говорит она, ненавидя резкие нотки в своем голосе, но это лучше, чем подступающие слезы. - “Ты идиот, если не понимаешь этого”.
Вэй Усянь прерывисто вздыхает и хмурится. Отлично, теперь они оба стараются не плакать. Лучшая вечеринка на свете.
“А-Юаню понадобится его Сянь-геге", - продолжает она. - “И я уверена, что тебе еще не раз нужно будет обратиться ко мне за советом, раз ты так плохо разбираешься в мужчинах”.
Он показывает ей язык.
“Я отлично лажу с мужчинами. Я целовался уже с двумя мужчинами, и у меня это здорово получалось”.
“Да, да, ты просто неотразим, я впечатлена. Иди спать", - говорит она, качая головой. - “Ты же не хочешь, чтобы у тебя были мешки под глазами в день свадьбы”.
Собирая стопку грязных тарелок, она проходит мимо него. Вэй Ин хватает ее за рукав, но тут же молча просто отпускает.

Когда, на следующее утро, приходит Цзян Чэн, Вэнь Цин уже ждет его. Она стоит совершенно прямая. Совершенно спокойная. Когда он видит ее, он останавливается, и на мгновение выглядит так, как выглядел в детстве, до того, как Пирс Лотоса пал и его мир сгорел. Его скулы в раннем утреннем свете похожи на ножи.
“Если вы желаете получить приглашение на свадьбу, боюсь, вы немного опоздали”, - говорит он, подходя.
Она молча вытаскивает шелковый сверток из-за пояс. Цзян Чэн резко выдыхает, как будто его ударили мечом.
“Господин Цзян", - говорит она, разворачивая расческу. - “Эта расческа. Боюсь, я все-таки не смогу принять её.”
Он пристально смотрит на нее, гордость и печаль борются на его лице. Вэнь Цин сохраняет свое лицо безмятежным и спокойным. Ему не обязательно знать, что она пронесла его подарок через темницы и лагеря для военнопленных, или что она обычно вынимала расческу ночью, дерево всегда было теплым от того, что его носили рядом с телом. Что проводя пальцами по изящной резьбе, она успокаивалась.
Медленно Цзян Чэн берет расческу, его рука немного дрожит. Он сглатывает, и его брови хмурятся. Он и Вэй Усянь, может быть, и не братья по крови, но они очень похожи, когда пытаются не заплакать.
“Почему ты не нашла меня раньше, в Ланьлин Цзинь?”
”А, что бы это изменило? Ты бы согласился спасти А-Нина после всего, что произошло?"
Он молчит. Тут нечего сказать.
Она никогда не надеялась, что он поможет спасти ее брата. Со стороны Вэй Усяня это было чистой глупостью, а Цзян Чэн - это Глава, ему не позволительно быть дураком. Вот почему она не обратилась к нему тогда. Но это не единственная и не главная причина, почему она возвращает ему расческу сегодня.
Вэнь Цин знает, что даже сейчас, стоя в лесу с привидениями в домотканых лохмотьях, она могла бы сказать одно слово и стать хозяйкой Пирса Лотоса. Ее изгнание очень легко можно было перенести в Юньмэн. Да, это означало бы, что она больше не увидит свою семью, но по большому счету, без нее они будут в большей безопасности, а главный Культиватор Цзинь не посмел бы казнил жену лидера Секты Цзян. У нее могло бы быть множество красивых детей с острыми скулами и еще более острым характером. Она могла бы получить любовь храброго сильного и, к сожалению, все еще потрясающе красивого мужчины, и устроить ему веселый ад на всю оставшуюся жизнь.
Но она знает о нем тайну, которую он сам не знает, тайну, которую она поклялась унести с собой в могилу. Это решает все. Она достаточно сделала с ним без его ведома. Это всегда будет стоять между ними. Вернуть расческу - это правильно.
“Прощай”, - говорит она, не позволяя себе зацикливаться на его сильном подбородке или непролитых слезах в его прекрасных карих глазах. - “Вэй Усянь уже должен был проснуться, а тебе еще предстоит поездка обратно в Юньмэн”.
Она поворачивается и медленно уходит. Цзян Чэн сначала просто смотрит ей вслед, но затем догоняет ее.
“Барышня Вэнь", - заикается он. - “Подожди”.
Он вкладывает расческу обратно ей в руку, обхватывая ее пальцами.
“Оставь это себе", - говорит он.
“Господин Цзян ...”
“Я знаю", - говорит он. - “Но все равно оставь ее себе. Даже если... даже если ты никогда ей не воспользуешься, она твоя. Я хочу, чтобы она была у тебя. Храни в знак моей дружбы. Пожалуйста”.
Вэнь Цин склоняет голову над маленьким шелковым свертком. Она не может смотреть на него, но засовывает сверток обратно за пояс.
“Кто знает, что может принести будущее?” - говорит Цзян Чэн. - “Возможно, когда-нибудь она тебе еще пригодится”.
"Все может быть”, - бормочет она.
Остаток пути они идут в молчании.

~*~

Когда Вэй Усянь прибывает на пирс Лотоса, Цзян Яньли немедленно набрасывается на него и уводит, чтобы приготовить его к торжеству. Он немного рад, что его окутал шум свадебных приготовлений. Цзян Чэн был странно тих и рассеян во время поездки из Илина, и это уже начало выводить Вэй Усяня из себя.
Вэй Ин нежится в горячей ванне, оттирая кожу, пока она не становится розовой и блестящей, используя маленькую щетку, чтобы удалить грязь из-под ногтей. Он тщательно вымывает волосы, что было невозможно, когда купался в холодном пепельном ручье. После этого Цзян Яньли расчесывает волосы, распутывая даже самые мелкие спутанные пряди, и смазывает их сладко пахнущим миндальным маслом, чтобы они были гладкими и блестящими.
“Это то, что ты делаешь со своими волосами, шицзе?” - спрашивает он. - “Так вот почему у тебя они всегда такие красивые?”
“Если бы ты когда-нибудь вообще потрудился позаботиться о своих собственных волосах, ты бы это знал, А-Сянь”, - ругает она, улыбаясь.
Затем Яньли и госпожа Пей делают Вэй Ину свадебную прическу. К тому времени, когда они заканчивают, его волосы заплетены в косички и обвиты вокруг сложного золотого украшения в форме цветка лотоса. Конструкция удерживаются на месте таким количеством булавок, что Вэй Усянь наполовину смирился с тем, что эта прическа навсегда, потому что он никогда не вытащит их все. Его голова чувствует себя так, словно Вэнь Цин добралась до нее своими иглами, только никакой пользы не ожидается.

“Я не понимаю, почему я должен быть невестой, а Не Минцзюэ должен быть женихом”, - скулит Вэй Усянь. - “Если мы оба мужчины, мы оба должны быть женихами. Я даже не смогу пойти на торжественный банкет!”
“Потому что ты вступаешь в его клан, в этом весь смысл этого брака”, - рычит Цзян Чэн. - “А теперь иди одевайся”.
Цзян Чэн настоял на том, чтобы лично заказать свадебные одежды Вэй Усяня. Они из темно-малинового шелка, расшитого золотой парчой в виде волн. Нижняя мантия яркого красного цвета с золотой каймой. Когда Вэй Ин видит сври свадебные одежды, он бьет Цзян Чэна по руке, его глаза щиплет, а в горле стоит комок.
“Цзян Чэн! Мы договорились, что деньги клана будут сэкономлены на свадьбу шицзе! Они слишком красивые".
Это одна из немногих вещей, о которых они договорились в течение всего процесса планирования свадьбы — если клан Цзян сможет устроить только одну эффектную свадьбу в этом году, это должна быть свадьба Цзян Яньли (которая будет удивительной, красивой и совершенной, как только Цзян Чэн уступит художественному видению Вэй Усяня в некоторых ключевых моментах).
“Как будто я позволил бы тебе вступить в клан Не, выглядя как нищий”, - усмехается Цзян Чэн, потирая руку. - “Любой, кто увидит тебя, должен знать, что Юньмен Цзян все еще может позаботиться о себе”. - Он толкает Вэй Усяня локтем в бок. - “Теперь, когда ты наконец нашел способ увильнуть навсегда от помощи мне в восстановлении секты”.
“Увильнуть? Кто тут увиливает?” - протестует Вэй Усянь. - “Кроме того, я тебе больше не нужен. Уже все говорят о том, как молодые культиваторы выстраиваются в очередь, чтобы присоединиться к секте Цзян, и как никто не осмеливается перечить грозному Саньду Шеншоу. Ты прекрасно справляешься сам.”
“Конечно, справляюсь”, - ворчит Цзян Чэн, складывая руки на груди. - “Но это не значит, что меня это радует. Ты и А-цзе оба бросаете меня. Я должен все делать сам. Это утомительно".
“У тебя нет другого выхода”, - с кривой усмешкой замечает Вэй Усянь. - “С другой стороны, все будет сделано так, как нужно именно тебе".
Цзян Чэн уставился в пол. Вздохнув, Вэй Усянь толкает его плечом. Он не знает, что сказать своему шиди. Планы, которые они строили, что станут Героями-Близнецами Юньмена, кажутся такими далекими, как будто они мечтали целую жизнь назад. Даже если бы он мог каким—то образом остаться, он не смог бы обучать учеников секты Цзян культивированию так же, как не смог бы вырастить цветы из своих ушей. Это то, что Цзян Чэн никогда не должен узнать.
“Если ты так беспокоишься о том, что все делаешь в одиночку, тебе следует жениться, Цзян Чэн”, - беззаботно говорит Вэй Усянь.
Голова Цзян Чэна вскидывается. Его взгляде начинает бегать и Вэй Усянь не понимает почему.
“Я... я не... я не хочу, чтобы в моем доме начала хозяйничать незнакомка”, — заикается Цзян Чэн. - “Кроме того", - добавляет он с мрачным видом, - "со всеми расходами на твою свадьбу и свадьбу А-цзе я не могу позволить себе жениться прямо сейчас, даже если бы захотел”.
“Ты можешь воспользоваться моей свадьбой!” - Восклицает Вэй Усянь. Он хватает Цзян Чэна за руку. - “Давай выйдем прямо сейчас и найдем тебе какую-нибудь милую молодую ничего не подозревающую девушку, на которой ты женишься. Не Минцзюэ не будет возражать, если это будет двойная свадьба”.
Цзян Чэн вырывает свою руку.
“Ты можешь, пожалуйста, быть серьезным? Я знаю, что ты посвятил свою жизнь тому, чтобы смущать меня, но сегодня ты представляешь секту Цзян, так что постарайся вести себя как нормальный человек в течение следующих нескольких часов, по крайней мере, до тех пор, пока ты благополучно не выйдешь замуж”.
Вэй Усянь обнимает его за плечи.
“Ничего не могу обещать”.
“Одевайся", - говорит Цзян Чэн, толкая его. - “Или я отправлю тебя на твою собственную свадьбу в нижнем белье. Ничего не говори", - добавляет он, когда Вэй Усянь открывает рот для непристойного комментария. - “Ты неисправим”.

Когда Вэй Усянь выходит из своей детской спальни, одетый в свадебный наряд, Цзян Яньли заливается слезами.
“Не плачь, шицзе!” - Он бросается к ней. - “Если это заставляет тебя плакать, я пойду переоденусь обратно, и мы сообщим Не Минцзюэ, что все это отменяется”.
“Я плачу от счастья, А-Сянь”, - смеется она сквозь слезы. - “Ты выглядишь великолепно”.
“Ты выглядишь точно так же, как и твой отец в день его свадьбы”, - вздыхает госпожа Пей.
"Ах... госпожа Пей...” - Вэй Усянь потирает нос, чувствуя себя неловко. - “Цзян Фэнмянь не был моим отцом".
“Я знаю это, ты, недоумок", - огрызается она. - “Я не настолько выжила из ума. Я имел в виду твоего отца. Вэй Чанцзе. Я был на его свадьбе.”
“Правда?” - Его сердце издает странный, тяжелый стук.
“Дети всегда думают, что мир начался с них. Юй Цзыюань была на их свадьбе, и я пошла вместе с ней. Ты всегда был похож на свою мать, но у тебя подбородок твоего отца. И его рост, а еще у него были такие же худые ноги, как у тебя.”
Вэй Усянь хватает ее в объятия, игнорируя протестующий писк.
"Спасибо, госпожа Пей”.
“Следи за прической, маленький поросенок", - говорит она, отмахиваясь от него.
Вэй Усянь позволяет госпоже Пэй усадить себя в кресло и старается не возражать, когда она и Цзян Яньли надевают на него больше украшений, чем может позволить себе он или секта Цзян.
“Мой хороший мальчик заслуживает хороших вещей в день своей свадьбы”, - твердо говорит Цзян Яньли, надевая на запястье золотой браслет. Он прекрасно знает, что Яньли достала этот браслет ей из ее собственного приданого.
Когда она, наконец, удовлетворена его внешностью, она вкладывает ему в руку нефритовый кулон. Он красиво вырезан в форме корня лотоса, с него свисает ярко окрашенная зеленая кисточка.
“Я нашла его в кабинете отца”, - говорит она. - “Я думаю, что это предназначалось тебе”.
Нефрит гладкий и прохладный. Он проводит пальцем по мягкому шелку кисточки. Он практически слышит, как мадам Юй ругает его: "Не трогай это, у тебя грязные руки". Он думает о Цзян Фэнмяне, откладывающем это для него, не зная, что у него никогда не будет шанса передать это в руки Вэй Усяня самому.
Вэй Усянь смотрит на Цзян Яньли, лучшего человека, которого он когда-либо знал.
“Шицзе...” - говорит он, но в этот момент у него нет слов.
Снаружи доносится стук колес по гравию, крики и смех. Не Минцзюэ здесь, чтобы отвезти его в Цинхэ Не.
Цзян Яньли притягивает его в объятия.
“Я люблю тебя, диди", - шепчет она. - “Я так горжусь тобой. Я скоро приеду к тебе в гости, хорошо?”

~*~

Видя, как Вэй Усянь завершает свои поклоны рядом с Не Минцзюэ, у Лань Ванцзи в горле встает комок. Когда он видит Вэй Усяня, облаченного в красное, его сердце сбивается с ритма. Это он должен стоять на месте Не Минцзюэ. Он даже пытается убедить себя, что на самом деле под вуалью может быть кто угодно, Но Лань Ванцзи может узнать Вэй Усяня в любом обличии. Он может узнать по его жуткой грации, по оживленным жестам, по его полной неспособности сидеть спокойно. Он знает его. Он любит его.
Его настоящая любовь выходит замуж за его первую любовь, а Лань Ванцзи приходится сидеть в стороне. Это не так больно, как могло бы быть. Положение спасает то, что он знает, что через несколько месяцев он сам будет на месте Вэй Ина, и они втроем так или иначе будут вместе. Просто трудно вспомнить об этом именно сегодня, тогда, когда смех Вэй Усяня разносится по банкетному залу, а Не Минцзюэ ухмыляется, наклоняясь, чтобы что-то прошептать ему через вуаль.
“Поздравляю”, - удается ему выдавить из себя, когда Не Минцзюэ и Вэй Усянь обходят гостей, принимая поздравления.
“Лань Чжань!” - Восклицает Вэй Усянь. - “Я так и думал, что ты где-то рядом. Я ничего не вижу”, - поясняет он.
Вэй Ин хватает Лань Ванцзи за руку. Ванцзи чувствует тепло его кожи. и тоже вцепляется в него. Он ничего не может с этим поделать.
“Желаю вам радости и счастья", - сухо говорит Лань Ванцзи.
Вэй Усянь сжимает его руку.
“Я рад, что ты здесь”.
"А где мне еще быть в такой день?" - Вэй Ин заслуживает того, чтобы именно сегодня его окружали люди, которые любят его. Поэтому Лань Ванцзи здесь.
“Не Хуайсан сказал, что я могу помочь спланировать вашу свадьбу”, - говорит Вэй Усянь. - “Так что дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится”.
Он знает, что Вэй Усянь поднимает тему свадьбы Лань Ванцзи с Не Минцзюэ, чтобы утешить его.
“Я буду иметь это в виду". - отвечает Ванцзи ("Понадобишься только ты". - уточняет он про себя).
Он ведет себя нелепо, и он это знает. Вэй Усянь и Не Минцзюэ давно обо всем договорильсь не только друг с другом, но и с ним. И все же он не может избавиться от грусти. Даже воспоминания о поцелуе Вэй Усяня, который мгновенно воспламенил их обоих, как сухую траву. Даже знания, что Вэй Усянь позволил бы Лань Ванцзи овладеть им прямо там, на полу гостевой комнаты, не меняет того факта, что Вэй Усянь сейчас уходит, чтобы подождать Не Минцзюэ в спальне Лидера Секты, в то время как сегодня вечером Лань Ванцзи уйдет в гостевые покои, чтобы спать в одиночестве.

Как названый брат Не Минцзюэ, Лань Сичэнь сидит на банкете с Цзинь Гуанъяо и Не Хуайсаном, а не с делегацией Лань. Лань Ванцзи сидит с другими учениками Лань, ни один из которых не настолько глуп, чтобы попытаться поговорить с ним, и это хорошо. Как только еда подана, они все едят в тишине, пока вокруг них продолжается банкет. Лань Ванцзи мрачно ждет подходящего момента, чтобы вежливо уйти.
К сожалению, молчание его соседей позволяет слишком легко подслушать преобладающую тему разговоров.
“Этот ублюдок Вэй всегда был диким. Демоническое культивирование делает его угрозой для всех нас. Я не завидую Чифэн-Цзюню, которому необходимо поставить этого на колени”.
“Мальчик еще слишком молод — ему просто нужна твердая рука. Цзян Фэнмянь был великодушным человеком, и, возможно, слишком снисходительным к сыну своего слуги. Лидер Не скоро покажет где его место”.
“Я слышал, что свирепые трупы Старейшины Илина убили 100 земледельцев на пути Цюнци. Я знаю, что Чифэн-Цзюнь пытается принести мир и покой, но должен ли Вэй Усянь остаться безнаказанным?”
“Не лгите", - говорит Лань Ванцзи. Ученики Лань рядом с ним застывают в шоке. Никто и никогда раньше не слышал, чтобы Лань Ванцзи говорил во время еды.
“Что вы имеете в виду, Хангуан-цзюнь?” - Лань Ванцзи не узнает человека, задавшего вопрос, но, по-видимому, мужчина узнает Лань Ванцзи.
“Вэй Ин не убивал 100 человек. Четыре человека погибли на дороге Цюнци. Они пытали своих пленников. Чифэн-Цзюн уже возместил секте Цзинь ущерб за их смерть”.
“О, а ведь и правда”, - говорит мужчина с надменным смешком, толкая локтем своего соседа. - “Ты же сам там был”.
Лань Ванцзи пристально смотрит на них, а затем возвращается к своей лапше, полностью игнорируя их. Они уходят, перешептываясь друг с другом о Хангуан-цзюне и его необъяснимой дружбе со Старейшиной Илина. Лань Ванцзи держит спину прямо.
“Когда мы вернемся в Облачные Глубины, я попрошу соответствующие наказание за разговоры во время еды”, - говорит он ученику рядом с собой. Тот смотрит на него с беспокойством, но знает, что лучше не отвечать.

После еды наливают вино, и Лань Ванцзи начинает мысленно готовиться извиниться, прежде чем все станут слишком пьяными и настойчивыми. Наверное, ему следует поприветствовать хотя бы Не Минцзюэ. Он поднимает глаза и умудряется встретиться взглядом со своим женихом. Выражение лица Не Минцзюэ смягчается, и он начинает пробираться туда, где сидит Лань Ванцзи.
“Чифэн-Цзюнь!” - окликает Цзинь Гуаншань веселым тоном. - “За ваш брак”.
Он поднимает чашу в направлении Не Минцзюэ, и все, кто находится в пределах слышимости, следуют его примеру.
“Благодарю, господин Цзинь”, - говорит Не Минцзюэ, поднимая свою чашу, чтобы выпить.
“Мы все в долгу перед вами”, - продолжает Цзинь Гуаншань. - “Я чувствую себя в безопасности, зная, что Старейшина Илина находится под Вашим присмотром”.
Лань Ванцзи не понимает, что сжимает кулаки, пока не чувствует, как его ногти впиваются в руку.
Лицо Не Минцзюэ застывает холодной маской.
“Вэй Усянь - опытный культиватор”, - говорит он. - “Для меня большая честь, что он присоединился к клану Не. Его действия в Ночном Городе спасли бесчисленное множество жизней, включая мою собственную. Если бы вы были там, - продолжает он обманчиво мягким голосом, - вы могли бы это увидеть собственными глазами”.
Цзинь Гуаншань смеется, как будто Не Минцзюэ пошутил.
“Конечно, на войне у каждого из нас была своя роль”, - говорит он с покровительственным смешком, умалчивая, а какую же роль сыграл он сам. Лань Ванцзи смотрит на огромное металлическое украшение в виде головы зверя, висящее на стене прямо за Главным Культиватором, и задается вопросом, какова вероятность того, что все это внезапно упадет со стены и раздавит человека.
“Стигийская тигриная печать - опасный артефакт, тем более для такого молодого и неопытного человека, как Ваш супруг", - продолжает Цзинь Гуаншань. - “Сейчас, как глава ЕГО клана, я надеюсь, ты убедишь передать этот артефакт секте Цзинь на хранение. У нас самые лучшие условия для хранения и нейтрализации объектов такого рода. Такая опасная вещь не может находиться в месте, где любой сможет ей воспользоваться".
“Я польщен, что Вы так сильно беспокоитесь о благополучии моего мужа, благодетель Цзинь”, - отвечает Не Минцзюэ. Его глаза черные и острые, как вулканическое стекло. - “Стигийская тигриная печать переходит к Цинхе Не, как часть приданого. Мы более чем способны её сохранить, но благодарим вас за заботу".
Не Минцзюэ понижает голос, но Лань Ванцзи находится достаточно близко, чтобы слышать продолжение разговора.
“В конце концов", - говорит Не Минцзюэ, - "это странно и бесчестно прийти в дом мужчины в день его свадьбы и потребовать часть приданого его мужа. Если бы благодетельный Цзинь не был бы известен тем, что ставил благо народа превыше всего остального, этот мог бы даже обидеться".
Лидер секты Цзинь напрягается, но не перестает улыбаться.
Не Хуайсан, пошатываясь подходит и цепляется за руку брата, его лицо расслаблено и раскраснелось от выпитого.
“Даге", - бормочет он, - "я так рад за тебя". Он тянет руку Не Минцзюэ к себе. “Сегодня ты, наконец, женился”, - громко шепчет он на ухо брату.
“Да, диди, я знаю”, - вздыхает Не Минцзюэ.
“О, господин Цзинь, я тебя не заметил". Не Хуайсан низко кланяется Главному Культиватору, почти теряя равновесие.
“Для нас большая честь видеть вас в нашем доме. Твоя чаша пуста? Мы не можем этого допустить!”
Ему удается выполнить еще один очень шаткий поклон, жестом показывая лидеру Секты Цзинь, чтобы он шел впереди него к праздничным столам.

Лань Ванцзи хмурится. Он знал, что Не Хуайсан любил выпить, но понятия не имел, что до такой степени. Ему придется поговорить с Не Хуайсаном о его пьянстве, как только они породнятся.
“Привет, Ванцзи". - Не Минцзюэ останавливается перед столом Лань Ванцзи, улыбаясь ему сверху вниз. Он такой высокий. Свет лампы мягко ложится на жесткие линии его скул. - “Как тебе свадьба?”
Лань Ванцзи обдумывает, как сформулировать ответ так, что бы он не был ни грубым, ни откровенной ложью.
“Чифэн-Цзюнь - радушный хозяин”.
Не Минцзюэ смеется.
“Я полагаю, что ты бы предпочел сейчас находиться в каком-нибудь более тихом и спокойном месте”.
“Мн.”
“Тогда нам придется постараться, чтобы наша с тобой свадьба больше соответствовала твоим вкусам”.
“В этом нет необходимости. Нас ожидает небольшой ритуал в Облачных Глубинах, который состоится перед официальной церемонией."
“С нетерпением буду ждать нашей свадьбы", - говорит Не Минцзюэ. Его голос глубокий и интимный.
Лань Ванцзи отводит глаза, чувствуя, как его щеки слегка горят. Он вспоминает, каково было целовать Не Минцзюэ, как ощущалось тела Вэй Усяня под ним, и думает, что может умереть от ожидания.
“Поверь, время пролетит быстро”, - успокаивает его Не Минцзюэ. - “Я уже вижу тот день, когда ты назовешь Нечистую Юдоль своим домом. Я знаю, что Вэй Усянь думает так же.”
“Спасибо”, - бормочет Лань Ванцзи, зная, что другие ученики Лань подслушивают их разговор. - “Я тоже с нетерпением жду этого”.

~*~

Цзинь Гуанъяо обводит комнату взглядом, каталогизируя обстановку, еду, вино. Он все еще знает финансовое состояние клана Не. Помнит каждый предмет в их кладовых, каждую частицу сокровищ в их хранилищах. Эта скромная свадьба. Клан может себе позволить большее. Без сомнения, это вызвано спешкой при её организации.
Если бы Не Минцзюэ женился на женщине, все решили бы, что такое не долгое ухаживание и быстрая свадьба это признаки того, что невеста уже беременна. Как бы то ни было, мир культивирования предполагает, что Не Минцзюэ жертвует собой ради общего блага, привязывая демонического культиватора к себе, чтобы уберечь всех от неприятностей. Жизнеспособная теория, которая тщательно подкрепляется фактами: затраты на все мероприятия достаточно щедры, чтобы не опозорить секту Юньмен Цзян, но это даже не близко к тому, что мог бы устроить клан Не, если бы они выложились на полную. Цзинь Гуанъяо, как и все, мог бы сделать такой вывод, если бы не вино.
Вино изысканное и дорогое, драгоценный урожай из сливового сада, который сгорел еще до рождения Не Минцзюэ. Цзинь Гуанъяо точно знает, что это из частной коллекции отца Не Минцзюэ. Каждый год вино растет в цене, начиная с того момента, как этот человек умер. Не Минцзюэ использует его только в самых особых случаях. Это знак для всех, кто знает, громкий и ясный. Его невозможно игнорировать. Эта показатель, что свадьба важна для Не Минцзюэ.
Кроме того, поведение Чифэн-Цзюня во время церемонии, которое, не похоже на поведение человека, приковывающего себя к большим неприятностям.. Он едва мог оторвать взгляд, не говоря уже о руках, от своего молодого жениха. Сейчас, на банкете, он расслаблен и почти общителен, кроме того, он быстро опровергает любые намеки на то, что ему не приятно быть обремененным Вэй Усянем.
Цзинь Гуанъяо поежился, услышав тост своего отца и не слишком тонкое требование Стигийской тигриной печати. Если бы Цзинь Гуаншань спросил бы его, Цзинь Гуанъяо мог бы сказать ему, что Не Минцзюэ плохо реагирует на угрозы или ультиматумы. К счастью, разговор был прерван до того, как дело дошло до криков или драки. Разозленный Не Минцзюэ предпочитает действовать, причем действовать жестко. Лидер секты Цзинь был перенаправлен на (раздражающе превосходное) вино, а Не Минцзюэ улыбается, пробираясь сквозь толпу, как будто неприятного разговора никогда не было. Он выглядит счастливым, счастливее, чем когда-либо.
Цзинь Гуанъяо смущен и немного обижен. Дело не в том, что он все еще хочет Не Минцзюэ для себя. Конечно, нет. Это просто... забавно, вот и все. Жизнь забавна. Забавно, что однажды утром ты можешь проснуться в постели мужчины, в его объятиях, а к вечеру убежать от него, к счастью, твоя голова все еще на плечах. Забавно, что мужчина может плакать так, как будто у него разрывается сердце, когда он отправляет тебя в жестокий мир без гроша, без друзей, плакать так, как будто это ты его предаешь. Забавно, что тот же самый знаменитый праведник, который смог бросить своего друга без раздумий из-за одного паршивого преступления, вдруг резко меняет свои принципы и жениться на гребаном Старейшине Илина.
Цзинь Гуанъяо потягивает вино, перекатывая сладость во рту, наблюдая за своим названым братом. Не Минцзюэ немного пьян, не настолько, чтобы всем это стало очевидно, но достаточно, чтобы немного расслабиться. Цзинь Гуанъяо замечает, что Не Минцзюэ, отслеживает движения Вэй Усяня во время свадьбы, как собака с высунутым языком. Чифэн-Цзюнь нашел себе еще одного красивого мальчика-сироту с ослепительной улыбкой и тьмой в сердце.
Рядом с Цзинь Гуанъяо Лань Сичэнь тяжело вздыхает. Цзинь Гуанъяо сочувствует ему. Сичэнь ему искренне нравится. И хотя мантра его названых братьев "Увы, моя любовь-Наш-Запретный-Роман-Никогда-Не-Будет-Иметь-Продолжения" стала уже привычной, Лань Сичэню, действительно сейчас не весело. Цзинь Гуанъяо следует за взглядом Лань Сичэня через банкетный зал туда, где Не Минцзюэ наклоняется, чтобы тихо сказать что-то серьезное Лань Ванцзи. Поза второго нифрита Лань, как всегда, напряжена, глаза опущены, лицо ничего не выражающее, но бледно-розовый румянец присутствует на его щеках.
Об этой истории шепчутся повсюду: как только Чифэн-Цзюнь согласился взять Старейшину Илина в свои руки ради собственного блага мальчика и блага всей нации нации, его сердце было захвачено в плен прекрасным и праведным Хангуан-цзюнем, и вторая свадьба уже на подходе. Как романтично. Все это, конечно, чушь собачья, но из этого получается красивая и романтичная история. Цзинь Гуанъяо впечатлен тем, что Не Минцзюэ понимает, что Лань Ванцзи, возможно, единственный человек в мире, который может помочь ему удержать контроль над Некромантом Илина.
Он вспоминает, как Лань Ванцзи смотрел на Вэй Усяня во время свадебной церемонии. Интересно, а будут ли они практиковать множественное совершенствование, думает он. Это недостойная мысль, мысль ребенка из борделя, а не честного молодого мастера из крупного клана. Лань Сичэнь снова вздыхает. Цзинь Гуанъяо наливает себе еще вина. Улыбающийся, опасный мальчик-сирота с одной стороны, образец добродетели и красоты Лань с другой. Что бы вы ни говорили о Не Минцзюэ — этот человек знает чего он хочет и умеет этого добиваться.

~*~

Вэй Усянь ждет в комнатах Не Минцзюэ, не понимая, что он должен делать. Он может слабо слышать звуки веселья снизу. Спальня Не Минцзюэ опрятна и скудно обставлена, в соответствии с привычками ее хозяина. К счастью, у Вэй Усяня будут свои собственные покои — он почти уверен, что его привычка все разбрасывать довела бы его мужа до безумия, если бы они постоянно жили в одном помещении.
Слуги оставили ему тарелку с едой и кувшин (действительно совершенно необыкновенного) вина. Он почти не ест, обнаружив, что из-за нервотрепки у него пропал аппетит, но пьет много вина. Это немного нервирует - сидеть в комнате и ждать, когда твой муж придет трахнуть тебя, даже если до этого ты умирал от желания, чтобы он это сделал.
По крайней мере, теперь, когда он один, можно снять с головы вуаль. Попытка прищуриться сквозь нее, чтобы хоть как-то увидеть, куда он идет, начала вызывать у него сильную головную боль. Булавки, впивающиеся в его кожу головы, начинают сводить его с ума. Садясь перед зеркалом из полированной бронзы, он пытается вытащить как можно больше, не нанося слишком большого ущерба творению Яньли. В любом случае, его волосы больше не должны оставаться идеально уложенными.
Он женат. Он действительно женат на Не Минцзюэ. Они поженились, и Вэй Усянь теперь живет здесь. Он задается вопросом, должен ли он чувствовать себя по-другому и просто не может сказать, из-за того, насколько странным был весь этот день. Он все еще не совсем уверен, как быть женатым — Не Минцзюэ ожидает, что он возьмет на себя определенные обязанности в своем доме? Можно ли будет спросить его, или это просто покажет Не Минцзюэ, насколько глуп Вэй Усянь? Сколько времени пройдет, прежде чем он разочарует своего мужа?
Поймав свой собственный взгляд в зеркале, Вэй Усянь хмурится.
"Ты должен сказать ему правду, прежде чем он узнает сам", - сказала Вэнь Цин. Часть его хочет рассказать Не Минцзюэ о своем золотом ядре, лечь в брачную постель, ничего не скрывая. Не Минцзюэ показал, что ему можно доверять, что он не будет совать нос в чужие дела. Вэй Усянь, скорее всего, мог бы раскрыть секрет, вообще не упоминая о причастности Цзян Чэна. Все на свадьбе, казалось, решили, что влияние Не Минцзюэ быстро вернет Вэй Усяня на праведный путь, что он в мгновение ока откажется от демонического культивирования и снова будет носить меч. Если Не Минцзюэ предполагает то же самое, было бы лучше как можно быстрее избавить его от таких иллюзий.
С другой стороны, возможно, было бы лучше подождать. Не Минцзюэ может подумать, что ему продали не качественный товар, если Вэй Усянь скажет ему сегодня вечером, теперь, когда они официально женаты и отступать некуда. Может быть, Вэй Усяню стоит подождать, пока он не найдет другие способы продемонстрировать свою ценность.
Я просил тебя не лгать мне.
Ты скорее примешь дополнительное наказание, чем покажешь свою слабость, даже один раз.
Но он старается. Он все время становится сильнее в демоническом культивировании и учится контролировать энергию обиды, не подчиняя ее себе. Он знает, что если потеряет контроль над ней, Лань Ванцзи сможет удержать его. По крайней мере, Лань Ванцзи будет рядом, когда тоже будет жить здесь, в Нечистой Юдоли.
Мысли о Лань Ванцзи наполняют Вэй Усяня какой-то беспокойной грустью. Он начинает бесцельно расхаживать по комнате. Он хотел бы поговорить с ним сегодня подольше. Он знает, что сегодняшний день был трудным для Лань Ванцзи. Вэй Усянь понимает, что ему тоже не было бы легко наблюдать, как Лань Ванцзи женится на ком-то другом. Надеюсь, у Не Минцзюэ будет возможность сказать ему что-нибудь ободряющее на банкете. Это странно — Вэй Усянь знает, что его новая жизнь начинается сегодня вечером, но кажется, что ничто не может по-настоящему начаться, пока Лань Ванцзи тоже не будет здесь. Он задается вопросом, чувствует ли Не Минцзюэ то же самое.
Не Минцзюэ. Его муж. Который в любой момент может прийти сюда и раздеться, и ...
Вэй Усянь стонет, плюхаясь на кровать. Он нервничает, ему скучно, он не может сосредоточиться ни на чем достаточно долго, чтобы развлечь себя. И вообще, как долго должен продолжаться банкет?
Он не знаетсколько проходит времени. Он пьет, расхаживает, смотрит в потолок, снова расхаживает, но, наконец, звуки хриплых криков и смеха приближаются, эхом разносясь по коридору. Вэй Усянь с ужасом осознает, что за все это время он ни разу не подумал о том, как ему следует встретить своего мужа. Лежа на кровати? Стоя? Стоя на коленях у стола? Может, ему следовало заварить чай или что-нибудь в этом роде? Он небрежно набрасывает на себя вуаль и садится, скрестив ноги, на кровать, как будто все это время тихо медитировал.
Дверь открывается, и Вэй Усянь слышит громкие поздравления и намеки от друзей Не Минцзюэ в коридоре. Он слышит радостный крик Не Хуайсана и мягкий голос, который, как он думает, принадлежит Цзинь Гуанъяо, более низкий, веселый тон... может быть это Цзэу-цзюнь. Он не может различить другие голоса, которые узнает в этом шуме. Голос Не Минцзюэ расслабленный и веселый, когда он заходит и их покои.
Не Минцзюэ закрывает дверь. Вэй Усянь слышит слабый шорох его одежды, когда он пересекает комнату, направляясь туда, где Вэй Усянь сидит на кровати. Медленно, нежно Не Минцзюэ приподнимает вуаль, и они впервые за весь день смотрят друг на друга.
Черт возьми, Не Минцзюэ выглядит в красном лучше, чем он имеет право выглядеть. Теплые тона его свадебной одежды подчеркивают бронзу его кожи, красный цвет его губ, которые мягкие и манящие под его усами. Вэй Усянь охвачен внезапным диким желанием протянуть руку и коснуться губ Не Минцзюэ, вспомнив, как они ощущались на его коже, но он этого не делает. Глаза Не Минцзюэ устремлены на него, голодные, темные и блестящие. Это ночное небо наполненое звездами.
“Это не сон", - бормочет Не Минцзюэ, - "ты в моей постели”.
Он нежно гладит Вэй Усяня по щеке. Вэй Усянь пытается сильнее прижаться к его руке, чтобы не дать сердцу выпрыгнуть из груди.
Встав, Не Минцзюэ подходит к шкафу и достает бутылку вина и две чашки. Он опускается на колени рядом с Вэй Усянем и наливает по чашке каждому из них. Они пьют переплетаясь руками. Это не удобно, но Вэй Усянь рад напитку.
“Еще по одной?” - спрашивает Не Минцзюэ.
“Пожалуйста”, - отвечает Вэй Усянь, возможно, слишком нетерпеливо.
Не Минцзюэ смотрит на него, пока наливает. “С тобой все в порядке?”
"Да! Извини. Я просто...” - Вэй Усянь неопределенно жестикулирует. - ”Ты знаешь ..." - Он быстро опрокидывает вторую порцию, надеясь скрыть за чашей свое покрасневшее лицо.
Выражение лица Не Минцзюэ становится серьезным. Он берет Вэй Усянь за руку.
“Тебе не нужно делать ничего, чего ты не хочешь”, - говорит он. - “Ни сегодня, ни когда-либо еще. Я не прикоснусь к тебе, если ты сам этого не захочешь.”
Тепло алкоголя, обжигающего горло Вэй Усяня, встречает ответное тепло, поднимающееся из его живота, когда он смотрит в широко раскрытые, серьезные глаза своего мужа.
“Я хочу”, - говорит он, внезапно осознав, что все это по-настоящему. - “Я думаю, что я достаточно намекал тебе. Ты не мог не заметить”, - добавляет он, смеясь.
“Это точно", - соглашается Не Минцзюэ, сам немного смеясь. Он подносит руку Вэй Усяня к губам, целует кончики пальцев, обдавая их теплым дыханием. Его усы на ощупь мягче, чем были, когда они целовались в лесу. Он целует ладонь Вэй Усяня, тонкую, как бумага, кожу у основания запястья. Вэй Усянь чувствует, как его пульс бьется о губы Не Минцзюэ. Его собственные губы слегка приоткрылись, наблюдая за красным ртом Не Минцзюэ на фоне его бледной кожи.
“Ты спал раньше с мужчинами?” - спрашивает Не Минцзюэ, его губы обводят голубые вены на руке Вэй Усяня.
Вэй Усянь качает головой, пытаясь выровнять дыхание.
"Нет. А ты?”
“Мм”. - Не Минцзюэ проводит зубами по внутренней стороне локтя Вэй Усяня. - "Да."
Он приподнимается и целует основание шеи Вэй Усяня, край его челюсти. Вэй Усянь не может сдержать вздоха, который вырывается у него, когда губы Не Минцзюэ наконец встречаются с его губами.
Не Минцзюэ целует легко, мимолетно, нежно, двигаясь от изгиба верхней губы к уголку рта, пока Вэй Усянь не теряется в ощущениях настолько, что ему хочется закричать. Где человек, который прижал его к дереву и целовал так, что у него подкосились колени? Схватив в кулаки воротник алой мантии Не Минцзюэ, Вэй Усянь притягивает его к себе, пока грудь Не Минцзюэ не прижимается к нему вплотную.
“Чифэн-Цзюнь", - мурлычет он в губы Не Минцзюэ, - "Сильнее. Я не бумажный, не порвусь".
У него есть мгновение, чтобы заметить, как губы Не Минцзюэ улыбаются ему, а затем Не Минцзюэ захватывает губы Вэй Усяня, и они сливаются вместе, целуясь глубоко и горячо. Руки Не Минцзюэ скользят по бедрам Вэй Усяня, обнимают его за талию, поднимаются, чтобы запутаться в его волосах, где они почти протыкаются украшением для волос Вэй Усяня в виде цветка лотоса.
Они вдвоем отрываются друг от друга, смеясь. С удивительной деликатностью Не Минцзюэ вытаскивает украшение из волос Вэй Усяня и откладывает его в сторону. Не Минцзюэ сегодня одел не обычное оловянное украшения, а золотое с аналогичным мотивом. Он направляет пальцы Вэй Усяня к булавкам, удерживающим его на месте, пока оно тоже не будет отложено в сторону.
Они смотрят друг на друга мгновение, и когда они снова прижимаются друг к другу, поцелуй становится глубже, медленнее. Не Минцзюэ обхватывает его подбородок рукой и целует его, как будто он хочет запомнить контуры рта Вэй Усяня, и Вэй Усянь уступает ему, по его телу пробегает глубокая дрожь возбуждения. Другой рукой Не Минцзюэ гладит бедро Вэй Усяня вверх и вниз, заставляя член Вэй Усяня подпрыгивать в его штанах, но, что бесит, никогда не скользит вверх на последние несколько сантиметров, чтобы коснуться его.
Вэй Усянь решает и сам проявить инициативу. Скользя руками по каменной стене груди и живота Не Минцзюэ, он расстегивает пряжки с головой дракона, которые крепят пояс Не Минцзюэ. Его руки лишь немного дрожат, когда он стягивает тяжелые красные парчовые одежды с плеч и рук Не Минцзюэ, позволяя им упасть на пол позади него, пока Не Минцзюэ не опустится перед ним на колени в одной только своей внутренней одежде и штанах. Он позволяет своим рукам блуждать по плечам Не Минцзюэ, далее вниз по идеально очерченным мышцам его бицепсов, мягкой ткани нижнего одеяния Не Минцзюэ. Позволяет рукам свободно скользить по теплой коже под ним. Не Минцзюэ стонет, его руки поднимаются, чтобы обхватить затылок Вэй Усяня, притягивая его для еще одного глубокого поцелуя, прежде чем опустить руки и отчаянно потянуть за пояс Вэй Усяня. Вэй Усянь вынимает руки из своей верхней одежды, пальцы Не Минцзюэ уже тянут за завязки, закрепляющие его внутреннюю одежду. Скользя ладонью по плечу Вэй Усяня, Не Минцзюэ выцеловывает теплую линию вниз по обнаженной коже, а затем Вэй Усянь вырывается из своего внутреннего слоя, прохладный воздух касается его обнаженной кожи, зубы Не Минцзюэ царапают его ключицу.
Не Минцзюэ останавливается и просто смотрит. Вэй Усянь чувствует себя немного неловко из-за того, насколько он уже возбужден. Без внешних слоев невозможно скрыть, как его член натягивает ткань штанов, оставляя там небольшое влажное пятно (хотя Не Минцзюэ, похоже, находится в аналогичном затруднительном положении). Однако Не Минцзюэ не смотрит на член Вэй Усяня. Он смотрит на его грудь и хмурится.
«Что?» - спрашивает Вэй Усянь, оглядывая себя.
Все еще хмурясь, Не Минцзюэ проводит большим пальцем по уродливому узлу шрама от клейма Вэнь, изучая символ солнца, вызженный на плоти Вэй Усяня.
“Они заклеймили тебя?” - спрашивает он. Он встречается взглядом с Вэй Усянем, и Вэй Усянь поражен, увидев ужас и гнев на его лице. Не Минцзюэ выглядит так, будто вот-вот расплачется. Вэй Усянь не может понять, почему Не Минцзюэ так реагирует. Он сам почти никогда не вспоминает об этом. А затем он понимает, что Не Хуайсан также был в Лагере идеологической обработки в Ночном городе.
“Это не всех”, - спешит заверить он Не Минцзюэ. - “Просто...только я. Это просто как-то... случилось.”
Но этот ответ не успокаивает Не Минцзюэ.
“Вэй Усянь", - тихо говорит он и снова проводит большим пальцем по шраму.
“Все в порядке. Это даже почти не было больно. Правда, пожалуйста, не беспокойся об этом”.
Не Минцзюэ наклоняется и целует шрам.
“Мне жаль”, - шепчет он, его губы нежно касаются кожи Вэй Усяня, его рука нежно скользит по спине Вэй Усяня, даря тепло. - “Мне жаль, что это случилось с тобой”.
Вэй Усянь сглатывает. Он кладет руку на затылок Не Минцзюэ, проводя пальцами по его волосам. Никто никогда не говорил ему раньше такого. Он закрывает глаза.
“Мне нужно тебе кое-что рассказать”, - выпаливает Вэй Ин, прежде чем успевает передумать. - ”Но ты должен поклясться, что никогда не расскажешь об этом ни одной живой душе".
Не Минцзюэ выпрямляется и смотрит на него, приподняв брови.
“Хорошо. До тех пор, пока это никому не причинит вреда, я клянусь никому не рассказывать”.
Медленно, с сердцем, бьющимся о стенки груди, как дикое животное в ловушке, Вэй Усянь берет руку Не Минцзюэ и прижимает ее к своему голому животу, чуть выше нижнего даньтяня. Он ждет, наблюдая за лицом Не Минцзюэ, затаив дыхание.
Сначала Не Минцзюэ просто выглядит смущенным. Он смотрит вниз на свою руку, затем снова на лицо Вэй Усяня. Его брови сходятся вместе. Вэй Усянь наблюдает, как на его лице появляется осознание. Он наклоняет голову, взгляд обращен внутрь, рука сильнее прижимается к животу Вэй Усяня, когда он ищет то, чего там нет. Вэй Усянь чувствует прикосновение ци Не Минцзюэ.
“Твое золотое ядро", - говорит Не Минцзюэ. - “Я его не чувствую”.
Вэй Усянь сглатывает.
“Я потерял его”, - говорит он. Он гордится тем, что его голос не дрожит. - “До того, как меня бросили в Могильные Курганы”.
Это не ложь. Он знает, что Не Минцзюэ был осведомлен об исключительных способностях Вэнь Чжулю. Он надеется, что Не Минцзюэ сделает нужные выводы. Цзян Чэна вообще не нужно упоминать.
“Вот почему ты больше не носишь меч”, - медленно говорит Не Минцзюэ.
"Да."
“Так что... подожди. Все это время? Ты вернулся из Могильных Курганов... Ты победил марионеток Вэнь Жоханя, ты стал Старейшиной Илина без золотого ядра?”
“Я обратился к демоническому культивированию, потому что это было все, что мне было доступно”. - Он не может полностью скрыть горечь в своем голосе. - “Без этого я бы не выжил”.
Он ждет, что Не Минцзюэ взорвется яростью или отшатнется с отвращением или закричит на него, или отошлет обратно в Юньмэн Цзян. Но Не Минцзюэ просто смотрит на него с какой-то удивленной грустью.
“Ты действительно необыкновенный”, - бормочет он, проводя рукой по волосам Вэй Усяня.
“Больше никто не знает. Кроме Вэнь Цин. Она...заботилась обо мне, после... после того, как это случилось. Ты первый, кому я рассказал об этом.”
“Спасибо, что доверился мне”, - говорит Не Минцзюэ. Он садится на кровать рядом с Вэй Усянем. Поднеся руку к подбородку Вэй Усяня, он наклоняется и целует его, легко, сладко.
“Я рад."
“Я боялся, что ты рассердишься”.
“О, я в ярости", - говорит Не Минцзюэ. Он снова целует его. - “Но к тебе это не имеет никакого отношения”.
“И ты никому не скажешь?”
“Я же уже пообещал”.
Вэй Усянь облегченно вздыхает. Он наклоняется, чтобы снова поцеловать Не Минцзюэ. Снова поднимает руки, чтобы погладить эти широкие плечи.
“Сейчас”, - выдыхает Не Минцзюэ, проводя костяшками пальцев по изгибу бицепса Вэй Усяня.
“Есть что-нибудь еще, что ты хотел бы мне рассказать?”
“Нет", - улыбается Вэй Усянь. - “Это все”.
"Хорошо." - Он опускает руку на бедро Вэй Усяня. - “Потому что я весь день ждал, когда смогу трахнуть тебя, и я не думаю, что смогу ждать еще больше”.
Смеясь, Вэй Усянь обнимает Не Минцзюэ за шею, притягивая его к себе. Не Минцзюэ быстро сбрасывает последнюю из своих внутренних одежд и толкает Вэй Усяня спиной на кровать. Он целует Вэй Усяня яростно и влажно. Тело Не Минцзюэ совсем другое, когда нет одежды, понимает Вэй Усянь, проводя руками по океанам обнаженной кожи, теперь доступной ему для прикосновения. Он стройнее, чем думал Вэй Усянь, его мощные руки и плечи сужаются до тонкой талии. Его кожа гладкая и натянутая на бескомпромиссные мышцы. Вэй Усянь может чувствовать длину члена Не Минцзюэ, вдавливающегося в него, его жар.
Он проводит пальцами по бокам Не Минцзюэ, и тот задыхается и напрягается.
“Щекотно", - громыхает он, жарко дыша в ухо Вэй Усяня.
Ухмыляясь, не в силах подавить игривый порыв, Вэй Усянь пытается повторить движение. Но прежде чем он успевает, Не Минцзюэ хватает его за запястья и фиксирует их над головой. Желание пронзает Вэй Ина, он выгибается навстречу Не Минцзюэ с низким стоном, пораженный собственной реакцией.
“Хм", - говорит Не Минцзюэ, глядя на него сверху вниз с заинтересованным видом. - “Тебе это нравится”.
Это не вопрос, и это хорошо, потому что Вэй Усянь на мгновение забыл, как говорить.
Обхватив бедра Вэй Усяня коленями, Не Минцзюэ наклоняется, чтобы постасить засос на шее Вэй Усяня. Он продолжает удерживать запястья Вэй Усяня, покусывая и облизывая, как оказалось, очень чуствительную шею, пока Вэй Усянь не начинает задыхаться от этого, извиваясь под ним, бедра поднимаются крошечными, непроизвольными движениями.
“А так тебе нравится?” - спрашивает Не Минцзюэ в изгиб горла.
“Да", - вздыхает Вэй Усянь. - “Демон”.
“Мы должны выяснить, что еще тебе может понравиться”. - Голос Не Минцзюэ низкий и глубокий. Он обвалакивает и полностью выключает мозг Вэй Ина.
Единственное, что может Вэй Ин - это издать бессознательный, животный звук. Не Минцзюэ смеется и кусает его за мочку уха.
“Всему свое время”.
Отпустив его запястья, Не Минцзюэ еще раз целует Вэй Усяня в губы и вытягивается рядом с ним. Он проводит пальцем по груди Вэй Усяня, вниз по животу, почти лениво развязывая завязки брюк Вэй Усяня. Кровь Вэй Усяня горит, его кожу покалывает от жара.
Когда Не Минцзюэ, наконец, берет его член в руку, Вэй Усянь чувствует это всем телом. Это в миллион раз лучше, чем когда Не Минцзюэ прикасался к нему через одежду в Облачных Глубинах. Он подавляет гортанный звук, когда Не Минцзюэ начинает двигать рукой вверх и вниз, скользя большим пальцем по собирающемуся пятну на кончике члена Вэй Усяня и используя его, чтобы немного ослабить трение. Он чувствует что его тело стало сверхчувствительным.
Погрузив одну руку в густые волосы Не Минцзюэ, Вэй Усянь отчаянно целует его, царапая кожу об усы Не Минцзюэ. Второй рукой он тянется вниз, чтобы развязать брюки Не Минцзюэ, внезапно испытывая потребность прикасаться к этому шикарному телу везде и сразу. Не Минцзюэ ободряюще стонет ему в рот.
Вэй Усянь обхватывает его член рукой, Не Минцзюэ снова стонет. Он не был уверен, чего ожидать, но член Не Минцзюэ, похоже, не сильно отличается от его собственного — угол, конечно, другой, но после небольшого количества экспериментальных неуклюжих движений он способен уловить ритм.
“Да, вот так", - шепчет Не Минцзюэ. - “У тебя замечательно получается".
Они лежат, лаская друг друга, на самом деле не столько целуясь, сколько дыша одним воздухом, их вялые губы едва соприкасаются в течение долгих медово-медленных минут. Белый огонь, свернувшийся в животе Вэй Усяня, становится все горячее.
“Я думал, ты весь день ждал, чтобы трахнуть меня”, - бормочет он, пытаясь изобразить свою обычную дерзкую беспечность, но в его голосе звучит скорее просьба.
Перемена в Не Минцзюэ происходит почти мгновенно. Его глаза мгновенно переходят от ленивого, полуприкрытого взгляда во что-то более темное, дикое. Он перекатывается, наваливаясь на Вэй Усяня. Его волосы падают, как занавес, на их лица.
“Это то, чего ты действительно хочешь?” - спрашивает он, при этом его колени уже раздвигают ноги Вэй Усяня.
“Минцзюэ”, - надувает губы Вэй Усянь, наслаждаясь дрожью, которая проходит по его мужу при звуке его собственного имени. - “Ты действительно такой жестокий? Ты хочешь, чтобы этот умолял своего мужа трахнуть его в первую брачную ночь?”
" Обязательно, но не сегодня", - обещает Не Минцзюэ с хищной ухмылкой. Он начинает нежно целовать шею Вэй Усяня, его грудь. - “Мне действительно нравится эта идея. Я заставлю тебя умолять”.
“Демон”, - шепчет Вэй Усянь, когда язык Не Минцзюэ скользит по его животу, остро осознавая, что ему тоже нравится эта идея.
Не Минцзюэ полностью стягивает штаны с Вэй Усяня. Он проводит своими массивными руками по бедрам Вэй Усяня и начинает их покусывать. Вэй Усянь концентрируется на том, чтобы не двигаться и не бить Не Минцзюэ по лицу своим членом. Это трудно.
Сняв свои собственные штаны, Не Минцзюэ становится на колени между ног Вэй Усяня. Его бедра толстые и мускулистые, его член полный, красный и тяжелый от крови. У Вэй Усяня пересыхает во рту при виде него. Не Минцзюэ тянется к низкому комоду рядом с кроватью и достает маленькую баночку с мазью.
Медленно, пристально и нежно глядя в лицо Вэй Усяня, Не Минцзюэ прижимает к нему палец. Вэй Усянь ожидает, что это будет больно, но это не так, не совсем так — это просто кажется каким-то странным и скользким, и он даже не может сказать, нравится ли ему это ощущение или он в восторге от самой идеи принадлежать Не Минцзюэ.
“Хорошо?” - Спрашивает Не Минцзюэ, его палец мягко поглаживается внутри него.
“Угу", - кивает Вэй Усянь. Он шире раздвигает ноги, поощряя его продолжать.
Наклонившись вперед, Не Минцзюэ снова целует его в живот, его волосы тяжело и мягко скользят по коже Вэй Усяня. Он нежно прикусывает мягкую плоть живота Вэй Усяня в тот же момент, когда скользит вторым пальцем рядом с первым. Это все еще не привычно, его руки сжимаются в кулаки на мягких простынях, когда Не Минцзюэ начинает открывать его.
“Хорошо”, - напевает Не Минцзюэ, даже когда его толстые пальцы вдавливаются глубже внутрь. - “Как же мне это нравиться. Ты прекрасен, Вэй Усянь”.
Вэй Усянь закрывает глаза. Эти слова, сочетаясь с удовольствием, пульсирующим в нем захлестывают его с головой. Не Минцзюэ делает что-то своими пальцами, отчего искры танцуют в крови Вэй Усяня, он выгибается, его глаза распахиваются.
“Вот так?” - спрашивает Не Минцзюэ. Вэй Усянь открывает рот, чтобы ответить, но Не Минцзюэ повторяет движение и низкий, бессловесный крик - это все, на что способен Вэй Усянь.
Не Минцзюэ улыбается и делает это снова и снова, каждый раз удовольствие нарастает, пока он не начинает задыхаться от этого, его тело наполняется расплавленным светом, его конечности становятся бескостными и гибкими.
“Тебе нравиться, А-Сянь?” - Спрашивает Не Минцзюэ со злой усмешкой, как будто он сам этого не видит.
“Я... демон”, — выдыхает Вэй Усянь, — “Я не... мне нужно...”
Он не знает, что ему нужно. Он не может думать, его кожа слишком натянута, его член такой твердый, что пульсирует.
Наклоняясь, чтобы поцеловать его (что меняет угол его пальцев), Не Минцзюэ говорит: “Я знаю. Сейчас все будет.”
Вэй Усянь хнычет ему в рот. Не Минцзюэ использует свою свободную руку, чтобы поднять правую ногу Вэй Усяня и закинуть ее себе на плечо, целуя при этом внутреннюю сторону колена Вэй Усяня. Вэй Усянь непроизвольно скулит, когда Не Минцзюэ убирает пальцы, но в следующий момент тупая головка члена Не Минцзюэ входит в него. Это причиняет такую боль, какой не было от пальцев Не Минцзюэ, но это хорошая боль, управляемая боль, растяжение и ожог мышц вышли за пределы, к которым они привыкли, но не до травмы. Не Минцзюэ издает сдавленный звук, его пальцы впиваются в бедра Вэй Усяня и останавливается. Вэй Усянь смотрит на него широко раскрытыми глазами.
“Дыши”, - говорит ему Не Минцзюэ.
Вэй Усянь даже не понял, что задержал дыхание. Он делает глубокий вдох, воздух только раздувает пламя в его крови. Когда он выдыхает, Не Минцзюэ входит в него до конца, одним длинным скользящим движением. Вэй Усянь резко выгибается от ощущения этого, восхитительного давления, которое, кажется, полностью заполняет его. Из его горла вырвавается надломленный звук.
“Не молчи", - пыхтит Не Минцзюэ. Он трахает его снова и снова, приподнимая бедра Вэй Усяня, чтобы войти в него глубже. Вэй Усянь кричит вместе с ним, его тело пылает.
“Вот так", - бормочет Не Минцзюэ. - “Вот так очень хорошо. Демон, ты прекрасен.”
Одна из его рук поглаживает дрожащее бедро Вэй Усяня, как будто пытается успокоить пугливое животное. Другой рукой он обхватывает член Вэй Усяня, поглаживая его твердо и уверенно.
Ощущений так много, они такие разные, что Вэй Усяню хочется плакать. Это больно, это много, и он хочет большего. Он обхватывает ногой талию Не Минцзюэ, притягивая его ближе, подталкивая глубже. Не Минцзюэ ругается и падает на него, другая нога Вэй Усяня падает с его плеча. Вэй Усянь ее тоже закидывет на талию с другой стороны. Он крепко держит Не Минцзюэ, не позволяя тому отстраниться. Опираясь на одно предплечье над Вэй Усянем, Не Минцзюэ продолжает дрочить Вэй Усяню другой рукой, сохраняя движение постоянным, безжалостным. Вэй Усянь приподнимается и целует его, грязно и мокро. Бедра Не Минцзюэ соприкасаются с его бедрами, а затем набирают скорость, ритм становится неистовым.
Мир сужается до руки Не Минцзюэ на нем, члена Не Минцзюэ, вонзающегося в него, сдавленных стонов Не Минцзюэ у его губ, раскаленного добела удовольствия, усиливающегося в нем, пробегающего по его ногам, поднимающегося в грудь, достигающего острого пика.
“Я...” - он задыхается, а затем кончает, как молния, прижимаясь к его животу Не Минцзюэ.
Не Минцзюэ рычит ему в рот и полностью теряет ритм, дотрахивая несколькими глубокими, беспорядочными толчками. Он утыкается лицом в плечо Вэй Усяня и кончает, содрогаясь внутри него.
В течение бесконечного, блаженного мгновения Вэй Усянь вообще ни о чем не думает, он плывет где-то вне времени и пространства. Он постепенно приходит в себя, ощущая вес Не Минцзюэ на себе, ощущает его влажную, от пота, кожу, ощущая покалывание усов, когда тот целует шею Вэй Усяня.
“Хм", - выдавливает он, чувствуя кожей улыбку Не Минцзюэ. Он пытается снова.
"Это было...”
“Хорошо", - бормочет Не Минцзюэ.
“Мм”.
Не Минцзюэ поднимает голову, глядя в лицо Вэй Усяня в поисках подтверждения.
“Хорошо?”
“Да", - усмехается ему Вэй Усянь. - “Я должен сказать, что весенние картинки малоинформативны".
Живот Не Минцзюэ подпрыгивает в беззвучном смехе.
Мягко, осторожно Не Минцзюэ выходит из него. Он встает и идет к тазу и кувшину с водой на комоде, моет руки и вытирается сам. Вэй Усянь думает, что ему следует встать и сделать то же самое — он влажный и липкий во всех местах. Правда есть проблема - он не уверен, что сможет встать, поэтому просто наблюдает за своим мужем. Голая задница Не Минцзюэ - это произведение искусства. Его бедра похожи на настоящие стволы деревьев. Вэй Усянь вроде как не может поверить, что этот великолепный мужчина только что трахнул его. Похоже, за это Вэй Усянь должен получить награду или что-то в этом роде.
Не Минцзюэ возвращается в постель с влажной тряпкой, которой он вытирает живот Вэй Усяня, его бедра, между ног. Его прикосновения ласковые и почти невыносимо нежные. Вэй Усянь думает, что глупо стесняться человека член которого, буквально пару мгновений назад был внутри него, но он все равно закрывает глаза.
Наконец, Не Минцзюэ скользит обратно в постель рядом с ним. Вэй Усянь понимает, что он снова не уверен в том, как он должен поступить прямо сейчас.
“Должен ли я... ты хочешь, чтобы я остался здесь? Я мог бы пойти в свои комнаты”, - говорит он храбро, как человек, чьи ноги не похожи на переваренную лапшу и который определенно способен вставать и уйти прямо сейчас.
“Мм". - Не Минцзюэ обнимает его за талию и притягивает ближе. - “Если ты хочешь, то оставайся. Я не против”.
Он теплый, его кожа пахнет солью и потом. Вэй Усянь зарывается в него. Он, действительно устал и не хочет никуда уходить. Рука Не Минцзюэ, обнимающая его, ощущается, как тяжелое одеяло.
“Хорошо”.
Улыбаясь, Не Минцзюэ сонно целует его.
“Как ты себя чувствуешь? Все в порядке?”
“Я чувствую себя... женатым”, - говорит Вэй Усянь, лишь немного поддразнивая его. - “Я точно чувствую себя вполне женатым”.
«Да?»
“Мм. Ты еще пожалеешь, что женился на мне.”

@темы: мои переводы, Новеллы из Китая, Элегантное решение

---

Элегантное решение (4)

Автор оригинала: giraffeter
Оригинал: An Elegant Solution
Пэйринг и персонажи: Лань Чжань/Вэй Ин /Не Минцзюэ
Размер: 21/21 (завершен)
Жанры: AU, Fix-it
Предупреждения: ООС
Другие метки: Брак по договоренности, секс втроем - М/М/М, все живы.
Примечание: секта=клан

1. Разрешение на перевод получено, идет обсуждение площадки на которой перевод будет выкладываться (автор вновь пропала).
2. Беты нет. Буду рада помощи.

Глава 4: Облачные Глубины

Лань Цижэнь говорит “хм”, поглаживает бороду и хмурит брови. Затем поднимает бровь на Лань Ванцзи, вздыхает, затем снова говорит “хм” и еще больше хмурит брови, но, что важно, он не против брака между Лань Ванцзи и Не Минцзюэ.

Лань Цижэнь говорит “хм”, поглаживает бороду и хмурит брови. Затем поднимает бровь на Лань Ванцзи, вздыхает, затем снова говорит “хм” и еще больше хмурит брови, но, что важно, он не против брака между Лань Ванцзи и Не Минцзюэ.
В конце концов он соглашается на ухаживания, и Не Минцзюэ официально приглашают в Облачные Глубины, чтобы обсудить условия потенциальной помолвки. Лань Сичэнь предлагает также пригласить Вэй Усяня, чтобы Лань Цижэнь мог убедиться, что совместное влияние Не Минцзюэ и Лань Ванцзи смогут удержать Старейшину Илина от демонического культивирования. Когда Лань Ванцзи пытается расспросить своего брата о том, почему Вэй Ин приглашен, Лань Сичэнь одаривает его нежной, веселой улыбкой и не отвечает. Лань Ванцзи подозревает, что его брат сделал это для него.
Ванцзи крайне раздражен, что для него необычно, и он не может понять, почему. Ему требуется большая часть дня, чтобы понять, что он очень, очень нервничает из-за встречи с обоими своими возлюбленными.
Не Минцзюэ попросил его руки. В тот момент это было безумно романтично, но в то же время действительно сбивало с толку. Должен ли Лань Ванцзи считать себя помолвленным с ними обоими? Он находит эту идею возбуждающей (до такой степени, что его бросает в пот, если он слишком много об этом думает), и он не знает, как себя вести, когда мужчина предложил тебе брак, потому что ты влюблен в его жениха. На самом деле они никогда это не обсуждали.
Он поцеловал Вэй Усяня. Вэй Усянь держал его за руку, и мысль о том, что они могут быть вместе, что его сердцу, не придется разбиваться на миллион кусочков и быть похороненным в глубине холма, была настолько ошеломляющей, что Лань Ванцзи поцеловал его еще до того, как понял, что делает. Надеется ли Вэй Усянь, что Ванцзи снова поцелует его во время уже этого визита? Согласится ли Не Минцзюэ с этим? Захочет ли Не Минцзюэ поцеловать его самого? Эти мысли выматывают, и Лань Ванцзи в конце концов решает вообще не думать об этом, пока не встретится с ними обоими. Он много медитирует, проводит много времени в холодном источнике и безуспешно старается не вспоминать о поцелуях.
В день прибытия Лань Ванцзи обнаруживает, что прогуливается с Не Минцзюэ по дорожкам из белого гравия в Облачных Глубинах. Лань Сичэнь и Вэй Усянь идут на достаточном расстоянии позади них. Сцена была бы очень живописна, если бы жених Лань Ванцзи не объяснял мрачным, тихим тоном то, что в конце концов он сойдет с ума и умрет ужасной смертью от искажения ци.
“Я хотел, чтобы ты знал это до того, как будет поставлена окончательная точка”, - говорит Не Минцзюэ. - ”Если это ... изменит твое .... Если ты откажешься, я пойму".
Лань Ванцзи молчит и переваривает только что полученную информацию. Надвигающаяся смерть Не Минцзюэ это не та тема, которую он был готов обсуждать в ходе этого визита. Он не совсем уверен, о чем обычно говорят люди, когда за ними ухаживают, но у него такое чувство, что не о неизбежной смерти одного из женихов.
“Клан Не, конечно, будет продолжать обеспечивать вас после моей смерти. Вас обоих.
“Ты сказал Вэй Ину?”
“Сичэнь сейчас рассказывает ему об этом”.
Лань Ванцзи оглядывается через плечо туда, где Вэй Усянь прогуливается с Лань Сиченем, вертя флейту в своих ловких пальцах. Это покзывает, что он глубоко задумался. Затем Вэй Усянь поднимает на него глаза, и их взгляды встречаются. Вэй Ин серьёзен. Он слегка кивает Лань Ванцзи.
“Так вот почему Сичэнь играет для тебя Песню Ясности”. Это не вопрос.
“Да", - говорит Не Минцзюэ. - “Он и ... он и Лянь Фан Цзунь любезно согласились играть для меня, когда смогут. К сожалению, у меня нет собственного музыкального таланта", - добавляет он немного печально.
“А как же Не Хуайсан. Почему он не играет?”
“Он не знает”.
“Он разозлится, когда узнает”. Если бы Лань Сичэнь собирался умереть, Лань Ванцзи захотел бы знать. От одной мысли об этом у него сводит живот.
Не Минцзюэ вздыхает. “Я расскажу ему когда-нибудь потом. Мне придется. Просто... пока нет.” Он прочищает горло.
“Я надеялся, что ты сможешь выучить Песню Ясности и, возможно, будешь играть ее для меня после того, как мы поженимся. При условии, что ты... все еще хочешь этого брака?”
Лань Ванцзи не нужно оглядываться на Вэй Усяня, чтобы узнать его мнение. Вэй Ин при любом раскладе позаботится о Не Минцзюэ и не бросит.
”Хорошо". - Он думает о стопках партитур гуциня в своих комнатах.
“Песня Ясности удержит твою ци от дальнейшего отклонения, но она не может исправить существующее положение. Со временем ваша ци будет становиться все более возмущенной".
"Я знаю. Это профилактика, а не лекарство. Но это даст мне больше времени".
“Мн.” - Лань Ванцзи озабоченно кивает. - “Я изучал теорию музыкального воздействия. Возможно, существует более эффективное лечение”.
“Ванцзи ...” - Голос Не Минцзюэ ужасно нежный.
“Мне нужно будет провести дополнительные исследования".
“Ванцзи". Он останавливается, кладя руку на плечо Лань Ванцзи. Не Минцзюэ всегда был добр к Лань Ванцзи. Эту его сторону видят не многие, и это всегда ощущается как подарок.
“Это проблема, которая преследует мою секту на протяжении многих поколений. Это цена, которую мы платим за власть, которой обладаем. Нет никакого лекарства. Я смирился с этим.” - Он проводит большим пальцем по плечу Лань Ванцзи, посылая теплую дрожь по его телу.
“В любом случае", - говорит Не Минцзюэ, возобновляя прогулку, - "я не хочу, чтобы это повисло острым мечем над всем визитом. Я с нетерпением ждал возможности провести с тобой время. Я просто хотел, чтобы ты знала, прежде чем мы продолжим обсуждение брачного контракта.”
Лань Ванцзи слушает только вполуха. “Мне нужно будет провести дополнительные исследования”, - снова говорит он.
Не Минцзюэ качает головой и бормочет что-то, заканчивающееся “Лани”, но продолжает идти рядом с ним.

~*~

“Хуайсан не знает”, - говорит Лань Сичэнь. - “Я знаю, что Чифэн-Цзюнь скрывает это от брата. Было бы лучше, если бы ты пока держал все в секрете".
Вэй Усянь крутит свою флейту, его разум лихорадочно работает. Он смотрит на две фигуры, идущие впереди них. Спина Лань Ванцзи идеально прямая, как всегда. Низкий гул голоса Не Минцзюэ, едва слышный на ветру.
“Почему ты говоришь мне это сейчас?”
“Чтобы избавить Чифэн-Цзюня от необходимости повторять это дважды”, - отвечает Лань Сичэнь, его голос такой же ровный и холодный, как если бы они обсуждали погоду или какую-нибудь смесь горькой зелени, от которой пересыхает язык и которая будет приготовлена на на ужин.
“Я знаю, что союз с Цинхэ Не имеет жизненно важное значение для Юньмэн Цзян. Я не сомневаюсь, что ваша свадьба пройдет так, как планировалось. И все же мне жаль, что ты так рано овдовеешь.”
Вэй Усянь не знает, что на это ответить. Он знает, что его отношение к смерти иное, чем у большинства людей. Он знает, что не может сказать, что на самом деле все в порядке, Цзэу-цзюнь, потому что я уже мертв. Я умер, когда меня бросили в Курганы, и теперь я призрак. Все не так уж плохо. Он понимает, что это не то, что можно говорить людям, хотя в данном случае он чувствует, что это может немного успокоить Лань Сичэня относительно перспективы предстоящего вдовства Вэй Усяня.
Впереди Лань Ванцзи поворачивается и оглядывается через плечо, встречаясь взглядом с Вэй Усянем. Знание о проклятии Не Минцзюэ тяжело лежит в его взгляде. Вэй Усянь слегка кивает ему, и Лань Ванцзи поворачивается к их общему жениху.
Этот короткий взгляд успокаивает и подбадривает Вэй Ина. Для них так было всегда. До войны, когда они искали Иньское железо им было легко найти друг друга — в темном лесу, в переполненной комнате, в море марионеток — им достаточно было посмотреть друг на друга и они оба понимали, что делать дальше. Во время Аннигиляции Солнца Вэй Усянь периодически останавливался и искал Лань Ванцзи на поле боя, чтобы убедиться, что его друг все еще стоит, и каждый раз Лань Ванцзи тоже искал его. Сейчас то же самое. Это провильно, так и должно быть. Это успокаивает.
“Я знаю, что Не Минцзюэ надеется, что вы будете утешением для Не Хуайсана после его ухода", - говорит Лань Сичэнь. Он делает изящную, сдержанную паузу. - “Я же надеюсь, что ты будешь утешением и для моего брата”.
Вэй Усянь снова смотрит на Лань Ванцзи. В ярком солнечном свете Вэй Усянь может видеть едва заметные очертания ног Лань Ванцзи, когда они двигаются на фоне белого шелка его одежд. Он думает о теплом прикосновении губ Лань Ванцзи.
“Я сделаю все, что в моих силах”, - говорит он. Поняв, что Лань Сичэнь смотрит на него, он быстро нацепляет лихую улыбку. - “Я могу быть очень утешительным для скорбящих! Я знаю все лучшие панихиды, и я обещаю не подниматься на крышу, чтобы выпить, пока Лань Чжань не ляжет спать”.
Лань Сичэнь прочищает горло.
“Это опустошит его, если он потеряет вас обоих. Мне было бы значительно легче, если бы я знал, что вы немного подумали о нашем последнем разговоре.”
Флейта застывает в руке Вэй Усяня. Лань Сичэнь имеет в виду их разговор в Юньмэне, когда Ванцзи пришел умолять Вэй Усяня вернуться с ним. Когда говорил, что Стигийская Тигриная Печать опасна для тела и разума. Он, конечно, не знал, не мог знать, что у Вэй Усяня просто нет выбора, кроме как использовать её.
"Возвращайся со мной в Гусу", - снова и снова повторял Лань Чжань.
Мир решил, что Вэй Усянь - это что-то опасное, что-то, что нужно контролировать, и это единственная причина, по которой Не Минцзюэ женится на нем. Он не может позволить себе забыть об этом. Возвращайся со мной в Гусу. Оказывается, все, что потребовалось, - это жизни 50 человек, поставленные на карту, чтобы Вэй Усянь засунул голову в петлю.
Впереди Не Минцзюэ ненадолго останавливается и кладет руку на плечо Лань Ванцзи. Они действительно хорошо смотрятся вместе, оба гордые, честные мужчины, плечи прямые, глаза ясные. Вэй Усянь знает, что он уродливое, извращенное существо по сравнению ними, и если бы не секта Илин, он, возможно, уже отошел бы в сторону, чтобы позволить им быть вместе.
В отличие от Вэй Усяня, у Не Минцзюэ все еще есть золотое ядро и нет живого культиватора, у которого было бы больше опыта общения с призраками и возмущенной энергией, чем у Старейшины Илина. Лань Сичэнь сказал, что нет лекарства от проклятия сабли клана Не, но опять же, не было лекарства и от потерянного золотого ядра, а Вэй Усянь преодолел это препятствие за считанные дни. Ему нужно поговорить с Вэнь Цин. Цзэу-цзюнь прав - Лань Ванцзи не должен потерять Не Минцзюэ.
“Я буду осторожен”, - говорит он Лань Сичэню, потому что мужчина, похоже, ожидает ответа, и это лучшее, что может сделать Вэй Усянь. Он осторожен, и ему все лучше удается контролировать энергию обиды и Стигийскую Тигринную Печать. Он собирается прожить долгую жизнь.
Вкус Лань Ванцзи все еще остается на его губах. Прикосновение рук Не Минцзюэ все еще ощущается его спиной. Он хочет сохранить их обоих, даже если он их не заслуживает. Он сможет это исправить. Он постарается все исправить, и, возможно, ему не придется потерять ни одного из них.
“Цзэу-цзюнь", - медленно говорит он, - "пока я здесь, разрешено ли мне будет воспользоваться библиотекой?”

~*~

Лань Цижэн проводит совещание с другими Старейшинами Секты по каким-то важным вопросам. Условия помолвки и брака Лань Ванцзи с Не Минцзюэ будут обсуждаться завтра. Лань Сичэнь извиняется и уходит. Его присутствие необходимо на совещании. Он оставляет Лань Ванцзи под бдительным оком Лань Чжи, хмурого ученика Лань, на несколько лет старше Лань Ванцзи. Не Минцзюэ догадывается, что это какой-то дальний родственник.
Вэй Усянь поспешно кланяется им троим.
“Не беспокойтесь. Я не буду вам докучать”, - говорит он. - “Я подумал, что пока я здесь, мне необходимо посетить библиотеку. Прогуляюсь, вспомню молодость," - добавляет он, бросая веселый взгляд на Лань Ванцзи.
Глаза Лань Ванцзи слегка расширяются, но он ничего не говорит. Не Минцзюэ предполагает, что за этим взглядом кроется какая-то история. Он надеялся, что Вэй Усянь пойдет с ними, что они втроем смогут провести некоторое время вместе. Хотя, возможно, Вэй Усянь прав — Не Минцзюэ официально здесь для общения с Лань Ванцзи и должен уделить время именно ему, особенно когда вся большая семья Лань рядом, чтобы наблюдать за ними.
“Чуть не забыл”, - говорит Не Минцзюэ, вытаскивая сверток и передавая ее Вэй Усяню. - “Хуайсан дал мне это и велел передать тебе”.
"Что это?" - спрашивает Вэй Усянь, вертя в руках что-то, завернутое в бумагу.
“Я понятия не имею. Он взял с меня обещание не открывать его. Он сказал, что ты сам скажешь мне, что это, если захочешь”.
Вес и форма заставляют Не Минцзюэ предположить, что это книги, но Не Хуайсан также вполне способен замаскировать посылку, чтобы она выглядела как что-то другое, если он захочет. На самом деле это может быть что угодно, особенно, если эта штука маленькая.
Вэй Усянь улыбается загадочной, игривой улыбкой.
“Возможно я скажу тебе, что это, а возможно и нет”.
Лань Ванцзи и Лань Чжи умудряются одинаково закатить глаза. Вэй Усянь хихикает и неторопливо уходит. С большим усилием Не Минцзюэ удается не смотреть его задницу. Повернувшись к Лань Ванцзи, он видит, что Второй Нефрит Лань не прилагает таких усилий. Он чувствует еще одно сожаление, что Вэй Усянь решил не проводить с ними вторую половину дня, просто чтобы Не Минцзюэ мог посмотреть, как он заводит Лань Ванцзи.
Когда Вэй Усянь исчезает из виду, Лань Ванцзи поворачивается к Не Минцзюэ, его красноречивые брови слегка приподнимаются, как бы говоря: "Что теперь?"
“Хангуан-цзюнь”, — вежливо говорит Не Минцзюэ, - “Я видел твое мастерство владения мечом во время войны - я думаю, что мы почти равны. Если хочешь, я подумал, что было бы забавно провести несколько спаррингов.”
По мнению Не Минцзюэ, спарринг - это один из самых приятных способов познакомиться с другим культиватором. Он дает представление о том, как соперник думает, как решает проблемы и его подход к культивированию. Лучше всего то, что не требуется разговаривать, так что Лань Ванцзи, как думает Не Минцзюэ, тоже найдет это приятным способом скоротать время.
Лань Ванцзи кивает.
“Хорошо”.
“Я бы хотел переодеться в более подходящую одежду”. - Не Минцзюэ указывает на тяжелую официальную ханьфу, которую он надел, чтобы официально поприветствовать Лань Цижэня и Старейшин секты этим утром.
“Всретимся на тренировочной площадке через полчаса. Вас это устраивает?” - спрашивает он Лань Чжи, запоздало осознав свою оплошность.
“В это время не должно быть никаких занятий на тренировочной площадке", - сухо отвечает Лань Чжи.

Тренировочная площадка Облачных Глубин представляет собой приятную, окруженную деревьями поляну на некотором расстоянии от основных зданий. Не Минцзюэ всегда любил спарринги здесь. Весело тренироваться на траве, а не на утоптанной грязи тренировочного двора Нечистой Юдоли, а тень обеспечивает приятную прохладу во время передышек между занятиями.
Лань Ванцзи сменил более изысканную шелковую верхнюю одежду, которую он носил этим утром, на повседневную одежду ученика Лань. Каким-то образом он все еще держится с видом отличника, его походка такая размеренная и достойная, как будто он прибыл на официальный банкет, а не на дружеский спарринг. Не Минцзюэ задерживается на мгновение, чтобы просто посмотреть, как он приближается, восхищаясь его тонкой талией и длинными ногами, широкими плечами, солнце выделяет золотистые блики на его коже и иссиня-черные - на блестящем водопаде его волос. Не Минцзюэ был бы первым, кто признал бы, что Лань Сичэнь не зря лидер в списке самых красивых молодых господ в мире совершенствования, но он готов поспорить, что тот, кто составил этот список, никогда не видел Лань Ванцзи при солнечном свете.
Лань Чжи устраивается под деревом с многострадальным видом и достает книгу. Очевидно, он не чувствует необходимости пристально следить за ними, когда они спаррингуют.
“Ты бы предпочел начать с тренировочных клинков?” - официально спрашивает Не Минцзюэ, указывая на стойку с деревянными клинками.
Лань Ванцзи не отвечает, просто слегка приподнимает бровь, один уголок его губ приподнимается, в его глазах веселье и вызов в равной мере.
Не Минцзюэ чувствует внезапную глубокую потребность ответить на этот вызов способами, которые клан Лань, без сомнения, счел бы неуместными.
“Что ж, значит настоящие клинки”, - говорит он вместо этого, обнажая Басю и пытаясь притвориться, что его колени не ослабли на мгновение.
Они занимают исходные позиции. Не Минцзюэ знаком с боевым стилем Лань после многих лет спарринга с Лань Сичэнем и другими учениками Лань во время посещений Облачных Глубин. Их стиль отстраненный, думающий. Они предпочитают экономить движения, особенно поначалу, пока выискивают слабые стороны своих противников. Не Минцзюэ решает сначала немного сдержаться, чтобы дать Лань Ванцзи шанс привыкнуть сражаться с более тяжелой саблей. В конце концов, это дружеский поединок.
Но, когда начинается бой, у Не Минцзюэ вообще не остается времени на размышления — все, что он знал о стиле боя Лань, рассыпается в прах. Лань Ванцзи его удивляет с самого начала.
Он сосредоточен, он наблюдает, он, конечно, сохраняет движения, но при этом, каждый удар расчетлив. Он использует удивление Не Минцзюэ и продвигается вперед, заставляя Не Минцзюэ сделать шаг назад, пока он пытается перестороить свой подход. Не Минцзюэ блокирует, парирует, снова блокирует, прежде чем он смог, наконец, продвинуться вперед, отказавшись от плана сдерживаться. Лань Ванцзи прогибается под саблей, его движения плавны, как у танцора, и он снова бросается вперед. Он быстрый. Быстрый и безжалостный, солнечный свет отражается от Бичэня, когда он нападает на Не Минцзюэ шквалом быстрых движений, его лицо совершенно сосредоточено.
Не Минцзюэ безумно нравится этот бой. Он рад такому противнику.
Используя работу ног, Не Минцзюэ, наконец, смог заставить Лань Ванцзи защищаться, заставляет его отступить с пути сабли. Не Минцзюэ снова наносит удар. Лань Ванцзи наклоняется назад, его туловище почти параллельно земле, волосы касаются кончиков травы, тело - одна идеальная прямая линия от подбородка до колен. Не Минцзюэ не настолько одурманен, чтобы потерять концентрацию на битве, но часть его разума сохраняет этот образ, чтобы насладиться им позже. Он снова атакует, и, как это ни невероятно, но Лань Ванцзи уже стоит прямо, а Бичэнь готов блокировать его. Раздается оглушительный лязг. Не Минцзюэ наблюдает, как рука Лань Ванцзи с мечом поглощает силу удара, даже не дернувшись.
Ученики секты Не сосредотачивают свои тренировки на силе, на наращивании мышечной массы и обучении ее использования, но Лань Ванцзи силен почти сверхчеловеческой выносливостью, которая приходит от многочасовых стоек на руках и удержания меча в вытянутых руках, пока они не рухнут. Лань Ванцзи парирует Бася без каких-либо признаков усилий. Он едва начал потеть.
Оттолкнувшись от него, Не Минцзюэ делает несколько шагов назад. Они кружат друг вокруг друга, каждый расчитывает свой следующий шаг. Не Минцзюэ смеется и, встретившись взглядом с Лань Ванцзи, видит такой же веселый, вызывающий взгляд.
Лань Ванцзи не единственный, кто быстр. Не Минцзюэ делает ложный выпад, а затем бросается к нему, застигая врасплох. Однако преимущество лишь кратковременное, Лань Ванцзи вращается, прыгает и пролетает над головой Не Минцзюэ, приземляясь позади него. Это было ошибкой, думает Не Минцзюэ, уже разворачиваясь и одновременно размашисто атакуя, надеясь оттолкнуть своего противника назад. Неожиданно вместо этого Лань Ванцзи скользит вперед. Он опускает рукоятку своего меча на запястье Не Минцзюэ, быстрым, решительным движением, которое вызывает мгновенную боль в руке Не Минцзюэ, и он роняет саблю, даже не осознавая этого. Мгновением позже клинок оказывается у его горла.
“Я сдаюсь", - ухмыляясь, говорит Не Минцзюэ. Лань Ванцзи одаривает его легкой торжествующей улыбкой и убирает Бичэнь обратно в ножны.
Они стоят там мгновение, переводя дыхание. Вблизи солнечный свет придал теплый золотистый оттенок карим глазам Лань Ванцзи. Прядь волос упала ему на лицо, его щеки раскраснелись от напряжения. Так редко можно увидеть его таким, помятым, расслабленным, доступным. Не Минцзюэ внезапно ничего так не хочется, как прикоснуться к нему.
Он бросает взгляд на Лань Чжи. Их сопровождающий все еще сидит прямо под деревом, по—видимому, поглощенный своей книгой, и подходит ближе к Лань Ванцзи, не прикасаясь к нему. Он знает, что Лань Ванцзи не любит, когда к нему прикасаются без предупреждения. Лань Ванцзи пристально смотрит ему в глаза.
“Я бы очень хотел поцеловать тебя прямо сейчас”, - признается Не Минцзюэ.
Лань Ванцзи изучает его с задумчивым видом. “Хорошо”.
Подняв одну руку к подбородку Лань Ванцзи, Не Минцзюэ сближает их лица. Глаза Лань Ванцзи закрываются. Не Минцзюэ делает паузу, чтобы насладиться моментом перед поцелуем, прикосновением дыхания Лань Ванцзи к его губам, слегка улыбаясь, когда он прижимается губами к Лань Ванцзи.
Целоваться с Вэй Усянь было весело, в том смысле, что поцелуй похож на Вэй Усяня: веселый, сочный, головокружительный и немного чересчур, в хорошем смысле. Поцелуй Лань Ванцзи серьезен, так же, как серьезен Лань Ванцзи: обдуманный, почти благоговейный. Его губы постепенно смягчаются. Не Минцзюэ целует его нежно, посасывая верхнюю губу, затем нижнюю, наслаждаясь крошечным, почти неслышным вздохом, который это вызывает. Когда он отстраняется, глаза Лань Ванцзи широко раскрыты и серьезны.
“Кхм”. - Лан Чжи шумно прочищает горло. Он все еще хмуро смотрит в свою книгу, но переворачивает страницу с большой силой. Шелест бумаги громко раздается в неподвижном воздухе.
Смеясь, Не Минцзюэ делает шаг назад, наклоняясь, чтобы поднять Басю.
“А теперь", - говорит он. - “Покажи мне, как ты проделал этот обезоруживающий маневр”.

~*~

Одна из лучших сторон того, чтобы быть гостем в Облачных Глубинах, а не приглашенным учеником, заключается в том, что никто не ожидает, что Вэй Усянь встанет в 5 утра. К тому времени, когда солнце будит его, уже середина утра, и его шея сильно затекла от слишком жесткой кровати в комнате для гостей.
“Твердый матрас способствует здоровому сну, Вэй Ин", - бормочет он себе под нос глубоким, похожим на Лань Ванцзи голосом, одеваясь. “Ну, я сплю в пещере, и мое каменное ложе удобнее, чем эта кровать, Лань Чжань”, - парирует он воображаемому Лань Ванцзи.
У него урчит в животе. Спать - это хорошо, но он пропустил завтрак, а завтрак всегда был наименее ужасной едой дня в Облачных Глубинах. Будучи студентом, он не раз выпрашивал закуски у кухонного персонала. Он надеяться, что его вспомнят, и ему не придется начинать все с нуля.
Однако, распахнув дверь в свои комнаты, он обнаруживает, что в подобном подхалимаже нет необходимости: кто-то оставил за его дверью накрытую крышкой тарелку с вареными клецками и парой ароматных пирожных с османтусом. Быть гостем намного лучше, чем быть учеником.
Вэй Усянь ест свой завтрак — клецки холодные и немного застывшие, но полезные, пирожные такие же вкусные, какими он их помнил. Затем он размышляет о своем дне. Накануне он провел довольно продуктивный день в библиотеке Облачных Глубин. Тексты по музыкальному воздействию при отклонений ци были на удивление скудными. Он нашел только пару, и оба были довольно примитивными. Тем не менее, у него появилось более четкое понимание основ их создания, поэтому он может начать возиться с некоторыми возникшими идеями.
Значительно большим удовольствием, чем его поиск информации, было зрелище того, как Лань Цижэнь придумывает предлоги, чтобы зайти в библиотеку или пройти мимо окон и посмотреть на него. Каждый раз Вэй Усянь пытался сесть прямо и принять позу послушного и прилежного ученика, как бы говоря: видишь, какой я теперь тихий и уважительный, почему бы тебе не захотеть, чтобы твой племянник вошел в тот же клан, что и я? И каждый раз взгляд Лань Цижэня становились все более и более подозрительным, пока Вэй Усянь не подумал, что он может взорваться от сдерживаемого смеха.
Но это было вчера, и Вэй Усянь не уверен, что хочет провести еще целый день в библиотеке. Не Минцзюэ будет вести переговоры с Лань Цижэнем и Лань Сичэнем большую часть дня, уточняя детали брака с Лань Ванцзи. Если бы Вэй Усянь вернулся в Курганы, он, вероятно, провел бы день эксперементируя. Он начал бы набрасывать композиции, чтобы примерить их на Не Минцзюэ. Но взгляды с широко раскрытыми глазами, которые ученики Лань бросали на Чэньцин с тех пор, как он прибыл, намекают, что Старейшина Илин, играющий на своей демонической флейте, это не совсем то зрелище, к которому окружающие отнесутся с пониманием.
Он надеется, что с сектой все в порядке. Вэнь Цин пришлось, практически, столкнуть его с холма, чтобы заставить уйти. Вэнь Нин наконец пришел в сознание и восстановил двигательные функции. Вэй Усянь чувствует себя немного лучше, покидая секту, зная, что есть тот, кто способен защитить оставшихся на горе.
Он полагает, что мог бы провести день, прогуливаясь по старым местам своей юности или, по крайней мере, тем, которые Вэни не сожгли дотла (даже библиотека, место его наказания, пахла совсем не так, дымом и новыми досками, а не старой книжной пылью и неодобрением, как раньше). Он хотел бы, чтобы Не Хуайсан был здесь, чтобы повеселиться вместе с ним.
Мысль о Не Хуайсане напоминает Вэй Усяню о посылке, которую дал ему Не Минцзюэ, которую он не успел открыть накануне. Он выуживает её из-под стола и разворачивает. Как и предполагал Вэй Усянь по размеру и форме пакета, это связка книг, перевязанная лентой. На вершине стопки лежит записка, написанная элегантным почерком Не Хуайсана: "Мы никогда не будем говорить об этом."
Он не должен удивляться, что это порнография, учитывая кто это прислал. Два тома рисунков, эротический роман в дешевом переплете и текст, который кажется более... поучительным по своей природе. Все это с участием только мужчин. Его будущий шурин прислал ему целую стопку порно с обрезанными рукавами.
Вэй Усянь смеется, звук яркий и громкий в его тихой комнате. Это классика Не Хуайсана - беспокоиться о том, что Вэй Усянь не будет знать, что делать со его старшим братом в их первую брачную ночь, и решать эту проблему одновременно осмотрительно и весело. Это очень мило, но вряд ли необходимо. Вэй Усянь, возможно, никогда раньше не занимался сексом с мужчиной, но он почти уверен, что понимает общую идею.
Все еще смеясь, он открывает одну из книг с рисунками. Он переворачивает несколько страниц. Улыбка медленно сходит с его лица. Понимание механики - это одно, но эти картины искусны и изобретательны. Он... он не может представить, что сделает это с Не Минцзюэ. Или... это.
А затем включается воображение, которое у Вэй Ина всегда было на высоте. Он представляет себя распростертым на коленях Не Минцзюэ, голова откинута на плечо Не Минцзюэ в экстазе, когда тот медленно входит в него. Он представляет себя стоящим на коленях, чтобы взять Не Минцзюэ в рот. Он представляет большие руки Не Минцзюэ на своих бедрах, в волосах, на своем члене, он представляет, как Не Минцзюэ наклоняет его над столом или прижимает к стене и берет его, снова и снова. Почти рассеянно он опускает руку на свой напрягшийся член, поглаживая его через льняные брюки, когда переворачивает страницу.
На следующей картинке трое мужчин.
Реальность этого поражает его, как удар молнии, и внезапно он представляет себе Лань Ванцзи. Лань Ванцзи смотрит на него сверху вниз, скользя своим членом мимо ожидающих губ Вэй Усяня. Затем его фантазия меняется: голова Лань Ванцзи откидывается назад, обнажая тонкую нежную кожу его горла, когда Не Минцзюэ входит в него сзади. Красивые руки Лань Ванцзи обхватывают член Вэй Усяня, безжалостно доводя его до оргазма, его лицо спокойно и сосредоточенно. Вэй Усянь может видеть это, он может чувствовать это, он может, блядь, попробовать это на вкус.
Мастурбация не запрещена в Облачных Глубинах, хотя чрезмерная похоть запрещена. Секта Лань, похоже, относится к этому так же, как к еде и сну: биологическая функция, которой нужно заниматься с минимумом суеты и, по мнению Вэй Усяня, с минимумом удовольствия. Правила секты Лань действительно предлагают воздерживаться от эякуляции, вместо этого направляя эту энергию на создание своей ци, но Вэй Усянь все равно не имеет золотого ядра. Он развязывает шнурок на брюках, когда раздается стук в дверь. Ну конечно. Он захлопывает книгу и поспешно натягивает одежду на свою эрекцию и делает глубокий вдох.
“Кто там?”
“Вэй Ин?” - он слышит знакомый низкий голос, спрашивающий снаружи.
Лань Чжань. Это Лань Чжань. Ладно, все в порядке. Он справится с этим. Ему просто придется... подумать о чем-нибудь другом.
Цветы.
Снег.
Лань Цижэнь.
Последнее помогает.
“Входи”, - его голос звучит только немного сдавленно. Он справится с этим.
Лань Ванцзи открывает дверь и останавливается на пороге. Он, как обычно, в белом, на воротнике и рукавах виднеется бледно-голубая нижняя мантия, изящная вышивка облаками спускается по его мускулистой груди. Вэй Усянь не может с этим справиться. Как он должен вести беседу с безупречным, Лань Ванцзи, когда, в его воображении, этот человек только что совершал развратные действия с Вэй Усянем и Не Минцзюэ одновременно? Его эрекция, которая уже начала спадать, снова возвращается к жизни. Его сердце стучит в ушах.
Он одаривает Лань Ванцзи яркой, дружелюбной улыбкой. Просто будь нормальным. Просто будь нормальным.
“Лань Чжань!" - восклицает он, осознавая, что становится ярко-красным. - “Как дела? Входи”.
“Возможно, мне не следует заходить”, - говорит Лань Ванцзи, останавливаясь в дверях. - "Я не думал, что ты будешь... без сопровождения”.
“О, я думаю, что все в порядке”, - беззаботно говорит Вэй Усянь. - “Официально Не Минцзюэ нами ухаживает за нами, а не мы друг за другом, так что я не думаю, что нам неприлично оставаться наедине”.
“Мн.” - Лань Ванцзи кивает, затем входит, закрывая за собой дверь, и опускается на колени за столом рядом с Вэй Усянем. Когда он садится, в воздухе ощущается легкий аромат сандалового дерева. В последний раз, когда Вэй Усянь была с ним наедине, они поцеловались. Вэй Усянь концентрируется на дыхании и почти совсем не думает о том, чтобы провести языком по плоскому животу Лань Ванцзи.
“Тебе понравилось вчерашнее посещение библиотеки?” - спрашивает Лань Ванцзи после короткого неловкого молчания.
Вэй Усянь кивает. Библиотеки. Отличная тема.
“Я был удивлен тем, как мало было текстов по теории музыкального воздействия. Я думал, что с акцентом секты Лань на музыкальной технике у вас будет больше ресурсов по этому вопросу".
Лань Ванцзи смотрит вниз на стол, его рот слегка кривится в усмешке.
“Это я виноват. Большинство наших более продвинутых текстов и партитур находятся в Цзинши. Я изучал их с... - он поднимает взгляд на Вэй Усяня, затем снова опускает. - "...С войны", - тихо заканчивает он.
“Ах, Лань Чжань”, - говорит Вэй Усянь, качая головой. - “Ты согласился на брак с Не Минцзюэ только для того, чтобы играть для меня на гуцине когда захочешь?"
Лань Ванцзи встречается с ним взглядом. “Да”, - говорит он без колебаний.
Вэй Усянь фыркает. Все относятся к Лань Ванцзи так, словно он какой—то ледяной принц, отвергающий чуства. Они просто не способны услышать его тонкую иронию, и это позор. Лань Ванцзи забавен, когда ты научился его слышать.
“Я надеюсь, что это не единственная причина”, - говорит Вэй Ин.
Едва заметное пожатие плечами.
“Я так же буду заботься о Не Минцзюэ, и я верю, что он тоже позаботится обо мне”. - Глаза Лань Ванцзи смотрят на него, теплые и обеспокоенные. - “Но я, действительно, готов пойти на все, чтобы помочь тебе”.
Вэй Усянь напоминает себе, что Лань Ванцзи его друг и, что Лань Ванцзи заботится о нем. Ванцзи не виноват в том, что не знает, почему его помощь не принесет никакой пользы.
“Мне не нужна помощь, Лань Чжань", - протестует он. - “Я же сказал тебе, что у меня все лучше получается контролировать темную энергию”.
Лань Ванцзи опускает взгляд и смотрит на свои руки. Вэй Усянь любит руки Лань Ванцзи, маленькие мозоли от гуциня на его пальцах, ногти, сглаженные в идеальные овалы. Он вспоминает, каково было держать руку Лань Ванцзи в своей, и горечь покидает его так же быстро, как и появилась.
“Как думаешь, мы можем помочь Не Минцзюэ?” - спрашивает Вэй Усянь, меняя тему разговора, как бы предлагая мир. - “Песня ясности ..."
“Этого недостаточно", - соглашается Лань Ванцзи. - “У меня есть несколько идей, которые я надеялся обсудить с тобой, если будет время, пока ты здесь”.
“У меня нет ничего, кроме времени”, - говорит Вэй Усянь. - “Моя главная цель здесь, кажется, состоит в том, чтобы показать твоему дяде, что у меня не выросла вторая голова и я не начал пить кровь невинных, и я думаю, что я достиг этого”.
Лань Ванцзи тихо выдыхает. Вэй Усянь уверен, что это смех. - “Твоя сдержанность достойна восхищения”.
“Спасибо, Лань Чжань", - протягивает Вэй Усянь. - “Это приятно, когда твои усилия оценены”.
“Что ты читаешь?” - спрашивает Лань Ванцзи, указывая подбородком на стопку книг Не Хуайсана.
Вэй Усянь решает вспомнить молодость. Он пододвигает книгу, которую просматривал, когда Лань Ванцзи постучал в его дверь через стол. “Посмотри сам".
Он ожидает, что Лань Ванцзи вскочит, брызгая слюной от возмущения, и, возможно, швырнет книгу через всю комнату. Но Лань Ванцзи уже не 16 лет. Он просто открывает книгу, говорит “Понятно” и снова закрывает ее. Его покрасневшее лицо и уши - единственный признак того, что у него вообще есть какая-то реакция.
“Это то, что было в посылке, которую прислал мне Не Хуайсан”, - сладко говорит Вэй Усянь. - “Я думаю, он беспокотся, что я не буду знать, что делать в свою первую брачную ночь”.
Лань Ванцзи слегка поджимает губы. Ясно, что он думает об идеях Не Хуайсана.
“Тебя... это беспокоит?” - спрашивает он, смотря на обложку книги, а не на Вэй Усяня.
Вэй Усянь пожимает плечами.
“Не совсем. У меня не было возможности попрактиковаться раньше, а книги очень, э-э, информативны". - Ему приходит в голову мысль: стал бы Лань Ванцзи, с его замкнутым воспитанием, бояться собственной брачной ночи? - “А ты? Переживаешь? Я мог бы оставить книгу тебе, если бы это..."
“Не нужно”, - говорит Лань Ванцзи напряженным голосом, его лицо все еще красное. - “В библиотеке Облачных Глубин есть несколько текстов на эту тему. Я знаю", - добавляет он тихим голосом, - "как это происходит между мужчинами”.
"Что?" - Это новость для Вэй Усяня. - “С каких это пор в библиотеке Гусу есть такие книги? Я провел много времени в этой библиотеке, и я никогда их не видел”. - Он огорчен и, даже, немного возмущен. - “Я думал, порнография запрещена в Облачных Глубинах”.
“Все верно", - говорит Лань Ванцзи, указывая взглядом на книгу между ними, - "но эротическая литература, медицинские тексты и рекомендации по семейной гармонии - нет. Мой дядя считает благоразумным удалить такие тексты из библиотеки до начала лекций для приглашенных учеников. Он считает, что они оказывают негативное влияние на способность студентов сосредотачиваться”.
Вэй Усянь очень хочет просмотреть эти книги сейчас.
“Лань Чжань", - поддразнивает он, - "ты так злился на меня за то, что в библиотеке я показал тебе порно, но в то же время ты бегал в ту же самую библиотеку за всеми "трактатами" с обрезанными рукавами, которые ты мог прочитать”.
Когда-нибудь Вэй Усянь поймет, как Лань Ванцзи может слегка пошевелив бровью, каким-то образом идеально передать, что ты идиот.
Внезапно Вэй Ин осознает, что у него будет достаточно возможностей изучить каждое слово, выражение и движение Лань Ванцзи. У них будет один и тот же муж, они будут жить в одном доме. Большую часть времени, что он знал Лань Ванцзи, казалось, что каждое их взаимодействие было чревато срочностью, с ощущением, что у них не будет достаточно времени вместе. Теперь же у них будет это время. До конца их жизни, которая на самом деле может быть длиннее, чем Вэй Усянь предполагал.
Я люблю тебя, думает Вэй Усянь, зачарованно глядя на правую бровь Лань Ванцзи. А ты любишь меня?
“Почему ты поцеловал меня, Лань Чжань?” - Он сам не знает, почему вдруг задает этот вопрос. - “Я имею в виду, когда мы виделись в последний раз”.
Лань Ванцзи моргает, выглядя озадаченным. Он долго смотрит на Вэй Усяня. Это достаточно долго достаточно долго, чтобы Вэй Усянь уже почти сказал "забудь об этом" и перевел тему на, что-нибудь другое.
“Я должен был пойти с тобой", - наконец говорит Лань Ванцзи.
Вэй Усянь не знает, что это значит. Лань Ванцзи отвечает на его вопрос или меняет тему?
«О чем ты? Когда?”
“На дороге Цюнци. Тебе не следовало делать это в одиночку”.
«Что? Я... о чем ты говоришь? Ты не мог пойти со мной. Я не... я никогда не думал, что ты пойдешь со мной, мне это даже в голову не приходило. Это разрушило бы твою жизнь, я бы никогда не попросил тебя об этом.”
“Ты моя родственная душа", - серьезно говорит Лань Ванцзи. - “Я должен был поддержать тебя”.
Его родственная душа. Вэй Усянь смотрит ему в глаза, ясные, спокойные и полные глубокой, простой привязанности.
“Лань Чжань", - говорит Вэй Усянь, чувствуя, как его лицо расплывается в широкой улыбке, не в силах это остановить. - “Ты никогда не ищешь легких путей?” - Он смеется, наклоняясь, намереваясь запечатлеть целомудренный, дружеский поцелуй на щеке Лань Ванцзи.
Лань Ванцзи поворачивает голову. Их губы соприкосаются.
Мягкие, губы Ванцзи такие мягкие, мягче, чем все, к чему когда-либо прикасался Вэй Усянь. Они мягко двигаются и головокружительный трепет поднимается из живота Вэй Усяня. Они целуются, по-настоящему целуются, медленно, нежно, осторожно и до боли сладко. Он прижимается ближе, и Лань Ванцзи наклоняется к нему, прижимая руку к затылку Вэй Усяня.
Картины, которые он только что так живо представил себе, Лань Ванцзи, обнаженный и готовый на все, смешиваются в его сознании с реальностью. Вэй Усянь стонет и скользит языком в открытый, податливый рот Лань Ванцзи. Лань Ванцзи резко вдыхает через нос и целует его в ответ еще сильнее, его зубы царапают губу Вэй Усяня.
Вэй Усянь не может, да и нехочет останавливаться. У него кружится голова, он дрожит, его губы опухают. Он притягивает Лань Ванцзи ближе и еще ближе, пока Лань Ванцзи не опрокидывает их обоих на пол. Тело Лань Ванцзи безумно горячее. Грудь к груди, стройное, мускулистое бедро Лань Ванцзи зажато между его бедрами. Вэй Усянь поднимает голову с пола, чтобы снова поцеловать Лань Ванцзи, позволяя своим рукам гладить лопатки Лань Ванцзи. Мягкие слои шелка скользят по подвижным мышцам спины Лань Ванцзи.
Звук, который вырывается из горла Лань Ванцзи, едва слышен. Он оставляет последний болезненный, поцелуй-укус на губах Вэй Усяня и начинает целовать челюсть, а затем горло. Сердце Вэй Усяня бьется так быстро, что он чувствует его в груди, в кончиках пальцев, в пульсирующем твердом, ноющем члене.
Язык Лань Ванцзи исследует горло Вэй Ина. Мозоли от гуциня касаются кожи, когда Лань Ванцзи распахивает ханьфу, прокладывая путь для дальнейшего исследования. Вэй Усянь чувствует, как эрекция Лань Ванцзи настойчиво упирается ему в бедро. Он приподнимается, чтобы прижаться плотнее к Лань Ванцзи. Лань Ванцзи задыхается и глубоко вонзает зубы в нежную плоть там, где шея Вэй Усяня встречается его плечом. Острая боль пронзает насквозь. Вэй Ин издает низкий звук и поднимает голову, чтобы снова поцеловать Ванцзи.
Он снова приподнимает бедра, и Лань Ванцзи прижимается к нему своими бедрами, грациозно прижимая их тела друг к другу. Пальцы ног Вэй Усяня прижимаются к полу. Он думает, что мог бы кончить вот так, просто от трения, от теплого дыхания Лань Ванцзи на его губах. Он заставляет себя дышать, даже когда Лань Ванцзи головокружительно целует его.
Когда они, наконец, отрываются друг от друга, Лань Ванцзи смотрит на него сверху вниз, грудь вздымается, губы ярко красные. Вэй Усянь чувствует, как их сердца бьются в унисон.
"Мы должны...” - Лань Ванцзи закрывает глаза и с трудом сглатывает. Он скатывается с него и садится. - “Мы должны остановиться”.
“Почему?”, - протестует Вэй Усянь, тоже садясь. Его член такой твердый, что причиняет боль. Его одежда вся перекошена, все еще полуоткрыта на груди. Он наблюдает, как глаза Лань Ванцзи останавливаются на его обнаженной коже.
Лань Ванцзи прерывисто выдыхает и протягивает руку, чтобы поправить украшение для волос.
“Потому что мы не женаты?” - спрашивает Вэй Усянь, сам делая глубокий вдох.
Лань Ванцзи делает паузу. Он бросает на Вэй Усяня долгий, настороженный, уязвимый взгляд.
“Ты помолвлен с Не Минцзюэ", - говорит он через мгновение.
“Как и ты”, - указывает Вэй Усянь. - “Я почти уверен, что он не будет возражать”, - добавляет он с лукавой улыбкой.
“И все же", - говорит Лань Ванцзи. - "Я бы предпочел... подождать”.
Сейчас он кажется полностью спокойным, хотя тонкий шелк его мантии не скрывает того факта, что, по крайней мере, некоторая его часть не совсем успокоилась. Он садится прямо, скрещивает ноги и опускает руки на колени.
Вэй Усянь изумленно смотрит на него.
“Пожалуйста, скажи мне, что ты не собираешься начать медитировать прямо сейчас”.
“Это лучший способ перенаправить избыток энергии ян”, - говорит Лань Ванцзи, закрыв глаза.
Под избытком энергии ян Лань Ванцзи, должно быть, подразумевает яростный стояк, думает Вэй Усянь. С притворным вздохом он тоже принимает позу для медитации. Это не принесет ему никакой пользы, но если Лань Ванцзи не планирует оставлять его в одиночестве, то это лучший вариант Вэй Усяня для борьбы с его собственной "избыточной энергией ян". Может быть, он даже сможет немного вздремнуть.

~*~

Не Минцзюэ бывал в Облачных Глубинах с тех пор, как был маленьким ребенком. Иногда визит затягивался на несколько недель. Он и Лань Сичэнь были друзьями и доверенными лицами уже более 20 лет. Он знает, что Лань Цижэнь может быть строгим и бескомпромиссным, но Не Минцзюэ всегда хорошо ладил с этим человеком. Он был хорошим студентом во время лекции для приглашенных. Он знает, что Лань Цижэнь хорошо к нему относится. Он всегда считал этого человека чем-то вроде своего дяди. Не Минцзюэ практически является частью семьи.
Гусу Лань печально известны тем, что с ними трудно вести переговоры из-за их жесткой, бескомпромисной позиции. Он не раз сталкивался с этим в качестве Лидера Секты. Тем не менее, он прибыл в Облачные Глубины со знанием того, что все участники переговоров заботятся о Лань Ванцзи и хотят, чтобы он был счастлив. Обсуждение их брачного соглашения не должно затянуться и должно пройти относительно легко.
Садясь за стол переговоров, Не Минцзюэ понимает, что он ошибся.
В глазах учителя Ланя нет и следа уважения или одобрения. У него такое каменное лицо, как будто Не Минцзюэ зеленый ученик, которого только что поймали, когда он бежал по белым гравийным дорожкам Облачных Глубин. Теплый, сострадательный Лань Сичэнь исчез, оставив на своем месте только Цзэу-цзюнь — военного генерала, старшего брата—защитника, лучшего культиватора в мире со стальным взглядом. Не Минцзюэ имел неосторожность попросить о самой драгоценной вещи в жизни этих людей, и, судя по выражению их лиц, его предложение их не впечатлило.
Переговоры длятся весь день, прерываемые только едой, съеденной в ледяном молчании. Если бы Не Минцзюэ не был уверен, что Лань Ванцзи действительно этого хочет (а Лань Сичэнь, по крайней мере, знает, что хочет, а это значит, что рано или поздно переговоры завершаться подписанием документов), он мог бы поднять руки, списать все это как убыток и вернуться в Цинхэ Не. Как бы то ни было, он все равно близок к тому, чтобы сделать это несколько раз в течение дня.
Несмотря на то, что Не Минцзюэ берет Лань Ванцзи в качестве мужа, а не наложника, Лань Цижэнь, похоже, расстроен тем, что Не Минцзюэ сначала женится на Вэй Усяне. Это значит, что Лань Ванцзи будет иметь статус только второго мужа. Не Минцзюэ не может отложить свою свадьбу с Вэй Усянем и сначала жениться на Лань Ванцзи, потому что политическая ситуация вокруг их брака требует поторопиться. Убеждение Лань Цижэня в том, что Лань Ванцзи никогда не будет на вторых ролях или будет обязан каким-либо образом подчиняться Вэй Усяню, и выработка соглашения на этот счет занимает два часа.
Цзэу-цзюнь холодный и строгий, его невозможно прочитать. Его вежливая улыбка никогда не дрогнет, но каждый раз, когда они близки к достижению соглашения, он высказывается и это отбрасывает переговорщиков на первоночальные позоции.
“Тебе это нравится, не так ли”, - обвиняет его Не Минцзюэ, когда они делают перерыв на обед.
“Я не понимаю, что ты имеешь в виду, Чифэн-Цзюнь”, - спокойно говорит Лань Сичэнь, но его глаза на мгновение вспыхивают весельем.
И так весь день.
Наконец, после того, как Не Минцзюэ согласился на несколько торговых уступок, которые были не в интересах Цинхэ Не, и дважды чуть не вцепился в бороду Лань Цижэня, Лань Сичэнь спокойно отмечает, что приближается комендантский час, и предлагает им прерваться на ночь, дабы возобновить обсуждение утром. Не Минцзюэ желает им спокойной ночи и, спотыкаясь, выходит.
Он не идет прямо в свои комнаты в гостевых покоях (комнаты, ближайшие к Лань Сичэню, комнаты, в которых он жил с девяти лет, черт возьми). Сначала ему нужно прогуляться, подышать свежим горным воздухом и проветрить голову.
Это прекрасная ночь, луна не закрыта облаками над ним, воздух с едва заметной кислинкой, восхитительно освежающий после того, как весь день был заперт в маленькой комнате с двумя непокорными Ланями. Он лениво бесцельно прогуливается между зданиями.
“Тссс”, - слышит Не Минцзюэ откуда-то поблизости. Он останавливается, оглядываясь вокруг. Никого нет, все ученики Лань уже разошлись по своим комнатам на ночь.
“Тссс", ” снова слышит он. Смотрит вверх, а там, растянувшись на крыше ближайшего к нему здания, лежит Вэй Усянь.
Не Минцзюэ не удивен. У Вэй Усяня есть кошачья привычка карабкаться на ближайшую крышу. Когда он впервые посетил Нечистую Юдоль, несколько лет назад, Не Минцзюэ слышал, что Вэй Усянь однажды ночью даже спал на крыше.
Он улыбается своему жениху, который улыбается в ответ и легко спрыгивает вниз, чтобы встать перед ним.
“Чифэн-Цзюнь", - говорит Вэй Усянь, делая быстрый поклон. - “Как прошел твой день?”
Не Минцзюэ трет глаза, пытаясь придумать ответ, который не содержал не нормативную лексику по отношению к их хозяевам.
Вэй Усянь смеется. “Вижу, что замечательно.”
“Мне нужно выпить”, - признается Не Минцзюэ. Жаль, что ближайший алкоголь находится в городе Цайи.
На лице Вэй Усяня появляется хитрое выражение.
“Возможно, я смогу вам в этом помочь”, - говорит он. - "Никаких обещаний, но... пойдем". Он идет в сторогу дальнего леса.
Не Минцзюэ знает, что ему следует остановиться. Куда бы ни направлялся Вэй Усянь, если там есть алкоголь, это контрабанда, не говоря уже о том факте, что Не Минцзюэ действительно не должен шнырять ночью по лесу наедине с энергичным и таким желанным Вэй Усянем. Но это был очень долгий день, и перспектива вернуться в свою комнату в одиночестве, чтобы выпить немного теплой воды и заснуть на своей каменной плите, именуемой кроватью, слишком угнетает.
Вэй Усянь ведет его вглубь леса. Когда несколько оставшихся огней от зданий исчезают позади них, он достает талисман, который светится тусклым, неземным голубым светом, достаточно ярким, чтобы осветить их путь, не привлекая внимания.
“Это ты изобрел?” - спрашивает Не Минцзюэ.
“Мм-хмм", ” рассеянно подтверждает Вэй Усянь, оглядываясь вокруг. - “Вот сюда".
“Мы всегда пробирались сюда, когда я был в Гусу приглашенным учеником”, - вспоминает Не Минцзюэ, пробираясь сквозь подлесок позади него.
«Правда?»
“О, да. Если в одном месте собралось множество подростков, естественно, что некоторые из них будут ускользать на свидания при каждом удобном случае”.
“Я не помню, чтобы что-то подобное происходило, когда я был здесь”.
Не Минцзюэ фыркает. “По словам Хуайсана, это бывало и во времена вашей учебы".
"В самом деле? А кто?”
“Я не знаю, тебе придется самому спросить его”. - Он думает о полной неспособности Вэй Усяня обращать внимание на что-либо еще, когда Лань Ванцзи рядом. - “Ты, наверное, был слишком, э-э, занят, чтобы замечать".
"Это...” - Вэй Усянь кривится. - “На самом деле, это, справедливо”.
Они прибывают к месту назначения: толстому, искривленному старому дереву с характерным раздвоенным стволом. Вэй Усянь вручает ему светящийся талисман и начинает копаться в корнях дерева. В конце концов, он издает небольшое торжествующее “ах!” и вытаскивает ветхую, покрытую грязью коробку.
“Моя старая заначка все еще здесь”, - поет он, открывая коробку, чтобы показать четыре бутылки "Улыбки императора", спрятанные внутри.
“Как долго это здесь находится?” - спрашивает Не Минцзюэ, принимая бутылку.
“Ммм... четыре года?” - Вэй Усянь подмигивает ему. - “Я несколько неожиданно покинул Гусу. Не могу поверить, что это все еще здесь.”
Он достает бутылку и весело произносит тост за Не Минцзюэ, делая большой глоток. Сбежавшая капля спиртного скатывается по его подбородку, по линии челюсти. Половина разума Не Минцзюэ осознает, что они действительно не должны быть наедине. Другая половина представляет, как он проводит языком по дорожке этой капли.
Не Минцзюэ прислоняется спиной к дереву, потягивая вино из своей бутылки. Оно такое же изысканная, как и всегда, его вкус стал более нежным тпосле четырех дополнительных лет выдержки в лесу.
“Чем ты занимался, пока мы здесь? Надеюсь, тебе не было слишком скучно.”
Вэй Усянь смеется. Трудно сказать в тусклом свете талисмана, но Не Минцзюэ кажется, что Аэй Ин, покраснел.
“Ах... вчера я провел вторую половину дня в библиотеке, проводя исследования, а сегодня я... немного почитал и... обсудил теорию музыки с Лань Чжанем”.
“Какое прилежание”. - Не Минцзюэ слишком хорошо изучил своего младшего брата, чтобы не распознать серьезные пробелы в истории, но он ценит, что Вэй Усянь прилагает усилия, чтобы не лгать ему.
“О да, я образцовый ученик”, - фыркает Вэй Усянь, слегка высовывая язык между зубами и выгибая брови, глядя на Не Минцзюэ. Он такой чертовски милый. Все, что Не Минцзюэ может сделать, это прислониться к дереву, потягивать свое вино и наблюдать за ним.
Они разговаривают и пьют, пока первые бутылки почти не заканчиваются.
“Еще по одной?” - Предлагает Вэй Усянь. Он наклоняется, чтобы поднять коробку, а Не Минцзюэ всего лишь слабый мужчина, и, конечно, его нельзя винить за то, что он наблюдает, как распахивается ворот одежды Вэй Усяня, когда тот наклоняется.
Он хмурится. У Вэй Усяня, похоже, большой синяк на плече, прямо под воротом.
“Ты ранен?” - спрашивает он.
Вэй Усянь выпрямляется, выглядя смущенным.
«Что?»
Не Минцзюэ протягивает руку и большим пальцем опускает воротник Вэй Усяня, подходя ближе, чтобы осмотреть синяк. Прекрасный предлог прикоснуться к жениху.
“Прямо здесь”.
"Ой! Нет", - поспешно говорит Вэй Усянь. - “Нет, все в порядке”.
Он снова поднимает воротник, чтобы прикрыть отметину, и отводит взгляд. Недоверчиво приподняв бровь, Не Минцзюэ складывает руки на груди и ждет.
“Ну...” - Взгляд Вэй Усяня метнулись к нему, а затем снова в сторону. Он делает глубокий вдох. - “Лань Чжань заходил ко мне сегодня в комнату", - вздыхает он.
Не Минцзюэ сначала не понимает, а потом ...
Он снова протягивает руку, снова опуская воротник Вэй Усяня, обнажая мягкую бледную плоть его шеи. Отметина темнеет на коже. Вэй Усянь сглатывает, и Не Минцзюэ чувствует, как мышцы горла движутся под его рукой.
“Ты злишься?” - тихо спрашивает Вэй Усянь.
Его женихи получали удовольствие друг от друга, пока он весь день торчал в комнате для совещаний с Лань Цижэнем. Возможно, ему следовало бы разозлиться. Не Минцзюэ проводит большим пальцем по укусу, оставленному Лань Ванцзи и представляет строгие бледные губы Лань Ванцзи на атласной коже Вэй Усяня, вздохи удовольствия Вэй Усяня, ностойчивость Лань Ванцзи. Возбуждение струится по нему, как расплавленная река. Он бросается вперед, прижимая Вэй Усяня к дереву позади себя.
“Нет", - выдыхает он. “Я не злюсь”.
Он обхватывает лицо Вэй Усяня руками и целует его неистово, жадно. Любая мысль, которая могла у него возникнуть о том, чтобы вести себя медленно и нежно со своим женихом, была стерта мыслью о том, что Лань Ванцзи уже прикасался к Вэй Ину. Губы Не Минцзюэ сейчас там, где раньше были губы Ванцзи.
Вэй Усянь стонет и предлагает себя Не Минцзюэ и тот не отказывается. Не Минцзюэ посасывая и кусая его губы, его язык, представляет, что он может попробовать вкус не только Вэй Усяня, но и Лань Ванцзи. Вэй Усянь хнычет и извивается рядом с ним, выгибаясь в каждом обжигающем поцелуе, его дыхание стало быстрым и неглубоким.
Не Минцзюэ оставляет беспорядочные поцелуи на тонком горле Вэй Усяня. Когда он вонзает зубы в синяк, который уже оставил Лань Ванцзи, Вэй Усянь издает тихий, потрясенный звук. Его руки сжимают плечи Не Минцзюэ.
“Прикоснись ко мне", - задыхается Вэй Усянь, его голос стал грубым. Он прижимается всем своим гибким телом к Не Минцзюэ, позволяя тому почувствовать его стояк.
”Прикоснись ко мне, пожалуйста, я хочу, чтобы ты..."
Снова прижимая его к стволу дерева, Не Минцзюэ подчиняется, проводит руками по телу Вэй Усяня от плеча до бедра, снова целует его, глубоко и грязно. Вэй Усянь стонет и притягивает голову Не Минцзюэ ближе, чтобы укусить его за мочку уха, за уголок челюсти.
“Черт”, - бормочет он, его дыхание горячее и влажное на шее Не Минцзюэ, - “Черт, мне было так чертовски жарко весь день”.
Нетерпеливо он хватает Не Минцзюэ за руку и опускает ее ниже. Не Минцзюэ понимает намек и нащупывает член сквозь одежду.
“Черт", - снова выдыхает Вэй Усянь, прижимаясь к руке Не Минцзюэ.
Не Минцзюэ наполовину сошел с ума от желания. Он хочет, чтобы Вэй Ин кончил прямо здесь, вот так, просто чтобы посмотреть на его лицо и услышать звуки, которые он издает. Это была бы не первая тайная дрочка, свидетелем которой стал этот лес, далеко не первая и, вероятно, не последняя. Мысли об этом, однако напоминают ему, что он больше не подросток. Он взрослый и Лидер Секты. Он здесь, чтобы ухаживать за другим мужчиной, семья которого была бы крайне недовольна, узнав, чем Не Минцзюэ занимается прямо сейчас. Вэй Усянь горяч, он плавится под руками Не Минцзюэ, но это их первый раз. Не Минцзюэ практически уверен, что это, в принципе, первый опыт Вэй Усяня. Лес не самое лучшее место для этого.
Иногда быть взрослым - это самое худшее.
С сожалением он убирает руку с того места, где Вэй Усянь нетерпеливо прижимается к ней. Вэй Усянь издает протестующий звук, и Не Минцзюэ снова целует его, на этот раз нежнее, слаще. Он делает глубокий вдох, пытаясь успокоить свое бешено колотящееся сердце.
“Мы должны вернуться”, - шепчет он в открытый, тяжело дышащий рот Вэй Усяня. - “Уже поздно”.
Вэй Усянь изумленно смотрит на него в тусклом свете. “Ты, должно быть, шутишь”.
Не Минцзюэ делает шаг назад, поправляя свою одежду.
"Мне жаль. Поверь мне", - добавляет он, глядя на Вэй Усяня, восхитительно растрепанного, с распухшими губами, прислонившегося к дереву, - "мне очень жаль. Но я должен думать о твоей репутации.”
В отчаянии подняв глаза к небу, Вэй Усянь откидывает голову назад и ударяется о дерево. “Я Старейшина Илин", - говорит он. - “Я думаю, что моей репутации уже ничего не повредит”.
“И все таки”, - возражает Не Минцзюэ, качая головой. - “Вспомни, почему тебе нужен наш брак” - шутит он.
Как только слова произнесены, Не Минцзюэ понимает, что что он выбрал не те слова. Вэй Усянь выпрямляется, пелена спадает с его глаз. “Правильно", - говорит он. Его губы все еще влажные и блестящие. - "Конечно. Как я мог забыть?”
Он поправляет свою одежду.
"Прости меня за превышение полномочий, Чифэн-Цзюнь”.
“Я тебя обидел?” - спрашивает Не Минцзюэ.
“Все в порядке”. - Голос Вэй Усяня ровный. - “Ты прав, мы должны вернуться".
Не Минцзюэ убирает прядь волос с лица Вэй Усяня, вглядываясь в его глаза, которые ничего не выражают. Он думает о своем будущем муже, лазающем по крышам, как кошка, возможно, Вэй Усянь также разделяет нежелание кошки сообщать всему миру, что она ранена. Он старается, чтобы его голос звучал мягко.
“Я просил тебя не лгать мне".
Вэй Усянь сжимает челюсть.
“Иногда я забываю, что ты делаешь это только в качестве одолжения моей семье” - . Он качает головой. - “Мне не следовало забываться. Все в порядке", - добавляет он, - "я благодарен вам за все”.
“Хотя, я делаю это в качестве одолжения вашей семье”, - медленно говорит Не Минцзюэ, пытаясь понять, что имеет в виду Вэй Усянь. - “Это не значит, что я не хочу тебя. Ты достоин большего, чем лишиться девственности у какого-то дерева."
“Лишиться девственности", - повторяет Вэй Усянь, закатывая глаза. - “Кто-нибудь, спасите меня от всех этих благородных мужей".
Не Минцзюэ предполагает, что это относится не только к нему, но и Лань Ванцзи. Он задается вопросом, что именно произошло между ними ранее. Что бы это ни было, похоже, это оставило Вэй Усяня таким же неудовлетворенным. Лань Ванцзи где-то сейчас пинает себя уверен Не Минцзюэ. Как уверен и в том, чем он сам займется, как только ляжет спать один.
Взяв Вэй Усяня за талию, Не Минцзюэ подходит и наклоняется, чтобы прошептать ему на ухо.
“Ты стоишь большего, чем какая-то возня в лесу”. - Он позволяет своим губам едва касаться кожи Вэй Усяня. Вэй Усянь дрожит.
“В первый раз, когда я заставлю тебя кончить", - обещает Не Минцзюэ, - "это будет в постели”.
Он целует нежную кожу под ухом Вэй Усяня.
“Ну и как я теперь должен вернуться в свою комнату? Что мне теперь делать?” - протестует Вэй Усянь, но он снова смеется.
“Ты справишься", - уверяет его Не Минцзюэ. - “По крайней мере, тебе не нужно просыпаться в 5 утра, чтобы второй день подряд на тебя орал Лань Цижэнь”.
“Точно.”
Вэй Усянь берет две оставшиеся бутылки Улыбки Императора и кладет их в карман, не потрудившись предложить Не Минцзюэ, который уверен, одну из них он точно заслужил за то, что так резко положил конец их свиданию. Вэй Усянь ведет их обратно к главным зданиям, и на этот раз Не Минцзюэ не утруждает себя тем, чтобы отводить взгляд от прекрасной задницы своего жениха.

@темы: мои переводы, Новеллы из Китая, Элегантное решение

---

Для улыбнуться.

Японская реклама бессмысленная и беспощадная



Меня поправили. Оказывается это китайская реклама. Никогда бы не подумала, что китайцы могут снимать такое.

@темы: Видео/Аудио, Посмеёмся

---

Элегантное решение (3)

Автор оригинала: giraffeter
Оригинал: An Elegant Solution
Пэйринг и персонажи: Лань Чжань/Вэй Ин /Не Минцзюэ
Размер: 21/21 (завершен)
Жанры: AU, Fix-it
Предупреждения: ООС
Другие метки: Брак по договоренности, секс втроем - М/М/М, все живы.
Примечание: секта=клан

1. Разрешение на перевод получено, идет обсуждение площадки на которой перевод будет выкладываться.
2. Беты нет. Буду рада помощи.


Глава 3: Хэцзянь

Не Минцзюэ может дать Лань Ванцзи такую жизнь, которую тот заслуживает. То, что Вэй Усянь также может стать частью этой жизни это даже больше того о чем он смел мечтать. Он твердо говорит себе прекратить надеяться на лучшее. Многое может произойти в ходе ухаживания, и он не удивился бы, обнаружив, что секта Лань прямо отказалась бы от предложения Не Минцзюэ. Или увидев перспективы нового союза Не Минцзюэ и Лань Ванцзи могут пересмотреть роль Вэй Усяня в общем соглашении. Но Вэй Ин поднимает глаза и видит, что Лань Ванцзи снова смотрит на него, и надежда вновь распускает крылья.
Следующие несколько часов - сплошная суматоха. Лань Ванцзи превратился из сопровождающего Вэй Усяня в того, кому сопровождающий самому нужен. Общим советом решено, что он вернется в Облачные Глубины и отнесет письмо Не Минцзюэ Лань Сичэню с официальной просьбой разрешить ему ухаживать за Лань Ванцзи. Не Хуайсан, у которого почерк намного лучше, чем у его брата занят составлением письма.



Тем временем Вэй Усянь снова обнаружил, что нуждается в компаньоне. Сначала он подумал, что Не Минцзюэ будет рад возможности провести некоторое время наедине, но, по-видимому, именно поэтому они вообще перестают видиться. Даже Не Хуайсан закатывает глаза и говорит: “Нет смысла пытаться изменить мнение даге о чем-то подобном, Вэй-сюн. Возможно, тебе наплевать на свою репутацию, но он не собирается позорить твою семью”.
Вэй Усянь представляет, какую истерику закатил бы Цзян Чэн, если бы узнал, что Вэй Усянь только подумал о том, чтобы остаться здесь без сопровождения, и неохотно соглашается с точкой зрения Не Хуайсана. Он соглашается вернуться в гостиницу, где провел ночь перед своим визитом, и оставаться там до тех пор, пока секта Цзян не сможет прислать другого сопровождающего.
Из-за бурной дискуссии, спешной упаковки вещей и споров Не Минцзюэ со своим братом по поводу формулировки письма у Вэй Усяня нет времени поговорить с Лань Ванцзи наедине. Каждый раз, когда он поднимает глаза, взгляд Лань Ванцзи устремлен на него, и ему приходится отводить взгляд, его желудок при этом сжимается в узел.

Надежда ужасна, это мучительно больно, но гораздо больнее отсутствие надежды. Вэй Усянь смутно понимает, хотя старается об этом не думать, что Лань Ванцзи когда-то, еще до всего этого, не был к нему равнодушен. Возможно, они любили друг друга. В свои самые лучшие дни Вэй Усянь почти мог смотреть этому факту в глаза. Но, живя в Могильных Курганах, он точно знал, что никогда не сможет утащить Лань Ванцзи с собой во тьму. Ему нечего предложить Лань Ванцзи. Он провел последний год, убеждая себя в этом.
Не Минцзюэ может дать Лань Ванцзи такую жизнь, которую тот заслуживает. То, что Вэй Усянь также может стать частью этой жизни это даже больше того о чем он смел мечтать. Он твердо говорит себе прекратить надеяться на лучшее. В ходе ухаживания многое может произойти, и он не удивился бы, обнаружив, что секта Лань прямо отказалась бы от предложения Не Минцзюэ. Или, увидев перспективы нового союза, Не Минцзюэ и Лань Ванцзи могут пересмотреть роль Вэй Усяня в общем соглашении. Но Вэй Ин поднимает глаза и видит, что Лань Ванцзи снова смотрит на него, и надежда вновь распускает крылья.
Вскоре они вместе возвращаются к главным воротам. Вэй Усянь чувствует, как ускользает время, чтобы что-то сказать Лань Ванцзи. В темном туннеле под внешними стенами он рискует и берет Лань Ванцзи за руку, и тот крепко сжимает его ладонь и переплетает их пальцы. Ладонь Ванцзи теплая и мозолистая от меча. Пока охранники заняты открыванием ворот, он и Лань Ванцзи поворачиваются друг к другу. Глаза Лань Ванцзи огромные и влажные в тусклом, мерцающем свете факела.
“Лань Чжань”, - шепчет Вэй Усянь, не уверенный, что он собирается сказать дальше.
Лань Ванцзи морщит лицо с очаровательным решительным выражением. Он бросает взгляд на охранников, которые все еще заняты механизмом, открывающим огромные, тяжелые ворота Нечистой Юдоли. Он наклоняется и целует Вэй Усяня, его губы твердые и прохладные, его волосы сладко пахнут сандаловым деревом, его рука поднимается, чтобы коснуться лица Вэй Усяня. Кожа Вэй Усяня вспыхивает пламенем, сердце подскакивает к горлу. Он задается вопросом, может ли Лань Ванцзи каким-то образом ощутить его вкус, когда беспомощно наклоняется в поцелуе. Лань Ванцзи задерживается всего на мгновение, а затем отстраняется. К тому времени, как охранники открывают ворота, Лань Ванцзи снова являет собой образец самообладания, а голова Вэй Усяня полностью перестала работать. Но похоже, что его ноги все еще функционируют, так как он может выйти из ворот за Лань Ванцзи, как бездомный кот. Снаружи Лань Ванцзи наступает на свой меч, бросая на Вэй Усяня косой, неуверенный взгляд.
“Лань Чжань", - снова говорит Вэй Усянь. "Я, ты..."

Зачем ты это сделал? Что это значит? Мы женимся друг на друге? А как же Не Минцзюэ? Я люблю тебя, я всегда любил тебя, я никогда не перестану любить тебя. Ты любишь меня? Лань Ванцзи смотрит на него, терпеливо ожидая.

“Скоро увидимся”, - слабо заканчивает Вэй Усянь, пытаясь вложить в эти несколько слов как можно больше того, что он чувствует.
“Скоро увидимся, Вэй Ин”, - говорит Лань Ванцзи, его губы (губы, которые Вэй Усянь сейчас поцеловал, мысль о которых заставляет его мозг снова отключиться) подергивается вверх в крошечной улыбке.

~*~

В Нечистой Юдоли становится тихо, когда эти двое ушли. Не Хуайсан с надеждой показывает Не Минцзюэ большой палец, а сам уходит кормить своих птиц, оставляя Не Минцзюэ наедине со своими мыслями.
Гусу находится примерно в двух часах полета на мече от Цинхэ Не, дольше, если человек останавливается отдохнуть, но тем, у кого сильно развита культивация, обычно это не нужно. Этот путь Не Минцзюэ проделывал сотни раз с тех пор, как ему впервые было разрешено лететь туда самостоятельно. Он хорошо это знает. Сейчас же он занят тем, что просматривает свою корреспонденцию, перекладывая все более надоедливые послания Цзинь Гуаншаня на тему его помолвки в самый низ стопки. Цзинь Гуаншань вот-вот начнет слать еще более раздражающие послания, так что Не Минцзюэ вполне может отложить свой ответ до тех пор, пока не обрушится новая волна осуждения.
Примерно через четыре часа после отъезда Лань Ванцзи Не Минцзюэ начинает беспокоиться. На составление каждого ответа уходит больше времени, и он ловит себя на том, что расхаживает по своим комнатам вместо того, чтобы читать письма.
Наконец, примерно через пять часов после того, как Лань Ванцзи ушел домой, один из домашних кланяется с извиняющимся видом. “Мне жаль, господин. Я знаю, что уже поздно", - тихо говорит он, - "но Цзэу-Цзюнь здесь и попросил аудиенции у вас как можно скорее”.
“Конечно", - говорит Не Минцзюэ, откладывая кисть в сторону. “Пригласи его войти и принеси нам немного белого чая семилетней выдержки”.
Лань Сичэнь врывается в комнату со своей обычной грацией, приветствуя Не Минцзюэ теплой, доброй улыбкой. Несмотря на долгий перелет и поздний час, он выглядит безупречно.
“Прости за поздний час, даге", - говорит его названый брат и ближайший друг.
“Ничего страшного", - отвечает Не Минцзюэ. - “Я ждал тебя".

Они обмениваются необходимыми любезностями, спрашивают друг друга о здоровье, обсуждают поездку Лань Сичэня, комментируют погоду, пока не принесут чай, и они не останутся одни, сидя друг напротив друга за низким столиком. Затем наступает долгое молчание, которое могло бы быть неловким между людьми, которые не знали друг друга так хорошо, как они.
“Я получил твое письмо", - наконец говорит Лань Сичэнь.
Не Минцзюэ поднимает бровь, глядя на него, пытаясь подавить нервное возбуждение, которое возникает в его груди.
“И что?”
Лань Сичэнь вздыхает, ставя свою чашку. “Ты знаешь, что Ванцзи очень дорог мне и моему дяде. Его помолвка - это не пустяк, который можно проигнорировать".
“Все верно, так и должно быть".
“Совершенно верно", - соглашается Лань Сичэнь с легкой улыбкой. - “Признаюсь, я был удивлен, увидев официальную просьбу об ухаживании.”
“Наши семьи были друзьями и союзниками в течение многих лет”, - возражает Не Минцзюэ. “Что может быть лучше для укрепления этого союза, чем брак?”
“Насколько я понял, ты уже помолвлен с Вэй Усянем”, - резко говорит Лань Сичэнь. - “Не рановато ли для второго ухаживания?”
“Я всегда любил Ванцзи”. Он смотрит на Лань Сичэня, не уверенный в том, как много знает его названый брат. “Кроме того они с Вэй Усянем очень близкие друзья”.
Лань Сичэнь смотрит на него, но затем опускает взгляд и Не Минцзюэ понимает, что его выпад попал в точку.
“Черт", - ворчит Не Минцзюэ, позволяя некоторой формальности исчезнуть из его позы и тона. - "Если мой муж собирается любить другого мужчину всю оставшуюся жизнь, почему бы мне тоже не влюбиться в этого же мужчину”.
“Так ты знаешь", - тихо говорит Лань Сичэнь.
“Да”.
“Это ... восхитительно, я полагаю, что вы не возражаете против их дружбы, и я знаю, что Ванцзи рад и польщен, что вы предложили ему руку и сердце”. - Лань Сичэнь говорит как лидер Секты Лань, а не как друг, значит у него должно быть еще что-то на уме.
"Но...?” Не Минцзюэ подсказывает ему.
“И все же", - говорит Лань Сичэнь, - "как его старшему брату и как Лидеру его секты, мне надлежит заботиться об интересах Ванцзи и его счастье”.
“Ты считаешь, что женитьба на мне не будет в его интересах?” - Не Минцзюэ почти уверен, что это не то, что на самом деле имеет в виду Лань Сичэнь, но ему трудно понять, что говорит его названый брат. Чем больше заводится из-за чего-то Лань Сичэнь, тем больше он становится Лань. Его речи многословны и велеречивы, пока не становится трудно понять истинный смысл под всей этой вежливостью. Это утомительно, но уж таков он есть.
“Я уверен, что вы хорошо обеспечите его”, - мягко заверяет его Лань Сичэнь. - "Но я... обеспокоен. Ты знаешь, как сложился брак моих родителей”, - говорит он, и Не Минцзюэ наконец-то действительно видит своего близкого друга, какой груз ему приходится нести.
“Я всегда надеялся, что Ванцзи женится на ком-то, кто будет его любить и лелеять. Кто-то, кто испытывал бы к нему настоящую привязанность, кто уважал бы его за его собственные заслуги, а не просто из-за его имени или положения".
“Я действительно уважаю его”, - протестует Не Минцзюэ. - ”Очень".
Он смущается. Это совсем не тот разговор, который он предполагал. Не Минцзюэ думал, что Лань Сичэнь захочет с ним поговорить совсем о другом.
Лань Сичэнь едва слышно вздыхает.
“В наших предыдущих разговорах на эту тему", - деликатно говорит он, - "вы заставили меня поверить, что вас не интересует брак. Я удивлен, что ваши чувства по этому поводу так изменились. Несмотря на нашу близкую дружбу, Ванцзи - мой брат, и я не хочу, чтобы он женился по не внятным причинам”.
Части, наконец, встают на свои места, и Не Минцзюэ с некоторым раздражением осознает, что на самом деле они ведут разговор, ради которого, как он думал, Лань Сичэнь пришел сюда.
“Сичэнь", - ворчит он. - “Ты же знаешь, что у меня нет терпения для подобных разговоров. Если ты будешь говорить по кругу, а я буду говорить по прямой, мы никогда не будем говорить об одном и том же”.
“Откровенен, как всегда, даге", - бормочет Лань Сичэнь, потягивая чай.
Не Минцзюэ делает глубокий вдох.
“Если ты пришел спросить меня, женюсь ли я не твоем брате, потому что не могу быть с тобой, ты мог бы просто спросить”.
Лань Сичэнь слегка кашляет и ставит свою чашку. Взяв себя в руки, он улыбается, кривой, смущенной улыбкой, которая появляется, когда Не Минцзюэ слишком откровенен для его чувствительной натуры. Он встречается взглядом с Не Минцзюэ. Сердце Не Минцзюэ болезненно сжимается в груди.
“Так ты поэтому хочешь жениться на моем брате?” - спрашивает Лань Сичэнь, его голос мягчайшим мазком кисти касается уха Не Минцзюэ.
Это правильный вопрос, вопрос, который Не Минцзюэ задавал себе с тех пор, как ему впервые пришла в голову идея жениться на Лань Ванцзи.
Они никогда не говорили о влечении, привязанности, которые были скрытым под маской их дружбы на протяжении большей части их жизней. В этом никогда не было необходимости. Ни один из них не хотел бы отказаться от своего поста Лидера секты. Ни один из них не желает взваливать бремя этой ужасной ответственности на плечи своих младших братьев. В таком союзе нет будущего. Страстный взгляд здесь, затяжное прикосновение там, один украденный поцелуй в лесной глуши Облачных Глубин более десяти лет назад - это максимум, что когда-либо должно было произойти между ними.
“Да", - просто говорит Не Минцзюэ. - “В том смысле, что если бы я мог заполучить тебя, я бы не женился ни на ком другом”.
Эмоции в глазах Лань Сичэнь невыносимы. Не Минцзюэ смотрит вниз на свои руки.
“И нет, я не ожидаю, что Ванцзи заменит тебя”.
Лань Сичэнь молчит, ожидая продолжения.
“Многие качества, которыми я... восхищаюсь... в тебе", - говорит Не Минцзюэ, избегая слова ”любовь“ даже в этот момент, - "не характерны для Ванцзи”.
Собравшись с духом, он заставляет себя еще раз встретиться взглядом с Лань Сичэнем.
“Ты... теплый. Внимательный. Доверчивый. Ты успокаиваешь людей одним своим присутствием. К Ванцзи, я думаю, ничего из этого не относится."
Лань Сичэнь смеется, качая головой.
“Но он хороший человек", - продолжает Не Минцзюэ. - “Он тихий, спокойнее, чем я, он честен, так же, как честен и я. Некоторые люди могли бы назвать нас упертыми дуболомами. Ни у одного из нас двоих нет твоего дара дипломатии", - криво усмехается он, и Лань Сичэнь снова смеется.
“Его безупречная репутация тем более впечатляет, учитывая, что он, похоже, не заботится о ней. Ему безразлична политика секты, что меня радует. Он грозный фехтовальщик, блестящий культиватор и талантливый музыкант, и ты, возможно, не захочешь это слышать, но от моего внимания не ускользнуло, что он вырос в очень привлекательного молодого человека”, - улыбается Не Минцзюэ. - “Быть его мужем не составит никакого труда”.
"И тебя действительно не беспокоит, что он влюблен в Вэй Усяня?”
“Черт возьми, я сам наполовину влюблен в Вэй Усяня всего после нескольких дней близкого знакомства с ним. Кто может винить Ванцзи за это?”
“Я рад за тебя", - говорит Лань Сичэнь, глядя вниз и в сторону.
Потянувшись через стол, Не Минцзюэ берет руку Лань Сичэня в свою, поглаживая большим пальцем длинные, нежные пальцы.- “Мы никогда не собирались быть вместе”, - хрипит он, его голос едва громче шепота.
“Я знаю.”
Лань Сичэнь встает, осторожно вытирая один глаз. Не Минцзюэ тоже поднимается на ноги. Они стоят, не зная, что сказать.
“Счастье Ванцзи для меня самое главное", - наконец говорит Лань Сичэнь.
"Я знаю." - Не Минцзюэ серьезен.
“Знать, что он будет в безопасности, о нем будут заботиться и он будет счастлив...это сделает счастливым и меня. "
Не Минцзюэ тяжело сглатывает: “Я клянусь в этом. Клянусь своей жизнью.”
Лань Сичэнь осторожно наклоняется, пока его лоб не упирается в лоб Не Минцзюэ, и Не Минцзюэ знает, что это первый и последний разговор на эту тему.
“Мне жаль”, - шепчет Лань Сичэнь дрожащим голосом. - “И...спасибо.”
Он касается губами Не Минцзюэ, всего один раз, легко, как перышко, и уходит.

~*~

Вэй Усянь получает сообщение от Цзян Яньли о том, что она на некоторое время возвращается на пирс Лотоса, чтобы повидаться со своим братом и заняться организацией свадьбы. Это освобождает ее собственную компаньонку, госпожу Пэй, которая может приехать в Нечистую Юдоль и наблюдать за оставшейся частью визита Вэй Усяня. Это перестановка приносит Вэй Усяню только два гневных письма от Цзян Чэна (“Тебе лучше надеяться, что Не Минцзюэ не поймет, сколько от тебя проблем, и отвергнет тебя, потому что если ты испортишь свадьбу Яньли, ты никогда не вернешься на Пирс Лотоса”).
Госпожа Пэй была слугой семьи Юй в течение многих лет. Она заботилась о Юй Цзыюан в детстве, и клан Юй любезно отправил ее в Ланьлин, когда Цзинь Цзысюань начал всерьез ухаживать за Цзян Яньли. Вэй Усянь нравится мадам Пэй, которая всегда относилась к нему с какой-то добродушной терпимостью, никогда, казалось, не соглашаясь с мнением о нем мадам Юй. К сожалению, с момента захвата Пирса Лотоса у госпожи Пей появилась неприятная привычка периодически плакать и говорить о том, какой замечательной женщиной была мадам Юй, что не позволяет Вэй Усяню поддерживать беседу. Он скучает по Лань Ванцзи.

После возвращения Вэй Усяня в Нечистую Юдоль Не Минцзюэ, похоже, осознает, что он упустил возможность показать Вэй Усяню что-либо из Цинхэ Не, кроме крепости и окружающего городка. Вэй Усянь прослушивает подробную лекцию от госпожи Пей о тонкостях ухаживания среди дворянских семей. Не Минцзюэ предлагает провести день в Хэцзяне, ближайшем, достаточно крупном, городе. На следующий день Вэй Усянь прогуливается по оживленному рынку Хэцзянь рядом со своим женихом, идя медленно, чтобы госпожа Пэй могла следовать в нескольких шагах позади, в сопровождении нескольких культиваторов Не, обеспечивающих их охрану.
Хэцзянь не так живописен, как Пирс Лотоса, ему не хватает оживленных водных путей и пышной зелени. Здесь теплый и влажный климат, суровая архитектура, характерная для большей части Цинхэ Не, но все равно приятно снова оказаться в настоящем городе. Продавцы расхваливают свои товары, когда они проходят мимо, приветствуя Лидера секты Не с уважением. Уважение вызывает не только статус, но и тугой кошелек. Они пробуют некоторые местные деликатесы, в том числе сливовое вино с тошнотворно-сладким букетом, который горит, как угасающий огонь. Вэй Усяню вино нравится.
“Если тебе понравилось, то можно заказать партию", - говорит Не Минцзюэ, - "есть винодел, который производит что-то похожее, не далеко от дома. Вино крепче, пока оно молодое, но со временем становиться мягче и приятнее”.
“Я с нетерпением жду возможности попробовать и его”, - отвечает Вэй Усянь. По крайней мере, у секты Не нет никаких правил по поводу выпивки. Он надеется, что Лань Ванцзи смирится с этим, когда они оба будут женаты на Не Минцзюэ.

“Господин Не", - зовет их пожилая продавщица, - "купите шелковую ленту для своего возлюбленного”.
Не Минцзюэ останавливается у лотка и начинает перебирать отрезки ярких лент.
“Такой красивый молодой человек!" - восклицает продавщица лент. - “Посмотрите на его волосы, такие густые и блестящие! Такие волосы заслуживают лучшего, чтобы завязать их сзади.”
“Ты слишком льстишь мне, гуньян", - усмехается Вэй Усянь. Во время своего визита он каждый день тратит уйму времени, чтобы собрать волосы в надлежащий узел, но все без толку. Сегодня, как обычно, его волосы снова растрепались и запутались.
“И конечно, он хочет красную", - продолжает женщина, указывая на красно-черный ансамбль Вэй Усяня и ярко-красную ленту, в настоящее время завязывающую его волосы.
“В наши дни все молодые люди воображают себя Старейшиной Илина”. - Она качает головой. - “Я никогда не пойму моду молодых людей”.
Вэй Усянь взрывается удивленным смехом. Эта женщина думает, что он в костюме, как... он сам. Он поворачивается к Не Минцзюэ.
“Простите, господин Не. Я просто ужасный модник”, - хихикает он.
“Я буду иметь это в виду”, - ухмыляется Не Минцзюэ.
“Мне пришло в голову", - говорит Не Минцзюэ несколько мгновений спустя, разглядывая темно-красную ленту, - "что я не дарил тебе никаких подарков”.
“В смысле, не дарил!” - быстро говорит Вэй Усянь. - “А как же ... земля, и Цзян Чэн просил передать тебе, как сильно ему понравились вино и чай. Я же тебе это говорил, верно? Я же не забыл?”
“Забыл”, - фыркает Не Минцзюэ, - “но я рад это услышать хотя бы сейчас. Я имел в виду, что я ничего не дарил лично тебе, а не твоей семье.”
"Я на самом деле не…”
Не Минцзюэ подносит ленту к лицу Вэй Усяня, как бы оценивая подходит ли она к цвету кожи. Его пальцы касаются челюсти Вэй Усяня. С такого близкого расстояния легко заметить, что он вообще не смотрит на ленту, он смотрит на губы Вэй Усяня.
“Тебе нравится?” - Спрашивает Не Минцзюэ. Его голос низкий и сексуальный. Он гладит Вэй Усяня по щеке большим пальцем через мягкую ткань ленты.
Вэй Усянь чувствует, как ленивый жар просачивается в его грудь.
“Да”, - говорит он, слегка придвигаясь ближе к Не Минцзюэ. - “Нравится”.
“Какой продуманный подарок, господин Не”, - говорит мадам Пей позади них, громче, чем это действительно требуется. Вэй Усянь подпрыгивает при звуке ее голоса. Не Минцзюэ просто кивает ей и поворачивается, чтобы заплатить за ленту.
Это опьяняет, когда тебя так хотят. Вэй Усянь не зря заслужил репутацию обаятельного ухажера. Ему всегда нравилось флиртовать, улыбаться и поддразнивать. Такое общение говорит - разве мы оба не замечательные, и разве это не замечательно, насколько мы оба замечательные? Это весело и, по большей части, безобидно.
Однако он быстро понял, что флирт ощущается совсем по-другому, когда вы абсолютно, определенно (почти) наверняка собираетесь заняться сексом с другим человеком и в какой-то момент вы оба это понимаете. Ставки кажутся выше, дрожь возбуждения становится глубже, и он никогда еще так хорошо не осознавал, что за его распутными манерами кроется почти полное отсутствие сексуального опыта, чего, похоже, не скажешь о Не Минцзюэ.
“Мне действительно ничего не нужно”, - протестует Вэй Усянь, когда они продолжают идти по рынку. - “Ты уже так много сделал для моей семьи и для моей секты”.
Не Минцзюэ бросает на него взгляд.
“Когда ты говоришь ”секта", ты ведь не имеете в виду Юньмен Цзян, ты имеешь в виду секту Илин. Веней”.
“Почему я не должен иметь их в виду? Они важны для меня”, - Он сдерживает себя, чтобы не сунуть руку в рукав и не прикоснуться к спрятанным там талисманам, предназначенным для предупреждения его о любой опасности в Илине — один для болезни, один, если защита нарушена, один, который Вэнь Цин может использовать, чтобы связаться с ним в случае чрезвычайной ситуации.
“Я иногда забываю, что в некотором смысле ты сам Лидер Секты”, - задумчиво говорит Не Минцзюэ.
“О да", - протягивает Вэй Усянь, - "грозный Старейшина Илина и его могущественная армия фермеров”. - Он качает головой.
“Я не Лидер Секты, на самом деле, просто больше никто не захотел им помочь. Я понятия не имею, чем занимаюсь большую часть времени, и я уверен, что они все это видят. В основном я просто пытаюсь убедиться, что никто не умрет с голоду, пока я пытаюсь не облажаться и не убить нас всех”.
“Для меня это звучит как быть Лидером Секты”, - смеется Не Минцзюэ. - “Расскажи мне о них, о вашей секте."
“Я не... это не интересно", - поспешно говорит Вэй Усянь.
“Мужчина должен знать людей, находящихся под его защитой. Если они переедут в Цинхэ Не, я хотел бы владеть информацией”.
Лицо и голос Не Минцзюэ серьезны. Вэй Усянь вспоминает, как Не Минцзюэ взамодействует со своими людьми. Во время Аннигиляции Солнца он знал каждого культиватора под своим командованием. Тех, кто приходил из других сект, запоминал в течение дня или двух. Не только имена и лица, но и их сильные стороны, их симпатии и антипатии, их прошлое. В Нечистой Юдоли Вэй Усянь видел, как Чифэн-Цзюн расспрашивает о семьях своих людей, об их жизни. Даже здесь, в Хэцзяне, ясно, что он знаком с городом и его жителями.
Итак, Вэй Усянь рассказывает ему о беженцах Вэнь, о медицинском гении Вэнь Цин и героизме Вэнь Нина во время войны. Он рассказывает ему об артрите Четвертого дяди, о том, как им приходится обманом заставлять бабушку Вэнь прекращать работу, чтобы она отдохнула ночью. Почему-то он не может заставить себя рассказать Не Минцзюэ об А—Юане - тайна существования этого ребенка для Вэй Усяня дороже, чем его собственная жизнь. Но он рассказывает ему об их строительных работах, выращивании репы и проблемах с получением пресной воды.
“Я работаю над талисманом для очистки воды", - говорит он, - "но это сложно, когда вода загрязнена как пеплом, так и темной энергией. Это хорошо воздействует на урожай, но не годится для питья".
Очищенная талисманом вода на вкус похожа на кровь, но он не собирается говорить об этом Не Минцзюэ.
“Большая часть нашего времени сейчас уходит на то, чтобы ходить туда и обратно к ближайшему не загрязненному источнику. Это занимает полдня пути даже для здорового человека".
“Что вы имеете в виду, говоря "даже для здорового человека"?” - резко спрашивает Не Минцзюэ. - “В секте есть неизлечимая болезнь?”
“Не совсем болезнь", - медленно говорит Вэй Усянь, чувствуя себя немного неловко. - “Воздух... трудно дышать. Даже с оберегами, удерживающими основную часть темной энергии на расстоянии. У всех есть небольшой кашель, и, конечно, старики страдают от этого сильнее всего”.
Не Минцзюэ хмыкает.
“Землю, которая является моим подарком тебе на помолвку, пересекает ручей. Там твоим людям будет легче поливать свои посевы".
“Они будут благодарны. Я благодарен", - искренне говорит Вэй Усянь.

“Мне нужно зайти сюда”, - говорит Не Минцзюэ, останавливаясь перед аптекой. “Почему бы тебе не принести госпоже Пей чего-нибудь освежающего?”
Госпожа Пей счастлива, когда берет немного жареных орехов и смесь фруктового сока из соседнего ларька.
“Прекрасный, честный мужчина”, - произносит она, с одобрением глядя на дверь магазина, в котором исчез Не Минцзюэ. - “Я уверен, что мадам Юй никогда не думала, что ты сделаешь такую выгодную партию, как Лидер Секты Не. Ты хорошо поработал, Вэй Усянь”.
“Спасибо, госпожа Пей", - быстро говорит Вэй Усянь, стремясь сменить тему разговора о мадам Юй на все, что угодно. - “Но я не могу претендовать на это. Все было делом рук Яньли. Как она? Когда состоится свадьба?”
Госпожа Пэй радостно болтает о Цзян Яньли, о прекрасных украшениях, которые подарил ей Цзинь Цзисюань, и о лотосах, который он посадил лично, об элегантности Башни Кои и мудрости Главного Культиватора, пока Вэй Усянь почти не начинает жалеть что сменил тему. Не Минцзюэ появляется, держа в руках большой мешок.
“Это тебе”, - говорит он, с поклоном вручая мешок Вэй Усяну.
"...Травы?” - спрашивает Вэй Усянь, в замешательстве заглядывая в мешок.
Не Минцзюэ кивает.
“Лекарственные травы. Смесь, уникальная для Цинхэ Не. Заваренные горячей водой, они успокоят раздраженное горло, или можете пропарить их над жаровней, чтобы очистить легкие. Используй, когда вернешься в Илин".
Из всех подарков, которыми, как он мог подумать, осыплет его жених, лекарства для секты нигде не были в списке. Вэй Усянь чувствует, что он может заплакать, или броситься на Не Минцзюэ и обнять этого человека прямо здесь, на городской площади, или как-то иначе поставить себя в неловкое положение. “Спасибо, Не-цзунчжу", - бормочет он.
“Лидер Секты должен заботиться о своем народе”, - говорит Не Минцзюэ, предлагая Вэй Усяну руку.

Их обратная прогулка по городу проходит спокойнее. Вэй Усянь все еще ошеломлен подарком и начинает уставать. Не Минцзюэ, конечно, с его крепким золотым ядром, вероятно, мог бы пройти весь обратный путь в Нечистую Юдоль, не останавливаясь, но довольствуется тем, что замечательно проводит время, прерываемое пустой болтовней.
Когда они приближаются ко въезду в город, Не Минцзюэ бросает на него плутоватый взгляд и слегка ускоряет шаг. Вскоре госпожа Пей отстала еще больше, ученики Не Минцзюэ остались с ней.
“Пошли", - внезапно говорит Не Минцзюэ, хватая Вэй Усяня за руку и оттаскивая его в сторону, бросаясь между двумя зданиями.
Они выходят на боковую улицу, не намного большую, чем переулок, почти совершенно пустынную по сравнению с суетой главной улицы. Не Минцзюэ отпускает его руку и поворачивается к нему, глаза озорно блестят.
”Что?.." - спрашивает Вэй Усянь, задыхаясь от бега между зданиями.
“Я хотел побыть с тобой наедине”, - говорит Не Минцзюэ. - “Только на минутку". Он кладет руки на талию Вэй Усяня и вопросительно поднимает брови.
“У тебя будут проблемы с госпожой Пей”, - смеется Вэй Усянь. Он делает шаг вперед, навстречу Не Минцзюэ, его пульс учащается, он встречается взглядом с более высоким мужчиной. Притворяясь уверенным, он обнимает Не Минцзюэ за шею.
Не Минцзюэ скользит широкой рукой по пояснице Вэй Усяня, притягивая его к себе, прямо к теплой, твердой груди. Взгляд мягок и сосредоточен на лице Вэй Усяня. Протянув другую руку, он проводит пальцами по челюсти Вэй Усяня, получается вдвое интимнее без шелковой ленты в качестве посредника. Вэй Усянь чувствует, как мурашки бегут по его рукам и задней части шеи.
“Это не большая проблема, я легко с ней справлюсь”, - выдыхает Не Минцзюэ и целует его.
Его рот теплый и влажный, его губы скользят по губам Вэй Усяня, нежно, но настойчиво. Вэй Усянь тяжело вдыхает через нос и притягивает его ближе, прижимая их тела друг к другу, его сердце бешено колотится в груди. Не Минцзюэ скользит рукой по спине Вэй Усяня и целует его снова, более глубоко, прижимаясь подбородком, его усы царапают кожу Вэй Усяня, малейшее движение его языка касается верхней губы Вэй Усяня, прежде чем он отстраняется.
Вэй Усянь вздыхает и это, как ему кажется, очень мужественный вздох, а совсем не вздох влюбленного подростка. Он опускает руки на грудь Не Минцзюэ.
“На сколько сильную проблему ты хочешь получить?” - спрашивает он, многозначительно выгибая бровь, не совсем уверенный в том, что он вообще предлагает.
Не Минцзюэ хихикает и трясет головой, как будто хочет скинуть наваждение. Затем он делает шаг назад.
“Выходи за меня и я покажу тебе”, - отвечает он, его голос темнеет от обещания.
Мгновение спустя они выходят обратно на главную улицу, раскрасневшиеся и смеющиеся. Госпожа Пей скептически поднимает бровь, что говорит о том, что я вас раскусила, но при этом молчит.

В общем, очень удачная поездка в город.

~*~

Цзян Яньли обнаруживает, что ей трудно вернуться к жизни в Башне Кои. Визит в Юньмэн был таким освежающим — купаться каждый день, спать в кровати, которая принадлежала ей с детства, проводить время в откровенном и непринужденном общении с Цзян Чэном и другими членами ее секты. Это сильно отличается от Башни Кои, где, кажется, каждый разговор наполнен двойным смыслом, который она не всегда может увидеть.
Цзинь Цзысюань мил и настолько откровенен с ней, насколько может, особенно теперь, когда она поняла, что его обычная надменность скрывает неловкого и стеснительного юношу. Мадам Цзинь ее защита и утешение. Никто раньше не относился к Цзян Яньли так по—матерински, даже ее собственная мать. Мадам Юй никогда не умела заботься о своих детях. Цзян Яньли знает много девушек, которые с первого дня конфликтовали с матерями своих мужей и боялись входить в их дома. Ей приятно знать, что госпожа Цзинь искренне хочет, чтобы она находилась здесь, принимает ее как дочь. Она знает, что ей повезло. Цзинь Цзисюань и его мать уже много лет следят за жизнью Башни Кои. Но они замечают тягостную атмосферу не больше, чем сами кои замечают воду в своих прудах.
Она тоже знает Цзинь Гуаншаня с детства, но его усилия по проявлению отеческого интереса к ее благополучию в лучшем случае кажутся вынужденными, а в худшем - откровенно эгоистичными. Она не забыла, как он публично настаивал на том, чтобы она сняла траур до того, как была готова, как он небрежно обругал Вэй Усяня на банкете в горах Байфэн. Цзинь Цзысюань никогда не пойдет против своего отца, но ясно, что никто на самом деле не доверяет лидеру Секты Цзинь.
Очень странно планировать свое будущее счастье с Цзинь Цзысюанем, работая за кулисами, чтобы помешать будущему свекру уничтожить остатки Вэней. К счастью, Цзинь Гуаншань, похоже, уже мысленно классифицировал Цзян Яньли как члена своего собственного клана. Он либо не знает о ее участии в организации помолвки Вэй Усяня, либо предполагает, что она слишком тиха и беспомощна, чтобы спланировать такое. Похоже, он очень мало интересуется подобными вопросами — переговоры Цзян Чэна на тему ее собственного брака почти полностью велись с мадам Цзинь и Цзинь Гуаняо.

Госпожа Пэй вернулась из Цинхэ Не в хорошем настроении. Цзян Яньли проводит свой первый вечер, массируя ноги старухи и слушая все о ее визите. Госпожа Пей не в восторге от Нечистой Юдоли (“Такой сквозняк, А-ли, и все края острые! Там не хватает женской руки.”), но, похоже, одобряет лидера Секты Не (“Щедрый и серьезный мужчина, как раз то, что нужно этому хулигану Вэй Усяню, чтобы успокоить его”).
Цзян Яньли нетерпеливо выпытывает у нее каждую крупицу информации о Вэй Усяне: его здоровье (“Он слишком худой, этот мальчик всегда был слишком худым”), его поведение (“Я не могу сказать, что он ведет себя в точности так, как я ожидала”), его настроение (“Он не казался более напряженным, чем обычно! Я удивлена, что это он Старейшина Илина и все такое”). В конце концов, она удовлетворена тем, что Вэй Усянь не был несчастен во время официального ухаживания и что его жених с ним хорошо обращался.
Это может сработать. Это должно сработать.
Она так по ним скучает. Независимо от того, насколько грустной, потерянной или одинокой она себя чувствует, они всегда могут заставить ее улыбнуться. Вэй Усянь и Цзян Чэн заботятся о ней и берегут ее, и она делает то же самое для них. Втроем им всегда лучше, чем любому из них поодиночке. Она беспокоилась о Вэй Усяне еще со времен войны, когда она слышала о его "подвигах". Приятно начать сбрасывать с себя бремя этого беспокойства, начать верить, что о нем есть кому позаботиться, даже если это больше не она. И все же ей больно сознавать, что, что бы ни случилось, они никогда больше не будут втроем бок о бок на Пирсе Лотоса. Все меняется. Возможно, она была глупа, когда думала, что этого никогда не изменится.

Цзян Яньли проводит много времени, прогуливаясь по кажущимся бесконечными залам Башни Кои, иногда с Цзинь Цзисюанем, иногда просто с госпожой Пей. Большинство молодых людей там - ученики секты Цзинь, занятые своим культивированием и обучением. Ей почти невозможно заводить новых друзей.
Когда она слышит голос мадам Цзинь, полный отчаяния и возмущения, послушная старшая дочь в ней устремляется прямиком в этом направлении. Если и есть что-то, в чем Цзян Яньли хороша, так это в умении успокаивать вспыльчивых людей и улаживать конфликты.
“О чем ты думал?”- Мадам Цзинь визжит. - “Все знают, что секта Яо должна находиться далеко от секты Ван. Их вражда длится годами!”
Лицо Цзинь Гуаняо бледное, его умиротворяющая улыбка с ямочками застыла на лице. - ”Мои извинения, м-мама", - запинается он, слово звучит фальшиво на его языке, как всегда. -“Я не знал о трудностях между их двумя сектами”.
“Насколько я знаю, у тебя отличная память", - усмехается она. “Ты не мог не знать! Ты нарочно пытаешься сорвать этот ужин! Неблагодарный ублюдок!”
Он улыбается еще шире, опустив глаза, держась почтительно и совершенно неподвижно, как будто внезапное движение может вызвать еще больший гнев.
Возможно, если бы Цзян Яньли была в другом настроении, если бы она не тосковала по своим братьям и не думала о Пирсе Лотоса, она могла бы отвернуться и посчитать этот спор не своим делом. Вместо этого она вспоминает. Ее воспоминания такие четкие, как будто это произошло на прошлой неделе, а не десять лет назад: "Ты несчастный мальчишка!" - снова слышит Цзян Яньли. - "Все твои учителя хвалят твой интеллект, и я не могу поверить, что ты не можешь запомнить простую инструкцию от меня? Я научу тебя не игнорировать мои приказы!"
Она останавливается в коридоре, ее безошибочный инстинкт подсказывает ей, что если она вмешается сейчас, мадам Цзинь будет смущена и выместит это на Цзинь Гуаняо. Рядом с ней госпожа Пей беспокойно кудахчет и пытается увести ее, но она стоит твердо и ждет. Она не глупа и знает, что материнская доброта, которую мадам Цзинь всегда проявляла к ней, не распространяется на всех в доме Цзинь.
“Уверяю вас, я бы никогда не сделал ничего, чтобы сорвать этот ужин или какие-либо дела клана Цзинь”, - говорит Цзинь Гуаняо. - “Я немедленно поменяю расположение мест. Пожалуйста, позвольте мне исправить свою ошибку”.
Мадам Цзинь фыркает. “Если что-то пойдет не так на следующей неделе это будет твоя вина”.
“Спасибо вам за доброту”, - улыбается Цзинь Гуаняо, низко кланяясь ей. - “Я уверен, что ужин пройдет безупречно”.
К счастью, мадам Цзинь мчится в совершенно другом направлении, так что Цзян Яньли не нужно притворяться, что она только что подошла. Мгновение она наблюдает за Цзинь Гуаняо. Он делает глубокий вдох, резко выдыхая, а затем еще один глубокий вдох, выдыхая медленнее, разглаживая складки на своей одежде, поправляя шляпу. Маленькая приятная для людей улыбка все еще прикреплена к его лицу. Цзян Яньли не уверена, осознает он это или нет.
Когда они были детьми, Цзян Яньли могла спеть Вэй Усяну песню или рассказать ему историю; когда они подросли, она всегда могла принести ему суп или придумать какой-нибудь другой предлог, чтобы посетить его комнату. Одного ее присутствия обычно было достаточно, чтобы сказать ему, что кто-то любит тебя, ты достоин любви. Но она едва знает Цзинь Гуаняо, нет никаких оснований полагать, что он сочтет ее присутствие успокаивающим, а не раздражающим.
Она ждет еще мгновение, а затем идет в сад, улыбаясь, как будто у нее ничего нет на уме. - “Цзинь-гонгзи!” - восклицает она. - “Я так рада, что столкнулась с тобой”.
“Цзян-гуньян, Пэй-фурэнь", - говорит Цзинь Гуаняо, кланяясь им. Она отвечает ему таким же глубоким поклоном. - “Что я могу для вас сделать?”
“Прогуляйся с нами немного, хорошо?” - спрашивает она. - “Если только мы не отвлекаем тебя от срочных дел.
“Вовсе нет", - говорит Цзинь Гуаняо. Он идет в ногу с ней, и они идут гулять по саду. Сегодня прекрасный день, солнце сверкает на воде декоративного пруда, сверкая золотом на чешуе огромной рыбы, плавающей там.
“Я тут подумал, я так мало знаю о тебе”, - говорит ему Цзян Яньли. - “Ты мой брат или скоро им станешь, а мы почти не разговаривали! Расскажи мне о себе”.

~*~

Это не оскорбительно, что Не Минцзюэ падарил им лекарственные травы. Удивительно проницательный подарок для Вэй Усяня. Они, безусловно, будут использовать травы, так как они наилучшего качества и их количество больше, чем секта может себе позволить или выростить в настоящее время. У Вэнь Цин нет причин чувствовать раздражение из-за этого, но все таки это только усиливает ее раздражение.
“Я думаю, что отвар будет более эффективным, чем лечение паром”, - говорит она, думая, что Не Минцзюэ не врач, и кроме того я сама могу позаботиться о своих людях.
“Как ты думаешь, для заваривания трав мы могли бы использовать очищенную талисманом воду?” - спрашивает Вэй Усянь. Он растянулся на полу, А-Юань у него на коленях. Они по очереди корчат друг другу самые глупые рожи, какие только могут.
Она хмыкает, размышляя.
“Честно говоря, я бы предпочела этого не делать. Для медицинских отваров вода должна быть как можно более чистой". - И в идеале не иметь вкуса крови, про себя продолжает она.
Вэй Усянь приподнимает кончик носа одним пальцем и фыркает, как свинья. А-Юань визжит от смеха.
“Когда мы переедем в Цинхэ Не, мы наконец сможем перестать думать о воде”, - говорит он. - “И ты сможешь познакомиться с моим другом Лань Чжанем", - добавляет он А-Юаню. - “Он живет на горе, покрытый кроликами”.
“Ты говоришь так, как будто это Хангуан-цзюнь покрыт кроликами”, -говорит Вэнь Цин.
“А ты уверена, что это не так?” - Вэй Усянь раздувает огромные щеки и широко открывает глаза, хлопая ресницами. А-Юань хихикает и надавливает на щеки Вэй Усяня. Вэй Усянь выдувает воздух с громким звуком.
“А-Юань", - говорит Вэнь Цин, - "не мог бы ты, пожалуйста, пойти и найти Попо? Мне нужно поговорить с твоим Сянь-геге.”
А-Юань выбигает из пещеры, быстро перебирая пухлыми ножками. Наблюдая за ним, Вэнь Цин старается не переживать, сопротивляясь желанию крикнуть "Притормози!" Детям нужно бегать на максимальной скорости, падать и обдирать колени, и если А-Юань споткнется и упадет, у него есть 50 преданных поклонников за пределами этой пещеры, чтобы поднять его и отряхнуть. С ним все будет в порядке.
Вэй Усянь смотрит вслед А-Юаню с нежной улыбкой на лице.
Вэнь Цин прочищает горло. “Тебе нужно быть осторожным, когда речь заходит о Лань Ванцзи. Ваш муж будет ожидать, что вы оба поставите его на первое место. Ревность делает мужчин жестокими, а Чифэн-Цзюн известен своим темпераментом.”
Он озадаченно смотрит на нее. “Не Минцзюэ знает, что мы с Лань Чжан близкие друзья. Это одна из причин, по которой он предложил жениться на Лань Чжане.”
Она любит Вэй Усяня, действительно любит. Он ее друг и спаситель, и почти такой же брат, как Вэнь Нин. Но он становится поразительно тупым, когда дело доходит до одного определенного Ланя.
“Просто ... будь осторожнее", - повторяет она.
“Я всегда осторожен", - говорит уже Старейшина Илина.
Она не собирается этого говорить. Она не собирается этого говорить. Она не собирается этого говорить. Она ...
“Ты не обязан жениться на лидере секты Не”. - Черт возьми.
“ Я знаю", - говорит он, не глядя на нее.
“Я серьезно. Мы выжевем. У нас есть урожай репы и фруктовые деревья, и мы успеем построить все жилье к зиме". - Она делает глубокий вдох.- “Я все подсчитала. Ты не обязан делать это для нас. Мы не просим тебя об этом.”
Он переворачивается на живот, подпирая подбородок рукой.
“Так будет лучше. У нас будет своя жизнь, своя деревня. Я думаю, что вам всем понравится Цинхэ Не. Это не так красиво, как гора Дафань, но все же лучше, чем здесь. Плюс...Я думаю, что я вроде как... сам этого хочу? Он мне нравится.”
“Ты ему доверяешь?”
“Чифэн-Цзюн знаменит тем, что не отказывается от своего слова. Если он скажет, что-то, делает это. Вэй Усянь решительно стучит кулаком по земле, - "он это делает".
Убьет ли человека ответ всего на один вопрос?
“Это не то, о чем я переживаю”.
Вэй Усянь вздыхает.
"Я знаю". - Он хмурится.
Она садится рядом с ним. "Я беспокоюсь о тебе",- хочет сказать она.
“Ты собираешься сказать ему?”
“Сказать ему что?”
Она бросает на него многозначительный взгляд. Она не собирается говорить это вслух. Они ни разу не говорили об этом, хотя его крики агонии будут преследовать ее во снах до самой смерти. Он отводит взгляд.
“Он так или иначе узнает, особенно когда ты начнешь делить с ним пастель”.
“Тогда нет причин рассказывать ему об этом", - раздраженно говорит он. - “Если он спросит, тогда я ему скажу”.
“Ты действительно ничего не знаешь о мужчинах”, - вздыхает она.
“Я мужчина!” - протестует он, садясь.
“Что тем более удивительно, что ты так мало о них знаешь”, - она складывает руки на груди. - “Если он все равно узнает, ты должен сказать ему правду, прежде чем он узнает сам. Таким образом, ты будешь контролировать весь процесс. Ты сможеш представить информацию так, как выгодно тебе. Кроме того, ему понравится твоя честность. Покажи ему немного уязвимости в нужных моментах, и это заставит его захотеть позаботиться о тебе”.
Он хмурится.
“Или, он просто разозлится на меня”.
“Когда он узнает, что ты скрыл это от него, он разозлится, и чем дольше ты будешь держать это в секрете, тем больше он разозлится”.
“Может быть, он вообще ничего не узнает? Я довольно хорошо умею хранить секреты.”
В ней вспыхивает раздражение.
“Это всегда было твоей проблемой. Ты скорее примешь дополнительное наказание, чем покажешь свою шею, даже один раз.”
“О да, это ведь ты так известна своей уязвимостью", - огрызается он.
Она подтягивает колени к груди, думая о Вэнь Жохане, о своем детстве в Ночном Городе.
“Ты ничего не знаешь обо мне", - тихо говорит она.
Его лицо вытягивается, смягчается. Он ничего не говорит, но прислоняется своим плечом к ее плечу.
“Подумай об этом. Хорошо?” - спрашивает она.
Он кивает. “Хорошо”.
Она садится прямо, скрестив ноги, стремясь придать себе командный вид королевы. “А теперь принеси мне расческу”.
“Расческа? Зачем?”
“Я собираюсь научить тебя плести косы".

@темы: мои переводы, Новеллы из Китая, Элегантное решение

---

Элегантное решение (2)

Автор оригинала: giraffeter
Оригинал: An Elegant Solution
Пэйринг и персонажи: Лань Чжань/Вэй Ин /Не Минцзюэ
Размер: 21/21 (завершен)
Жанры: AU, Fix-it
Предупреждения: ООС
Другие метки: Брак по договоренности, секс втроем - М/М/М, все живы.
Примечание: секта=клан

Глава 2: Нечистая Юдоль

Лань Ванцзи слышит его, поворачивается, чтобы посмотреть на него, и все замедляется. Даже когда он подбегает к Лань Ванцзи, кажется, что воздух стал густым и тяжелым. У него есть время, чтобы испытать беспокойство о том, что Хангуан-цзюнь будет ругать его за возмутительные действия, за то, что он стал Старейшиной Илина, но он этого не делает. Вместо этого губы Лань Ванцзи слегка приподнимаются, его взгляд мягкий, удивленный и... довольный. Это радость встречи.
“Лань Чжань”, - снова говорит Вэй Усянь, когда он подходит к Лань Ванцзи, и чувствует, как он улыбается слишком сильно. Вероятно, он выглядит как дурак, но это не имеет значения, потому что Лань Чжань здесь, и, возможно, Лань Чжань не ненавидит его в конце концов.
“Что ты здесь делаешь?”


Вэй Усянь проводит ночь перед своим визитом в Нечистую Юдоль в гостинице в соседнем городе. Цзян Чэн прислал с пирса Лотоса кое-что из старой одежды Вэй Усяня, а также новый комплект одежды, красного и синего цветов, таких глубоких, что они кажутся почти черными. Ткани кажутся странными под его руками, тяжелыми и скользкими. Его мозоли цепляются за слишком гладкий материал, но (как довольно резко указывалось в записке Цзян Чэна, сопровождавшей его вещи) он не может прибыть в Нечистую Юдоль выглядящий как крестьянин-фермер, хотя на данный момент он, по сути, им и является.
Также есть официальное письмо от Цзян Чэна и несколько подарков на помолвку — изысканный колокольчик Цзян из серебра и несколько рулонов окрашенного в индиго шелка Юньмэн. Глядя на них, он чувствует себя неуверенно. Это действительно происходит?
Он принимает ванну, наслаждаясь ощущением горячей воды и настоящего мыла, и впервые после гостевых покоев в башне Кои спит в настоящей кровати. На следующее утро Вэй Ин тщательно причесывается и облачается в одежду своей прежней жизни. Она все еще более или менее ему по размеру. Он крепко затыкает Чэньцин за пояс и отправляется пешком.
Кажется, что это происходит с кем-то другим. Как будто он возвращается назад во времени, как будто, когда он прибудет к воротам, он встретит там свое молодое "я", нетронутое золотое ядро, важную новую миссию с ...
Вэй Усянь видит человека, стоящего за воротами в Нечистую Юдоль, и на мгновение задается вопросом, вернулся ли он в прошлое или, может быть, наконец (окончательно) полностью сошел с ума. Его зрение двоится, расплывается и застывает на фигуре, которую он знает слишком хорошо, чтобы думать, что он может ошибиться: человек стоит совершенно прямо, одна рука лежит на пояснице, бледно-голубая мантия колышется из-за легкого ветерка.
“Лань Чжань!” - зовет он, ускоряя шаг.
Лань Ванцзи слышит его, поворачивается, чтобы посмотреть на него, и все замедляется. Даже когда он подбегает к Лань Ванцзи, кажется, что воздух стал густым и тяжелым. У него есть время, чтобы испытать беспокойство о том, что Хангуан-цзюнь будет ругать его за возмутительные действия, за то, что он стал Старейшиной Илина, но он этого не делает. Вместо этого губы Лань Ванцзи слегка приподнимаются, его взгляд мягкий, удивленный и... довольный. Это радость встречи.
“Лань Чжань”, - снова говорит Вэй Усянь, когда он подходит к Лань Ванцзи, и чувствует, как он улыбается слишком сильно. Вероятно, он выглядит как дурак, но это не имеет значения, потому что Лань Чжань здесь, и, возможно, Лань Чжань не ненавидит его в конце концов.
“Что ты здесь делаешь?”
“Чифэн-Цзюнь попросил меня прийти”, - говорит Лань Ванцзи тем глубоким, серьезным голосом, который всегда заставляет Вэй Усяня чувствовать себя так, будто его мозги плавятся. - “Чтобы сопровождать тебя во время визита. Так как Цзян Ваньинь не может". Лань Ванцзи - единственный человек, которого знает Вэй Усянь, который может заставить чье-то вежливое имя звучать как оскорбление. За это Вэй Усянь его любит.
“Ты знал, что я буду здесь?” - спрашивает Вэй Усянь.
“Мн.”
Вэй Усянь поворачивается, чтобы встать рядом с ним, подталкивая его локтем. ”И я полагаю, ты просто не смог устоять перед возможностью увидеть меня?", - поддразнивает он. На самом деле ему не нужен сопровождающий — он основатель своей собственной секты, в конце концов, он может сам о себе позаботиться, — но он не будет жаловаться на то, что рядом Лань Ванцзи.
Лань Ванцзи смотрит на него и, кажется, собирается что-то сказать, но ворота начинают распахиваться, и разговор прерывается.

Когда охранники сопровождают их по длинному коридору, Вэй Усянь снова начинает нервничать. Он был так взволнован, увидев Лань Ванцзи, что почти забыл, зачем он здесь. По крайней мере, ему предстоит первая официальная встреча со своим женихом и его лучшим другом.
Не Минцзюэ и Не Хуайсан ждут во внешнем дворе, чтобы поприветствовать их. Вэй Усянь видит, что они стоят там, и у него возникает быстрое, но всепоглощающее чувство "нет, я не могу этого сделать", но Лань Ванцзи шагает вперед, и Вэй Усянь не хочет опозориться перед ним, убегая в горы. Не Хуайсан ободряюще улыбается Вэй Усяню поверх своего вездесущего веера, отчего Вэй Усянь чувствует себя немного лучше. Он делает глубокий вдох, когда они с Лань Ванцзи низко кланяются Не Минцзюэ, затем медленно поднимает глаза на мужчину, который, если все пойдет хорошо во время этого визита, станет его мужем.
Не Минцзюэ высокий, выше, чем помнил Вэй Усянь, широкие плечи сужаются к тонкой талии, тяжелая шелковая парча его серо-стальной ханьфу строгими линиями ниспадает по его длинному телу. Черты его лица имеют естественную суровость, которую Вэй Усянь помнит, но грубая аура командира, к которой он привык во время войны и которая ассоциируется с Чифэн-Цзюнем, отсутствует. Он кажется более расслабленным здесь, на своей территории.
“Вэй Усянь", - тепло говорит Не Минцзюэ. “Добро пожаловать в Нечистую Юдоль. Я с нетерпением ждал твоего визита”.
“Чифэн-Цзюнь", - отвечает Вэй Усянь. "Я... благодарен за приглашение”. Это похоже на то, что он должен был сказать. Верно?
Не Минцзюэ смотрит ему в лицо, внимательно изучая его. Вэй Усянь задается вопросом, что он там видит. Он знает, что красив (или, во всяком случае, был красив - сейчас он немного похудел и его кожа обветренна). Он понятия не имеет о вкусах Не Минцзюэ. И нравятся ли Не Минцзюэ вообще мужчины. Вэй Ин немного ерзает, но стоит на месте.
Взгляд Не Минцзюэ скользит по телу Вэй Усяня и очень быстро возвращается к его лицу, но Вэй Усянь чувствует прикосновение взгляда так, как будто его гладили руки. Когда глаза Не Минцзюэ снова встречаются с глазами Вэй Усяня, на губах Не Минцзюэ появляется легкая улыбка и намек на приподнятую бровь. Это смелый, кокетливый взгляд, взгляд, который говорит, что я представил тебя обнаженным, и мне это понравилось.

Вэй Усянь сглатывает, в животе поднимается жар, образ мощного тела под серыми одеждами Лидера Секты полностью сформировался в его сознании. Он вроде как предполагал, что ухаживание будет означать много скучных обедов и напряженного молчания — похоже, именно так Цзинь Цзысюань ухаживал за шицзе, — но этот взгляд совсем не скучный. Внезапно наличие компаньона кажется разумной идеей.

“Ванцзи”, - говорит Не Минцзюэ, плавно поворачиваясь к Лань Ванцзи, как идеальный вежливый хозяин, - “Еще раз спасибо, что согласился приехать”.

Лань Ванцзи делает поклон, который каким-то образом является полноценным ответом - принимая благодарность Не Минцзюэ и благодаря его за гостеприимство. Не Минцзюэ кивает ему в ответ — очевидно, он говорит на языке Лань Ванцзи — а затем многозначительно смотрит на Не Хуайсана из-под своих густых бровей.
“О!” Говорит Не Хуайсан. “Эм. Хангуан-цзюнь! Позвольте мне показать вам окресности.”
Это смешно. Лан Ванцзи, вероятно, бывал здесь сотни раз, кланы Не и Лань, как известно, очень близки, наверняка он знает здесь все наизусть.
Слегка нахмурившись Лань Ванцзи идет впереди с Не Хуайсаном к главному входу во внутренние покои Нечистой Юдоли. Не Минцзюэ задерживается на мгновение во дворе, и Вэй Усянь наконец понимает, что происходит. Ближайшие дни, вероятно, будут полны таких моментов, как этот, тщательно организованных возможностей для него побыть наедине с Не Минцзюэ.
Он снова встречается взглядом с Не Минцзюэ и видит интерес. Вэй Усянь смеется, потому что это его стандартная реакция на неловкие ситуации, осознавая, что он немного краснеет.
“Я точно не знаю...то, что я должен делать", - признается он.
Не Минцзюэ не смеется, но улыбается. “Я тоже”, - говорит он. - “Я полагаю, мы разберемся с этим”.
Он жестом приглашает Вэй Усяня пройти с ним к главному входу.
“Ты не взял с собой меч”, - замечает Не Минцзюэ, пока они идут. Сердце Вэй Усяня немного сжимается. Воющая пустота там, где раньше было его золотое ядро, болит. - "Нет."
“Ты не носил его ни во время Аннигиляции Солнца, ни на горе Байфэн”.
“Нет", - вздыхает Вэй Усянь.
“Почему ты все еще отказываешься носить меч?”
“Мне просто не хочется”. Вэй Ин немного ускоряет шаг, чтобы опередить Не Минцзюэ, надеясь, что разговор закончится, когда они войдут внутрь.
Сильная рука Не Минцзюэ хватает его а запястье, и поворачивает Вэй Усяня лицом к себе. Он остановился. Его глаза слегка прищурены, прежней теплоты и след простыл, рот сжат в тонкую линию. Хватка на запястье Вэй Усяня не болезненна, но достаточно крепка, чтобы удерживать его на месте. Вэй Усянь задается вопросом, увидит ли он знаменитый характер Чифэн-Цзюня.
“Я бы предпочел, - говорит Не Минцзюэ отчетливо, - "чтобы ты мне не лгал”.
Вэй Усянь смотрит на него широко раскрытыми глазами, разум и сердце бешено колотятся. "Я собираюсь все испортить еще до того, как мы войдем во внутренние постройки", - думает он. Он не может сказать Не Минцзюэ правду. Может быть, потом и если они действительно поженятся Не Минцзюэ, вероятно, так или иначе поймет это, но пока он ни в коем случае не может доверить эту тайну.
"Я...У меня есть веская причина", - медленно говорит он, - "но я не готов рассказать об этом”.
Он крутит запястье в руке Не Минцзюэ. Не Минцзюэ мгновенно отпускает его, убирая руки за спину и выглядит немного смущенным. Вэй Усянь не сводит глаз с Не Минцзюэ.
“Можешь ли ты... просто поверить, что у меня есть веская причина, и что я раскажу тебе, когда буду готов?”
Не Минцзюэ долго смотрит ему в лицо, сдвинув брови, размышляя. Похоже, приняв решение, он кивает.
“Хорошо", - говорит он. И идет вперед.
“Правда?” - спрашивает Вэй Усянь голосом, который, по его мнению, не похож на писк.
“Мне не нужно, чтобы ты рассказывал мне все свои секреты. Хотя я надеюсь, что со временем, когда мы поженимся, ты начнешь доверять мне”, - говорит ему Не Минцзюэ. - “Мне просто не нравится, когда мне лгут. Если есть что-то, о чем ты не хочешь мне говорить, просто скажи”.
“Хорошо”, - отвечает Вэй Усянь, собираясь выполнить это обещание.

~*~

Лань Ванцзи не был уверен, что с ним сделает новая встреча с Вэй Усянем. В тот день на горе Байфэн он понял, что они родственные души. Но в последний раз, когда он видел Вэй Усяня, его родственная душа предложила Лань Ванцзи убить его. Лань Ванцзи был не в состоянии действовать, не в состоянии остановить его или бороться вместе с ним. Или сделать то, о чем душа Лань Ванцзи кричала: вскочить на лошадь позади Вэй Усяня и поехать с ним. Он просто стоял там, дождь промочил его до нитки, и отпустил Вэй Усяня. Но Вэй Усянь приветствует его так, как будто ничего не изменилось, и в течение следующих нескольких дней они впадают в нечто близкое к их старому общению: Вэй Усянь дразнит, подталкивает, льстит, а Лань Ванцзи рядом с ним в молчаливом веселье или раздражении или тайной влюбленности, которая угрожает поглотить его целиком.
Он ожидал, что ему придется провести много времени, стиснув зубы на заднем плане, пока Не Минцзюэ будет флиртовать с Вэй Усянем, но обязанности Лидера Секты не оставляют Не Минцзюэ ни минутки свободного времени. Они обедают вместе, а еще Не Минцзюэ пытается провести некоторое время с Вэй Усянем по вечерам. Лань Ванцзи неуклюже плетется за ними, но большая часть времени Не Минцзюэ занята другими делами. Развлекать их приходится Не Хуайсану.
Нечистая Юдоль - это лабиринт коридоров, проходов и туннелей. Здесь легко заблудиться. В детстве Лань Ванцзи часто обнаруживал, что неохотно следует за Не Хуайсаном и другими детьми, которые мчались по крепости с различными “исследовательскими” миссиями, пока его не оставляли позади. Из-за нежелания плохо себя вести он либо следовал в библиотеку либо бродил самостоятельно.
Теперь, став взрослым, Не Хуайсан, похоже, так же охотно бегает из одного места в другое, показывая Вэй Усяню его любимые или скрытые места. Единственная разница в том, что Вэй Усянь отказывается оставлять Лань Ванцзи позади. Он держит Лань Ванцзи рядом с собой, так же естественно, как дышит, включая его в каждый разговор, даже когда Лань Ванцзи не может внести в него свой вклад, иногда хватая Лань Ванцзи за руку , чтобы тащить его за собой, когда они бегут по коридорам за Не Хуайсаном.
В результате Не Хуайсан наконец-то начинает расслабляться рядом с Лань Ванцзи впервые в своей жизни. Наверное, помогает то, что они уже не дети. Единственным “взрослым”, доступным для Лань Ванцзи, чтобы болтать (если бы он был склонен болтать), был бы Не Минцзюэ, и Лань Ванцзи давно понял, что Не Хуайсан намного меньше боится своего старшего брата, чем он утверждает.
Не Хуайсан также должен выполнять свои обязанности (хотя и непрерывно жалуется), поэтому Лань Ванцзи и Вэй Усянь остаются в компании друг друга на долгие часы каждый день.
Состояние Вэй Усяня лучше, чем во время кампании "Аннигиляция Солнца". Он все еще не тот смеющийся мальчик, в которого Лань Ванцзи впервые влюбился. У Лань Ванцзи возникает ощущение, что этот мальчик потерян навсегда, где—то между могилами Цзян Фэнмяня и Вэнь Чао, - но он, кажется, обрел хоть каплю покоя, и Лань Ванцзи рад этому. Они рассказывают о своих усилиях по восстановлению Курганов и Облачных Глубин, о своих братьях и о музыке (до тех пор, пока Лань Ванцзи не настаивает на идее поиграть, чтобы успокоить Вэй Усяня, что усыпляет последнего). Это было бы замечательное время, если бы только ухаживания Не Минцзюэ за Вэй Усянем не шло так хорошо.
Вэй Усянь заставляет Не Минцзюэ смеяться, и этого достаточно, чтобы у Вэй Усяня блестели глаза и он становился еще более несносным. Сначала Вэй Усянь, казалось, немного благоговел перед своим женихом, но это благоговение быстро перерастает во влечение, когда он проводит вечера, прогуливаясь по верхушкам стен, умудряясь держать Не Минцзюэ за руку. Время от времени кокетливые комментарии от Не Минцзюэ, слишком тихие, чтобы Лань Ванцзи мог их услышать, которые заставляют Вэй Усяня откидывать голову в восторженном смехе. При этом глаза Не Минцзюэ впитывают изысканную линию горла Вэй Усяня.
"Я рад за него", - твердо говорит себе Лань Ванцзи каждое утро и каждый вечер. - "Я счастлива за него, я счастлив за них", - повторяет он, как мантру, но это не помогает, это чертовски больно.

“Я не могу поверить, что собираюсь выйти за него замуж”, - говорит Вэй Усянь примерно в тысячный раз. Они сидят на траве в маленьком саду на террасе, который показал им Не Хуайсан. Лань Ванцзи приподнимает одну бровь, глядя на него.
“Я знаю, технически мы все взрослые, но мне немного не по себе”, - жалуется Вэй Усянь. Он наклоняется вперед, заговорщически понижая голос, хотя вокруг никого нет. “Не Минцзюэ... он просто такой уверенный в себе. Он выглядит как небожитель, а еще знает такооое.”
Лань Ванцзи не нравится этот разговор. Он встает, чтобы уйти, чувствуя, как краснеют его уши.
“Лань Чжань!” - восклицает Вэй Усянь, вскакивая на ноги. - “Лань Чжань, Лань Чжань, подожди, не уходи, прости, мне просто не с кем об этом поговорить!” Он хватает Лань Ванцзи за руку с мольбой в глазах.
Если Вэй Усяню нужно с кем—то поговорить, Лань Ванцзи, вероятно, должен быть этим человеком - это, вероятно, часть его роли сопровождающего. Если не он, то кто? Собравшись с духом, Ванцзи поворачивается к своему другу. Вэй Усянь ухмыляется, затем преувеличенно надувает губы.
“Как я должен оставаться здесь и позволять ему ухаживать за собой, когда он такой горячий?” - жалуется он, и теперь он делает это нарочно, просто чтобы позлить Лань Ванцзи.
“Бесстыжий”, - бормочет Лань Ванцзи, снова отворачиваясь.
“Я серьезно, Лань Чжань! Я всегда думал, что он довольно привлекательный. Вы видели его руки? Вы видели его ноги? Вы видели его улыбку? Я даже не знал, что Чифэн-Цзюнь может улыбаться. У него сексуальная улыбка”, - хихикает Вэй Усянь, танцуя перед Лань Ванцзи, чтобы снова оказаться в поле его зрения, очевидно, решив смутить их обоих как можно больше.
Лань Ванцзи сердито смотрит на него.

Дело в том, что.

Когда Лань Ванцзи было семь лет, он — не бежал (бег в Облачных Глубинах запрещен), быстро шел на занятия, поскользнулся на мокром от дождя камне и ободрал колено до крови. Не Минцзюэ, которому в то время было пятнадцать, и он уже был лидером секты, видел, как он упал. Он подхватил Лань Ванцзи на свои большие руки, усадил на скамейку и с нежной деловитостью занялся его раной, восхваляя храбрость Лань Ванцзи в том, что тот не плакал. Разговаривая с ним тихим успокаивающим голосом, когда вытирал кровь, не стесняясь поцеловал перевязанную царапину, когда закончил. Лань Ванцзи лег спать той ночью и много ночей спустя, думая о том, каким милым был Не Минцзюэ, каким красивым и храбрым. И если он не сможет стать таким же,, как Лань Сичень, возможно, однажды он мог бы быть таким же храбрым и красивым, как Не Минцзюэ.
Когда Лань Ванцзи было тринадцать лет, все его сокурсники в мужском общежитии вели себя крайне недостойно по отношению к девочкам, вздыхали и спорили из-за девочек в их классе и в городе Цайи, тратили чрезмерное количество времени на обсуждении их волос, попадались на контрабанде порнографии. Это было смешно, и Лань Ванцзи почувствовал облегчение от того, что девушки, похоже, не влияли на него таким же образом. По крайней мере, он мог бы с достоинством пройти этот этап юности.
Не Минцзюэ приехал навестить Лань Сиченя тем летом, якобы по какому-то незначительному поручению секты, но на самом деле просто для того, чтобы провести некоторое время со своим другом детства. Однажды днем Лань Сичень повел Не Минцзюэ к ручью на заднем холме, чтобы порыбачить. Лань Цижэнь послал Лань Ванцзи за ними, когда возникло какое-то полусрочное дело, которое он хотел обсудить с Лань Сиченем. Когда Лань Ванцзи подошел к ручью, Не Минцзюэ стоял без рубашки в воде по пояс, его накаченная грудь сотрясалась от смеха над чем-то, что сказал Лань Сичень, капли воды бисеринками стекали по его коже. Он вышел из воды, брюки прилипли к его мощным бедрам, кончики его волос были мокрыми и вьющимися, и одарил Лань Ванцзи дружелюбной улыбкой, когда он и Лань Сичэнь надели верхнюю одежду, сверкнув ямочками, о которых Лань Ванцзи раньше не подозревал.
Лань Ванцзи проводил их обоих до ханьши, вежливо извинился, пошел прямо к себе и отдрочил с такой яростью, что чуть не потерял сознание.
Так что да, он видел руки Не Минцзюэ — и его ноги, и его улыбку тоже. Видел их, думал о них, мечтал о них в течение многих лет. Вплоть до того момента, когда красивый мальчик с чувственными губами расколол сердце Лань Ванцзи, как спелую сливу.
“Ты заметил”, - говорит сейчас тот же самый красивый мальчик своими прекрасными губами, а в его глазах пляшут озорные огоньки. Лань Ванцзи запоздало понимает, что потерял контроль. “Лань Чжань", - театрально ахает Вэй Усянь, - “Тебе нравится Не Минцзюэ.”
Лань Ванцзи не верит утверждению своего дяди о том, что Вэй Усянь - демон, настроенный мучить их всех, но в такие моменты, как этот, теория действительно приобретает определенную правдоподобность.
Вэй Усянь смеется, морща нос. Это мило, он такой милый, и он стоит прямо там, достаточно близко, чтобы прикоснуться, достаточно близко, чтобы Лань Ванцзи почувствовал запах его теплой кожи.
“Ты ревнуешь? Лань Чжань, если бы я знал, я бы никогда не позволил ему ухаживать за мной”, - дразнит он. Вэй Усянь выпрямляется, поднимая руку, как будто дает торжественную клятву. - “Просто скажи слово, и я, Вэй Усянь, отойду в сторону, чтобы ты мог быть со своей единственной настоящей любовью”.
Зачем, почему? Как? Как он может не знать, что Лань Ванцзи чувствует к нему?
“Лань Чжань". - Лицо Вэй Усяня смягчается. Он больше не дразнит. Вэй Усянь протягивает руку, чтобы поправить воротник Лань Ванцзи, простой, прозрачный предлог, чтобы прикоснуться к нему. Он подходит ближе.
“Ты ревнуешь?” он спрашивает небрежно, бесхитростно, как будто это ничего не значит, но ему вдруг становится трудно встретиться взглядом с Лань Ванцзи.
Лань Ванцзи не может дышать. Его сердце останавливается. Вэй Усянь все еще занят тем, что поправляет одежду Лань Ванцзи, как будто она с самого начала была не на своем месте. Смотрит вниз на свои руки, а не на Лань Ванцзи, и его ресницы густые и длинные, и его дыхание теплое и сладкое, и на его скуле есть небольшое созвездие золотых веснушек.

“Вэй Ин”, - говорит Лань Ванцзи голосом, который совсем не похож на его. Этот звук удивляет Вэй Усяня, заставляя его поднять глаза, и то, что он видит в глазах Лань Ванцзи заставляет его стать серьезным. Его брови приподнимаются от удивления и ... возможно, узнавания. Вэй Усянь сглатывает, его губы слегка приоткрываются. Его руки все еще лежат на груди Лань Ванцзи, теплые, как в лихорадке. Лань Ванцзи хватает его за плечи, не уверенный, хочет ли он притянуть Вэй Усяня ближе или оттолкнуть его.
Они застывают так на мгновение, поймав взгляд друг друга. Было бы так легко сократить расстояние между ними, наконец-то попробовать на вкус чарующий рот Вэй Усяня, прижать их тела друг к другу и не отпускать. Это было бы так легко... Это ничего бы не изменило, разве что повредило перспективам союза Вэй Усяня с Не Минцзюэ.
За последние несколько лет Лань Ванцзи довольно хорошо научился не целоваться с Вэй Усянь. Он может продолжать делать это до конца своей жизни.
Он не отталкивает Вэй Усяня. Он просто сжимает худые плечи Вэй Усяня, удерживая его на месте, как бы говоря: "Оставайся там" и отпускает, делая шаг назад.
“Не надо”, - удается сказать Лань Ванцзи, его голос становится хриплым, и он уходит.

~*~

Офис когда-то принадлежал матери Не Минцзюэ. Он приходит сюда, когда ему нужно сосредоточиться на административной работе. Летом здесь прохладно по утрам, а зимой тепло днем. Кроме того, из него открывается вид на один из декоративных садов, милый маленький кусочек естественной красоты среди каменей и металла, которые составляют большую часть пейзажа их дома. Мать Не Хуайсана была больше садовником, чем его собственная мать. Она превратила это маленькое пространство во что-то действительно элегантное и изящное. Он знает, что это также одно из любимых мест Не Хуайсана.
Сегодня днем он не удивился, увидев, что Вэй Усянь и Лань Ванцзи пришли туда. Он знает, что Лань Ванцзи, должно быть, скучает по растениям, деревьям и цветущим кустарникам. Вэй Усянь мало говорил об этом, но Не Минцзюэ не может себе представить, что в Курганах много садов и зелени...
Вэй Усянь, похоже, поддразнивает Лань Ванцзи по какому-то поводу, что, похоже, является его стандартным средством взаимодействия. Он веселый. Не Минцзюэ на самом деле не ожидал такого от Старейшины Илина. Но он такой: шумный и непочтительный, при этом удивительно умный и вдумчивый, несмотря на все его выходки. Жизнь с ним ним может быть приятной. По крайней мере, не будет скучно. Кроме того, Вэй Усянь и Не Хуайсан - друзья, им будет легче когда ...
Но он предпочитает не размышлять о призраке собственной смерти, не тогда, когда у него есть приятная перспектива наблюдать за своим женихом.
Он бы все равно женился на нем. Приятным бонусом идет идет то насколько привлекателен Вэй Усянь, с его длинными ногами, высокими скулами и идеальной кожей, его тонкой талией и тем, что кажется действительно потрясающей задницей. Судя по долгим взглядам и фривольным замечаниям, которые Вэй Усянь направлял в его сторону, Не Минцзюэ почти уверен, что влечение взаимно. Если бы ситуация была другой, Не Минцзюэ уже прижал бы его где-нибудь к стене или пригласил бы зайти в комнаты после того, как его компаньон лег спать. Но Вэй Усянь молод, политическая ситуация деликатна, и важно делать все правильно. Для всяких разностей будет уйма времени после того, как они поженятся.
В саду, Вэй Усянь, должно быть, сказал что-то особенно возмутительное, потому что Лань Ванцзи поспешно поднимается на ноги, краснеет и пытается уйти. Вэй Усянь преследует его, смеясь. Хорошо, что Лань Ванцзи завел такого близкого друга, с нежностью размышляет Не Минцзюэ. Он знает, что Лань Сичень всегда беспокоился, что его младший брат слишком одинок, слишком изолирован. Видя их вместе, становится ясно, что они подходят друг другу, Вэй Усянь вытаскивает Лань Ванцзи из своей скорлупы, а тот держит Вэй Усяня, хотя бы в некоторой степени, под контролем. Он должен будет убедиться, что Лань Ванцзи знает - ему всегда будут рады в Нечистой Юдоли.
Не Минцзюэ знает, что он наблюдал за ними слишком долго, что ему следует вернуться к своим документам — счета клана не проверятся сами собой. Но есть что-то в этих двоих, в том, как они общаются, что мешает отвести взгляд.
Вэй Усянь все еще смеется, все еще поддразнивает, он протягивает руку, чтобы коснуться Лань Ванцзи, и его руки задерживаются слишком долго, чтобы это перешло все рамки приличия. Не Минцзюэ видит, как у Лань Ванцзи перехватывает дыхание от прикосновения, и обнаруживает, что у него тоже перехватывает дыхание, потому что Лань Ванцзи схватил Вэй Усяня за плечи и смотрит на него так, как будто он пожирает его, как будто его глаза прожигают саму душу Вэй Усяня. Они стоят там, касаясь друг друга, на расстоянии вдоха, кажется, целую вечность, прежде чем Лань Ванцзи отступает. Он уходит от Вэй Усяня, как человек, идущий на собственную казнь. Вэй Усянь смотрит ему вслед затуманенными, встревоженными глазами.
Не Минцзюэ встает из-за стола и отступает от окна. Он не уверен в том, что только что видел.
Нет, это неправда, он полностью уверен в том, что только что увидел — два человека, которые так сильно хотят друг друга, что едва могут это вынести, — он просто не уверен, что чувствует по этому поводу.
Он должен злиться, верно? Он должен ревновать. Он должен был бы вышвырнуть Лань Ванцзи из своего дома за то, что посмел так касаться жениха Не Минцзюэ, он должен был бы сказать Вэй Усяню, чтобы он собрал свои вещи и возвращался в Илин. Но он не чувствует ничего подобного.
Он чувствует себя... взволнованным. Заинтригованным. Теплое покалывание распространяется по его шее, груди, животу. Они почти поцеловались. Он ловит себя на том, что жалеет, что они этого не сделали, что он не видел этого, и тепло распространяется ниже, собираясь в паху. Он краснеет, хотя рядом нет никого, кто мог бы засвидетельствовать его непристойные мысли. Ему нужно прогуляться, чтобы проветрить голову. Ему нужно выбраться из этой комнаты.
Все еще остается вопрос, что с этим делать, думает он, шагая по коридорам, на самом деле не обращая внимания на то, куда идет. Возможно, это не имеет значения в политическом браке, но ему не нравится мысль о браке с человеком, который так явно влюблен в кого-то другого. Вэй Усянь красив, обаятелен и умен, и Не Минцзюэ он нравится, кроме того Вэй Усянь также кажется порядочным человеком. И Лань Ванцзи…
Не Минцзюэ никогда, никогда не видел такого выражения на лице Лань Ванцзи. Он редко видел какое-либо выражение на лице Лань Ванцзи, не говоря уже о таком красноречивом, тлеющем желании. Людям легко забыть, что у Лань Ванцзи вообще есть чувства, что он не нефритовая статуя в буквальном смысле. Не Минцзюэ знал его всю свою жизнь. Он знает, что, хотя клан Лань не всегда может быть самым выразительным, их эмоции горячи, глубоки и искренни.
Он снова вспоминает тоскующий, серьезный взгляд, которым Лань Ванцзи одарил Вэй Усяня, как его длинные пальцы музыканта обхватили руки Вэй Усяня, удерживая на месте. Он представляет, как Лань Ванцзи смотрит на Вэй Усяня вот так, прикасается к нему вот так в более интимной обстановке... допустим в пастели Не Минцзюэ.
К тому времени, когда он прибывает в комнаты Не Хуайсана, он определенно взвинчен. Он распахивает двери, не потрудившись постучать. В свою очередь, Не Хуайсан не утруждает себя притвориться, что не читает книгу эротической поэзии вместо того, чтобы выполнять любую из очень многих работ, которые он должен выполнить сегодня.
”Ты собирался сказать мне, что они влюблены друг в друга!?" Не Минцзюэ требует, без предисловий или предлога. “Или я просто должен был узнать это сам?”
Не Хуайсан моргает, глядя на негоневинным взглядом. “Кто в кого влюблен?”
“Хуайсан", - рычит Не Минцзюэ.
“Я предполагал, что ты поймешь это рано или поздно”, - говорит Не Хуайсан с усмешкой, возвращаясь к своей книге. “Ты понял. Так что я был прав”.
“Что мне теперь делать?” Не Минцзюэ начинает беспорядочно бродить по спальне Не Хуайсана.
“Я не знаю", - отвечает Не Хуайсан. - “а что с этим можно сделать?”
“Я что должен просто смириться с тем, что мой муж строит глазки Лань Ванцзи каждый раз, когда мы будем видиться?”
Не Хуайсан качает головой. “Я бы не беспокоился об этом”.
"И почему нет?”
“Потому что", - говорит Не Хуайсан, лениво листая страницу, - "я почти уверен, что, как только вы поженитесь, никто из вас больше никогда не увидит Лань Ванцзи”.
Это ставит Не Минцзюэ в тупик. Он знает Близнецов-нефритов Гусу. Они могут обдумывать решения до такой степени, что это заставляет окружающих лезть на стену, но когда они решают, как действовать их невозможно сбить с пути. Это одна из его любимых вещей в клане Лань. Если Лань Ванцзи решит, что он не будет стоять на пути брака Вэй Усяня, Не Минцзюэ не нужно беспокоиться, что он передумает. Но слишком легко представить, что Лань Ванцзи, захочет избежать искушения и уйдет в уединение, как только безопасность Вэй Усяня с Не Минцзюэ будет обеспечена.
“Я не хочу этого”, - говорит Не Минцзюэ, осознавая жалобную нотку, которая появилась в его голосе, но не в силах ее исправить. “Мне нравится Лань Ванцзи”.
“Да, я тоже", - говорит Не Хуайсан.
Не Минцзюэ всегда любил Лань Ванцзи. Он хороший ребенок, трудолюбивый характер старшего брата и глубокая честность, отлитая в более спокойной и серьезной форме. Не Минцзюэ знает, что Лань Ванцзи был влюблен в него в детстве, много лет назад. Ему это льстило. Однако во взгляде, которым Лань Ванцзи одарил сегодня Вэй Усяня, не было ничего детского, и мысль об этом все глубже и глубже проникает в мозг Не Минцзюэ. Лань Ванцзи уже совсем взрослый.
Не Минцзюэ, конечно, заметил это во время войны. Заметил силу и изящество, которые Лань Ванцзи привнес на поле боя, заметил, что он стал высоким, сильным и уверенным в себе, каким не был раньше. Но Лань Ванцзи в первую очередь младший брат Лань Сиченя, а это значит, что Не Минцзюэ всегда старался скрывать любые восхищенные мысли, которые у него могли возникнуть. Однако он не может отрицать, что теперь, когда он позволяет себе думать об этом, Лань Ванцзи привлекает его, как мужчина.
Ему нравятся оба по отдельности и, по-видимому, вместе.
“Что я должен делать?” - снова медленно спрашивает он. “Жениться на них обоих?”
Не Хуайсан издает задумчивый звук. “Интересное предложение, даге”.
“Это, безусловно, укрепило бы наши связи с Гусу Лань, - продолжает Не Минцзюэ, начиная проникаться этой идеей, - и укрепило бы нашу позицию в отношении Цзинь Гуаншаня, если остатки Вэнь, по-прежнему, будут предметом спора”.
“Мы могли бы себе это позволить”, - размышляет Не Хуайсан. “Казна клана легко потянет две свадьбы”.
“Я давно хотел пересмотреть некоторые наши торговые соглашения с сектой Лань, и брачный контракт был бы отличной возможностью сделать это”.
“В целом, это очень элегантное решение неловкой ситуации, даге”, - одобрительно говорит Не Хуайсан. Не Минцзюэ отмечает столь быстрое одобрение Это означает, что Не Хуайсан чего-то хочет и попросит об этом позже. “Ты все же думаешь, что Лань Ванцзи пойдет на это?”
“Я не знаю", - говорит Не Минцзюэ - “Я думаю, его нужно просто спросить”.

~*~

Лань Ванцзи следовало бы знать лучше, что библиотека не может станет убежищем от Вэй Усяня. Он едва успел осмотреть полки, как Вэй Усянь, вальсируя, вошел вслед за ним. Теперь Вэй Усянь растянулся на полу рядом со столом, за которым сидит Лань Ванцзи, скуля о том, как ему скучно, и не делая ни малейшего движения, чтобы пойти и заняться чем-нибудь другим. Лань Ванцзи даже не может указать на правила в последней отчаянной попытке остановить Вэй Усяня от разговоров, потому что у Не таких правил нет. По-видимому, любой может свободно говорить в библиотеке секты Не столько, сколько захочет.
“Лань Чжань, зачем тебе так много читать?” - ворчит Вэй Усянь. - “Разве ты недостаточно времени проводишь дома в библиотеке? Что ты можешь найти здесь такого, чего нет у вас?”
“Разные книги", - говорит Лань Ванцзи. Он делает вид, что увлечен книгой "О Героических подвигах клана Не", которую лихорадочно схватил с полки, когда вошел Вэй Усянь.
Вэй Усянь, как обычно, делает вид, что между ними в саду ничего не произошло. Это игра, в которой они наблюдают, как близко могут подойти к черте, прежде чем один из них испугается и отступит. Это, должно, ранить Вэй Усяня так же сильно, как и Лань Ванцзи, но опять же, Вэй Усянь никогда особо не заботился о том, что ему причиняют боль. Лань Ванцзи задается вопросом, перерастет ли их дружба в конце концов во что-то более комфортное или она всегда будет такой, острой, яркой, интенсивной. Он задается вопросом, сможет ли он это вынести.
“Иногда кажется, что все это сон", - замечает Вэй Усянь с пола. - “Может быть, мы все еще в библиотеке в Облачных Глубинах, и я так и не закончил переписывать правила секты Лань?”
“Возможно, вам следует переписать их сейчас?" - предлагает Лань Ванцзи. - “Очень полезное занятие”.
“Возможно, - возражает Вэй Усянь, садясь и опираясь на край стола, - "мне следует найти интересные материалы для чтения, которые я пытался дать тебе в прошлый раз?”
Лань Ванцзи бросает на него ледяной взгляд, который заставил бы большинство учеников Лань медленно отступить. Вэй Усянь же просто подмигивает ему.
“С твоей стороны было очень грубо уничтожить "Коллекцию Редкой красоты", Лань Чжань”, - надувает губы Вэй Усянь. “Ты должен извиниться перед Не Хуайсаном, пока ты здесь — это была его книга”. Он снова подмигивает и многозначительно шевелит бровями.
“Хотя это того стоило. Видеть, как ты нарушаешь правил библиотеке клана, ругаясь и пытаясь затеять драку, что бы сказал Лань Цижэнь?”
Уставившись в книгу, Лань Ванцзи пытается изобразить свое лучшее выражение лица "Я игнорирую тебя".
Не то чтобы он никогда раньше не видел порнографии (контрабанда учеников не в счет), в библиотеке Облачных Глубин есть довольно обширная и со вкусом подобранная коллекция эротического искусства и поэзии. Просто Вэй Усянь понятия не имеет, как одновременный неожиданный просмотр порнографии и его собственное, сводящего с ума присутствие, повлияло на Лань Ванцзи в тот момент.
Конечно, он обругал Вэй Усяня и попытался вытащить свой меч. Альтернативой было бы схватить Вэй Усяня за его одежды и попытаться воссоздать действия по этой картине как можно точнее, учитывая различия в анатомии. Лань Ванцзи почти уверен, что нагнуть Вэй Усяня над ближайшим библиотечным столом и трахать его до тех пор, пока он не попросит пощады, вызвало бы больше неодобрения, чем ругань или драка. Не то чтобы это мешало ему мечтать об этом. Не то чтобы это мешало ему мечтать об этом сейчас.
“Лань Чжань”. Вэй Усянь кружит в поле зрения Лань Ванцзи, пытаясь привлечь его внимание. “Лань Чжань”. Он наполовину забирается на стол, наваливается на него, кладет голову на книгу Лань Ванцзи, так что у Лань Ванцзи нет выбора, кроме как смотреть на него. “Мне скучно", - скулит он. “Не мог бы ты, пожалуйста, поговорить со мной, прежде чем я умру от скуки?” Он выгибает шею, как бы предлагая ее Лань Ванцзи. Бледный треугольник его груди едва виден там, где его одежда распахнута.
Лань Ванцзи ничего так не хочет, как вонзить зубы в горло Вэй Усяня. Он опускает руки по бокам, сжимая в кулаках в одежду, чтобы только не прикасаться.
“Бесстыжый”, - выдавливает он, сердито глядя в потолок, призывая все известные ему медитативные техники, чтобы сохранять спокойствие и контроль.
Конечно, именно в этот момент, когда Вэй Усянь разложился перед ним на столе, Лань Ванцзи покраснел от смущения и испытывает головокружение от соблазна, Не Минцзюэ вошел в библиотеку.
Мгновенно они оба вскакивают на ноги, и Лань Ванцзи не может не поклониться немного глубже и на один удар сердца дольше, чтобы успокоиться. “Не-цзунчжу", - тихо говорит он.
“Не-цзунчжу”, - вторит Вэй Усянь, вскакивая, как игрушка на пружине. Его улыбка яркая, кокетливая, наглая. Нет никаких признаков того, что он чувствует себя виноватым за неподобающее положение, в котором только что застал его жених. Лань Ванцзи снова бесстрастен, но он знает, что его лицо все еще красное. Что должен подумать Не Минцзюэ?
Не Минцзюэ переводит взгляд с одного из них на другого, скрестив руки на широкой груди. Его взгляд не осуждающий.
“Ну, ”- говорит он, - "что нам с этим делать?”
“С чем?” - спрашивает Вэй Усянь и его улыбка слегка дрогнула.
Лань Ванцзи смотрит в пол. Ему не следовало приходить сюда. Он все испортил. Может быть, если он предложит вернуться в Облачные Глубины, помолвку можно будет спасти.
“Чифэн-Цзюнь”, - начинает он, не поднимая глаз.
Не Минцзюэ нежно кладет руку ему на плечо. “Ванцзи”, - говорит он, и в его голосе нет гнева. Удивленный, Лань Ванцзи снова смотрит на него. Глаза Не Минцзюэ ясные, глубокие и теплые. - “Все в порядке”, - говорит Не Минцзюэ, слегка сжимая его плечо. Вэй Усянь смотрит на них с выражением глубокого замешательства.
“Я тут подумал", - говорит Не Минцзюэ. Он прочищает горло, слегка переступая с ноги на ногу. - "Я... то есть я хочу сказать”- Он делает разочарованный жест и порывисто вздыхает, явно недовольный собой. Он снова переводит взгляд с одного на другого и смеется. - “Может, мне просто жениться на вас обоих?”
Удивление от этого похоже на то, как будто ему плеснули в лицо холодной водой. Лань Ванцзи изумленно смотрит на него. У него есть смутная идея, что он должен что-то сказать, но, похоже, он забыл все слова, которые когда-либо выучил, а также механизм, с помощью которого они могут быть произнесены. У Вэй Усяня отвисла челюсть. Он смеется, выглядя довольным и встревоженным.
«Что? Ты ... ты это серьезно?” - спрашивает он.
“Ясно", - говорит Не Минцзюэ, снова прочищая горло, - "что вы двое... близки”.
Лань Ванцзи страстно желает, чтобы его поглотил пол. Вэй Усянь бросает на него дикий, испуганный взгляд, затем снова обращает свое внимание на Не Минцзюэ.
“Это редкая вещь в этом мире", - продолжает Не Минцзюэ, - "найти кого-то, для кого ты ... чьи чувствова так сильны. Я думаю, что я... не возражаю против этого", - говорит он в спешке.
Лань Ванцзи чувствует себя застывшим на месте. Он все еще не совсем уверен в том, что происходит.
Не Минцзюэ вскидывает руки в воздух. “У меня плохо получается высказывать мысли”, - жалуется он Вэй Усяну.
“Пока ты не плохо справляешься справляешься”, - уверяет его Вэй Усянь, его голос легкий, осторожный. Он делает шаг к Не Минцзюэ, и Лань Ванцзи чувствует притяжение между ними. Он не знает, куда смотреть, но понимает, что не может отвести взгляд.
“Продолжай", - говорит Вэй Усянь своему жениху. Расправив плечи, Не Минцзюэ снова встречается взглядом с Лань Ванцзи.
“Ванцзи?” - тихо спрашивает он.
"Ты что...” - Губы Лань Ванцзи онемели, распухли. - “Ты просишь меня выйти за тебя замуж?”
Не Минцзюэ улыбается ему, сверкая своими редко видимыми ямочками на щеках, а рядом с ним Вэй Усянь улыбается ему, как восходящее солнце. Лань Ванцзи чувствует, как его согревает объединенная сила, он чувствует это всей душой.
“Я спрашиваю, хочешь ли ты этого?”, - говорит Не Минцзюэ. - “Если это так, я пошлю весточку твоему брату, и мы сможем начать переговоры между нашими двумя семьями”.
Лань Ванцзи моргает, глядя на них. Он пришел в Нечистую Юдоль, готовый отпустить Вэй Усяня, чтобы посмотреть, как он обретет счастье с единственным человеком, к которому Лань Ванцзи когда-либо испытывал какие-либо чувства. Теперь Не Минцзюэ ворвался в его жизнь и спросил, не согласится ли он получить все, что он когда-либо хотел. Это очень много, чтобы переварить.
"Но... разве это не будет выглядеть странно? Ты начинаешь ухаживать за кем-то другим еще до того, как вы двое поженились?”
“Мне все равно, что люди говорят об этом”, - быстро говорит Вэй Усянь с таким же упрямым выражением, как всегда.
Не Минцзюэ пожимает плечами.
“Если кто-нибудь спросит, я скажу им правду. Что, поскольку я проводил много времени со своим прекрасным женихом", - он протягивает руку, чтобы мягко провести костяшками пальцев по щеке Вэй Усянь. - “Я стал желать его”.
Вэй Усянь краснеет, быстро втягивая воздух. Лань Ванцзи знает, что он, как компаньон должен прекратить это. Но, честно говоря, он больше не уверен в своей роли. И кроме того, вид Не Минцзюэ, прикасающегося к Вэй Усяню, заворожил его. Не Минцзюэ поворачивается к Ванцзи, его глаза темнеют колодцами, в которые Лан Ванцзи не может не провалиться.
“И что по мере того, как я проводил больше времени с его компаньоном", - продолжает он, - "я обнаружил, что мое желание не уменьшалось”. Желание в его взгляде настолько откровенно и открыто, как можно было бы ожидать от Не Минцзюэ. Лань Ванцзи совершенно уверен, что Не Минцзюэ никогда не смотрел на него так раньше. Он бы запомнил.
Лань Ванцзи сглатывает, его язык внезапно становится слишком большим во рту.
"Я...” - Глаза Вэй Усяня, устремленные на него, наполнены ужасной тоской, он чувствует себя странно обнаженным перед ним. Он опускается в еще один глубокий поклон.
“Да, спасибо”, - говорит он. “Я принимаю твое предложение”.

@темы: мои переводы, Новеллы из Китая, Элегантное решение

---

Элегантное решение

С одной стороны я всегда за канон. Вансяни форева! Но в данном фике к ним присоединяется еще и Не Минцзюэ. Хорошо, так, присоединяется. Короче я люблю когда наши всех нагибают, Вэй Ин откомфортлен, залюблен и счастлив с Лань Чжанем, а если еще и стекла немного (лучше, конечно, когда совсем нет), то вообще отлично. Этот фик полностью соответствует моим вкусам. Причем настолько, что захотелось его перевести. Разрешение отправлено, но пока не получено (автор давно не откликается на комментарии), так что выкладываю на свой страх и риск. Если автор появится и разрешение не даст категорически, то удалю.

Автор оригинала: giraffeter
Оригинал: An Elegant Solution
Пэйринг и персонажи: Лан Чжан/Вэй Ин /Ни Минцзюэ
Размер: 21/21 (завершен)
Жанры: AU, Fix-it
Предупреждения: ООС
Другие метки: Брак по договоренности, секс втроем - М/М/М, все живы.
Примечание: секта=клан
_________________________________________________

Когда Цзян Яньли присоединяется к Цзян Чэну для посещения Вэй Усяня на Могильных курганах, два брата находятся на грани разрыва отношений. У Цзян Яньли появляется идея. Вэй Усянью не нужно покидать секту. Ему нужно жениться, и она имеет в виду другого сильного лидера секты.
Когда Лань Ванцзы приглашают присоединиться к визиту Вэй Усяня в Ничистую Юдоль, чтобы тот лучше узнал своего жениха, Не Минцзюэ, он соглашается, хотя его сердце разрывается на куски. Когда еще он сможет снова увидеть Вэй Усяня?
Когда Не Минцзюэ приветствует Вэй Усяня и Лань Ванцзи в своем доме, он очень быстро понимает две вещи: 1.) Они явно хотят друг друга так сильно, что искрит, и 2.) Не Минцзюэ это нравиться.
(Фик в котором брак по договоренности с Не Минцзюэ решает почти все проблемы).

__________________________________________________



Глава 1: Курганы


“Ты всегда думаешь, что все должно решаться с помощью мечей”, - предостерегает Цзян Яньли Цзян Чэна.
"А-Сянь наш брат, и мы не бросим его. Если Юньмен Цзян не сможет защитить его самостоятельно, нам просто нужно объединиться с сектой, которая сможет".
“Что ты предлагаешь?” - спрашивает Цзян Чэн, подозрительно глядя на нее.
Цзян Яньли смотрит на них обоих с огоньком в глазах. “Брак”.


Первое, что замечает Вэй Усянь, - это то, насколько они чистые.
Он прерывает свой спор с Вэнь Цин, его желудок скручивается внутри, когда Цзян Чэн выходит на поляну и оглядывается вокруг в замешательстве и гневе. Цзян Яньли изящно пробирается за Цзян Чэном, ее лицо омрачено беспокойством. Они оба такие чистые, их лица, волосы и одежда, на ногтях нет грязи. Серебряное украшение для волос Цзян Чэна могло бы прокормить всю секту Илин в течение месяца. Изящные серьги Цзян Яньли с жемчугом и золотом, в два раза дольше. Дорожная мантия Цзян Чэна цвета индиго мерцает, как маяк, на фоне тусклого пепельного воздуха.
Вэй Усянь чувствует себя неловко перед ними, внезапно осознав грязь на своей одежде и спутанные волосы, но они его брат и сестра. Его семья. Он встает, чтобы поприветствовать их.
“Ты здесь, Цзян Чэн", - говорит он брату, стараясь сохранить свою старую игривую манеру. “Как ты думаешь, что лучше, картошка или репа?”
Цзян Чэн пристально смотрит на него. Он больше не выглядит сердитым, скорее он выглядит ... шокированным. Потрясенным. Наступает ужасная тишина, в которой Вэй Усянь чувствует, что последние несколько связей, которые у него есть с семьей, в которой он вырос, начинают разрушаться, а затем Цзян Яньли делает шаг вперед, кладя руку на плечо Цзян Чэна.
"Репа", - твердо говорит она.
Облегчение переполняет его, но Вэй Усянь широко раскрывает глаза и рот в притворном возмущении.
“Шицзе, - он надувает губы, - как ты можешь так говорить? Почему все против меня?” Он бросает взгляд через плечо на Вэнь Цин, которая с триумфом поднимает подбородок.
“Репа-более практичная культура, А-Сянь”, - сладко говорит Цзян Яньли, обмениваясь заговорщическим взглядом со все еще злорадствующей Вэнь Цин. “Съедобны как листья, так и корни. Листья картофеля ядовиты.” Она заключает его в объятия, пахнущие духами, уютом и домом.
“Ты собираешься выращивать пищу на горе трупов?” - спрашивает Цзян Чэн. “Это вообще будет съедобно?”
Вэй Усянь, не мигая, встречает его взгляд через плечо Цзян Яньли.
“Поверь мне", - говорит он. “Когда люди очень голодны, они будут есть все, что угодно”.
Это должно было быть предостережением, напоминанием о том, что Цзян Чэн, несмотря на все свои разговоры, понятия не имеет, что Вэй Усянь должен был сделать, чтобы выжить, и он видит, что это попадает в цель. Он чувствует дикое, отвратительное удовлетворение от этого. Пусть Цзян Чэн судит, как ему заблагорассудится.
“Дай мне посмотреть на тебя”, - говорит Цзян Яньли, вставая между ними, убирая прядь волос с лица Вэй Усяня. “Мы так беспокоились о тебе! Не так ли, А-Чен?”
Цзян Чэн прочищает горло, и жесткий взгляд Лидера Секты, Пришедшего-Прочитать-Лекцию-Своему-Главному-Ученику, медленно покидает его лицо, оставляя после себя Страдальческий взгляд Младшего Брата, с которым Вэй Усянь чувствует себя гораздо спокойнее.
“Ты мог бы сказать нам, что собираешься делать”, - ворчит Цзян Чэн.
Вэй Усянь открывает рот, чтобы язвительно возразить, но Вэнь Цин бьет его по ребрам своим острым локтем, и он кашляет.
«Я знаю», - говорит он вместо этого. "Но на самом деле … на это не было времени. Все произошло так быстро, и я подумал, что лучше всего как можно скорее доставить всех в безопасное место”.
“Безопасность”, - бормочет Цзян Чэн, с сомнением оглядываясь вокруг. Вэй Усянь проследил за его взглядом. Он так гордился тем, чего они достигли за последние несколько недель — недостроенными зданиями, недавно вспаханной землей, крошечным пригодным для жилья участком, который они смогли кропотливо создать на Могильных курганах, - но глазами своего брата он видит только пепельный, ядовитый воздух, измученных людей, сбившихся вместе в страхе перед этой новой возможной угрозой, грязь, кости и разложение.
“Успокойтесь. Возвращайтесь к работе”. Он пытается придать своим словам уверенность — «Здесь нет никакой опасности, я все держу под контролем.» — и, к его облегчению, они подчиняются.
“Ты действительно хочешь остаться здесь?”, - говорит Цзян Чэн. “Ты не вернешься на пирс Лотоса”. Он произносит это как обвинение.
“Поскольку Юньмен и Илин так близки друг к другу, я могу вернуться, когда буду скучать по Юньмену”, - отвечает Вэй Усянь, как будто это так просто.
Цзян Чэн начинает что-то говорить, но прежде чем он успевает, маленький А-Юань подбегает и обвивается вокруг ноги Цзян Чэна. Вэй Усянь должен будет поговорить с ребенком о его вкусе — зачем обнимать скучную старую ногу Цзян Чэна, когда рядом его блестящий, интересный, преданный Сянь-геге?
“А-Юань, - увещевает ребенка Вэй Усянь, - ты не можешь просто хватать ногу того, кого видишь”
А-Юань задумчиво смотрит на него, грызя свои пальцы, которые, как запоздало понимает Вэй Усянь, покрыты грязью.
“О, малыш, - воркует Цзян Яньли, присаживаясь на корточки рядом с А-Юанем, - не засовывай пальцы в рот, они все грязные”. Она мягко вынимает его руку изо рта, он одаривает ее слюнявой пухлощекой улыбкой в ответ и обнимает ее. Улыбнувшись, Янли подхватывает его и садит на одно колено, не обращая внимания на грязь, размазанную по ее плащу. Она смотрит на Вэй Усяня сияющими глазами. "О А-Сянь, теперь я понимаю, я понимаю, почему ты должен был им помочь”.
Цзян Чэн бросает на нее полный обиды взгляд младшего брата.
"Посмотри на них, А-Ченг", - тихо говорит она, подталкивая его локтем. “Посмотрите на этих людей. Что бы они могли сделать без помощи Вэй Усяня?”
Он оглядывается по сторонам, слегка усмехаясь.
“Лидеры кланов думали, что вы собрали группу оставшихся повстанцев, чтобы занять трон в горах, размахивая флагами”, - усмехается Цзян Чэн. “Они оказываются группой слабых стариков и детей”.
“А за что выступает секта Цзян, если не за защиту слабых?” - спрашивает Цзян Яньли.
“Мы не сможем никого защитить, если за нами не будет стоять сила”, - огрызается Цзян Чэн.
“А-Юань хочет к бабушке”,- объявляет А-Юань, которому явно наскучил их разговор.
“Где она?” - спрашивает его Цзян Яньли. “Может быть, мы сможем навестить ее вместе?”
А-Юань нетерпеливо указывает грязным маленьким кулачком туда, где его бабушка плетет циновки. Цзян Яньли смотрит на Вэй Усяня; он кивает в знак согласия. Бросив на Цзян Чэна строгий взгляд через плечо, она уходит, шепча бессмысленные вещи на ухо А-Юаню.
Вэй Усянь смотрит, как они уходят, нежно улыбаясь, затем поворачивается к брату. Цзян Чэн все еще выглядит напряженным, неуверенным. Вэй Усянь вздыхает.
“Где Вэнь Нин?” - спрашивает Цзян Чэн.
Несмотря на возражения Вэнь Цин, он ведет Цзян Чэна в пещеру и показывает ему, где неподвижно лежит Вэнь Нин, покрытый талисманами.
Оказывается, у Цзян Чэна сложилось впечатление, что Вэй Усянь собирает какую-то армию нежити. Он должен смеяться над этой мыслью. Как будто у него было бы время, когда жизни пятидесяти с лишним человек зависели от него, когда он ободрал себя до крови, чтобы Вэнь Нин цеплялся за крошечную нить жизни, которую оставил ему клан Цзинь. Как будто он не превращал себя в тень, просто чтобы выжить. Он еще даже репу не вырастил, не говоря уже об армии мертвых.
В конце концов они начинают кричать друг на друга. Цзян Чэн говорит ему, что любой, кого зовут Вэнь, отмечен смертью, как и любой, кто их защищает — как будто это причина, по которой Вэй Усянь отказался бы от них, а не причина, по которой он спрятал их здесь с самого начала. Он бросает мнения четырех великих кланов в лицо Вэй Усяню, как будто Вэй Усяню не наплевать на то, что думает кто-либо из них.
“Если ты будешь защищать их”, - наконец кричит Цзян Чэн со слезами на глазах, - “Я не смогу защитить тебя”.
Значит, вот оно что. Вот что Цзян Чэн пришел сюда сказать. Приговоришь этих людей к смерти или потеряешь свою семью. Это простое решение, хотя он уверен, что Цзян Чэну это не нравиться.
“Не в состоянии защитить меня?” - спрашивает Вэй Усянь, и его голос лишь слегка дрожит. “Тогда просто оставь меня. Скажи всему миру, что я ушел из клана.” Он поворачивается спиной, ожесточая свое сердце. Теперь он знает, как это быть одному. Он может это сделать. ”Отныне то, что я делаю, не касается клана Юньмэн Цзян."
“Не будь смешным”. Резко говорит Цзян Яньли у входа в пещеру. “Ты не покинешь клан".
Оба они удивленно смотрят на нее. Позади нее Вэнь Цин смотрит обеспокоенными глазами.
“А-цзе", - говорит Цзян Чэн, пытаясь говорить, как глава. “Мы все еще восстанавливаем клан. У нас нет ни денег, ни людей, чтобы защитить этих. Не тогда, когда Цзинь Гуаншань сказал, что они должны умереть. Если мы попытаемся противостоять ему, мы потеряем все. Подумайте о клане. Подумай о своем собственном счастье", - умоляет он.
Цзян Яньли поднимает подбородок, ее уши немного розовеют.” Цзинь Цзисюань пообещал, что какой бы ни была репутация нашего клана, он не оставит меня", - чопорно говорит она.
Вэй Усянь поворачивается к Цзян Чэну с выражением, которое говорит, какого черта Цзинь Цзисюань должен что-то делать? Цзян Чэн закатывает глаза и возвращает взгляд, который говорит, что я расскажу тебе позже.
“Ты всегда думаешь, что все должно быть решено с помощью мечей”, - предостерегает Цзян Яньли Цзян Чэна. "А-Сянь наш брат, и мы не бросим его. Если Юньменцзян не сможет защитить его самостоятельно, нам просто нужно объединиться с сектой, которая сможет".
“Что ты предлагаешь?” - спрашивает Цзян Чэн, подозрительно глядя на нее.
Цзян Яньли смотрит на них обоих с огоньком в глазах. “Брак”.
~*~
Не Хуайсан бросает нервный взгляд на своего брата. Лицо Не Минцзюэ задумчиво, это означает, что он еще не полностью отверг предложение Цзянов, но он также выглядит глубоко скептически, это означает, что им предстоит еще много работы.
"...И у Цинхэ Не есть, как земельные владения для переселения беженцев, так и военная мощь для их защиты”, - говорит Цзян Чэн. “Взамен Юньмен Цзян готов предложить партнерство на судоходство, эксклюзивные торговые маршруты ... ”
"...Не говоря уже об обширном арсенале изобретений и талисманов Вэй Усяня, все из которых были бы частью его приданого", — добавляет Цзян Яньли. “Ни одна другая секта не имеет доступа к этому массиву знаний, даже мы. Талисманы, в частности, уже вызывают немалый интерес в Илине и потенциально могут стать прибыльным источником дохода”.
” Ты говоришь о демоническом культивировании", - грохочет Не Минцзюэ.
“Цинхэ Не знакомы с альтернативными методами культивирования", - сладко замечает Цзян Яньли. Не Хуайсан никогда раньше не видел ее с этой стороны, когда они вместе учились в Облачных Глубинах, она всегда казалась такой кроткой, но она пришла сюда в качестве хозяйки секты Цзян и явно готова отстаивать свои интересы.
“Методы Вэй Усяня необычны, но это не делает их злыми”, - продолжает она. ”Он изобрел совершенно новую школу теории культивирования — то, чего никто не делали в течение сотен лет, — и хотя сейчас об этом известно не так много, при наличии подходящих условий для его развития это может привести к множеству захватывающих открытий".
“Открытия, которые были бы исключительно собственностью клана Не, если бы Вэй Усянь вошел в него”, - добавляет Цзян Чэн.
Не Минцзюэ фыркает. “Значит, ты хочешь, чтобы мы взяли его себе, потому что думаешь, что мы можем его контролировать”.
Цзян Чэн закатывает глаза и бормочет что-то подозрительно похожее на пожелание удачи в этом. Со своей выгодной позиции сбоку Не Хуайсан может видеть, как Цзян Яньли злобно тычет его под столом.
“А как насчет учеников, которых он взял? Эту армию, которую он пытается собрать? Я не могу просто принять в секту группу неизвестных культиваторов”. Голос Не Минцзюэ суров, но Не Хуайсан знает, что тот факт, что его брат оставил тему демонического культивирования и перешел к новому возражению, является хорошим знаком.
“Учеников нет", - говорит Цзян Чэн, как будто по какой-то причине он зол на это. ”Это просто кучка пожилых фермеров".
"Цзинь Гуаншань, казалось, верил ... ”
“Я боюсь, что Цзинь Гуаншаню, возможно, дали неверную информацию", - мягко вставляет Цзян Яньли. “Я видел этих людей своими собственными глазами. Нет никакой армии. Просто небольшая группа беженцев, обычных людей, которые не принимали участия в войне. Я уверен, что Цзинь-цзунчжу понятия не имел, как ужасно с ними обращались в его лагере для военнопленных".
Не Хуайсан не уверен в этом, судя по его невеселому смешку, похоже, что и его брат тоже.
Когда он задумывается, Не Хуайсан не против идеи жениться на Вэй Усяне. Он вроде как думал, что вообще избегнет вопроса о браке, и на самом деле его не привлекает Вэй Усянь, но это нормально — они оба могут искать приятной компании вне брака. Это в великой традиции политических браков. Важно то, что Вэй Усянь - его друг, один из его самых близких друзей, и он в беде. А тот факт, что это также грандиозно разозлит Цзинь Гуаншаня, является просто забавным дополнительным бонусом.
“Цинхэ Не не позволит ему практиковать некромантию в Нечистой Юдоли”, - говорит Не Минцзюэ.
“Он не практикует некромантию, черт возьми, он сажает репу”, - рычит Цзян Чэн.
Не Хуайсан вынужден остановить закатывание глаз, и хотя выражение лица Цзян Яньли остается мягким, он чувствует, что она делает то же самое.
“Опять же, я боюсь, что слухи, которые слышал Чифэн-цзун, не основаны на достоверной информации”, - ровно говорит Цзян Яньли. “Вэй Усянь никого не воскрешал из мертвых. Вэнь Цюнлинь был тяжело ранен и близок к смерти; мой брат неустанно трудился, чтобы спасти жизнь мальчика. Это не некромантия, просто экспериментальное медицинское лечение, которое, я могла бы добавить, оказалось успешным. Конечно, Чифэн-Цзюнь не может возражать против этого”.
“Даге", - перебивает Не Хуайсан. Не Минцзюэ бросает на него злобный взгляд, но раз уж заговорил, то приходится продолжить. “Ваше братство укрепило наши связи как с Цзинь, так и с Лань, нам было бы полезно также укрепить наши связи с Цзян. И Вэй Ин мой друг. Я верю, что он хороший человек. Я ... я не возражаю против брака с ним — заканчивает он несколько слабо.
Цзян Яньли одаривает его абсолютно лучезарной улыбкой, словно маленькое и нежное солнце, расцветающее у него на глазах. Жаль, что никто не просит его жениться на сестре Цзян, которая является красивой женщиной с потрясающей улыбкой и кожей, похожей на идеальные розовые лепестки лотоса.
Не Минцзюэ сердито смотрит на него, казалось бы, равнодушный к улыбке Цзян Яньли. “Это не сработает", - заявляет он.
“Это не сработает", - повторяет он снова. “Если вам нужно, чтобы вся сила секты Не выступила против Цзинь Гуаншаня — потенциально всего мира культивирования — в вопросе остатков Вэнь, то брак с Хуайсаном или с другим старшим учеником Не всего лишь покажет нашу поддержку. Но Вэй Усяня и Вэней боятся здесь и сейчас, его могут обвинить в манипулировании нами в собственных целях.
Цзян Чэн и Цзян Яньли обмениваются встревоженными взглядами. Цзян Чэн успокаивающе кладет руку на плечо своей сестры.
“Чтобы идея сработала, - продолжает Не Минцзюэ, - мне нужно самому жениться на нем”.
Черт, это хорошая мысль. Собственная репутация Не Хуайсана такова ... как бы то ни было, но Не Минджуэ безупречен.
“Какое продуманное предложение, Не-цзунчжу”, - с энтузиазмом говорит Цзян Яньли, становясь, по возможности, еще более лучезарно прекрасной, чем раньше. “Конечно, секта Цзян польщена Вашим предложением".
Не Хуайсан моргает. Он почти уверен, что его брат на самом деле не столько предлагал жениться, сколько думал вслух, но Не Минцзюэ не поправляет ее.
“Вэй Усянь - герой кампании Аннигиляция Солнца", - размышляет Не Минцзюэ. “Я был впечатлен тем, как он себя там проявил. Я не убежден, что секта Цзинь должна быть хранителями Стигийской Тигриной Печати, возможно, будет благоразумно, если Вэй Усянь оставит ее себе.”
Открыв свой веер, Не Хуайсан прячет за ним улыбку. Так что даге тоже думает, что было бы забавно разозлить Цзинь Гуаншаня. Интересно.
“Я не могу одобрить то, как он вел себя в последнее время, но если ситуация такова, как вы говорите, я могу понять его причины такого поведения. Хуайсан ручается за него, что имеет для меня большое значение ... ”
Не Хуайсан удивленно садится.
"...И мой названый брат, Цзэу-цзюнь, тоже всегда высоко отзывался о нем”.
Ага. Вот оно.
“У твоего брата живой характер”, - продолжает Не Минцзюэ. “Он умен и талантлив. Мне нравилось общаться с ним в прошлом”.
Конечно, не плохо, что Вэй Усянь хорошенький. Не Хуайсан знает, что все думают, что он единственный артистичный тип в семье, но Не Минцзюэ всегда обладал острым зрением на красоту. Особенно, хотя и не исключительно, на мужскую.
“Я уже назначил Хуайсана своим наследником", - громыхает Не Минцзюэ, предупреждающе погрозив Цзянам пальцем. “Этот брак этого не изменит".
Цзян Чэн фыркает. “Ну, брак с Вэй Усянь вряд ли произведет на свет наследника, так что там все нормально”.
“Мы понимаем”, - добавляет Цзян Яньли, слегка краснея. ”А теперь, может, обсудим условия?"
~*~
В чайном домике в Илине темно и оживленно. Вэй Усянь на самом деле никогда раньше не был внутри. Владелец бросает взгляд на его домотканую одежду и проводит его к маленькому столику в задней части. Трудно из-за этого переживать, зная, что у них есть вино и что Цзян Чен будет оплачивать счет.
Он осушает половину первой бутылки еще до того, как полностью осознает, что делает. Должно быть, он нервничает больше, чем думает. Если Цзян Чэн хочет встретиться, это должно означать, что есть какие-то новости о помолвке. Существует не так много кланов, у которых есть наследник примерно брачного возраста. Возможно, мелкий клан, чей статус сделал бы их менее вероятными, чтобы вызвать гнев Ланьлин Цзиня? У лидера клана Оуян есть несколько сыновей, если Вэй Усянь правильно помнит; хотя теперь, когда он думает об этом, один из них, возможно, умер во время компании. У лидера клана Яо нет детей, слава всем богам и бессмертным.
Он позволяет себе мельчайшую мысль о мягком белом шелке, накинутом на твердые мышцы, о глубоких медовых глазах и более глубоком тихом голосе, зонтике, поникшем под дождем, белой ленте, обмотанной вокруг запястья. Но это ... это больше не то, на что он может надеяться. Гусу Лань все еще восстанавливаютя, и Лань Цижэнь никогда бы не согласился взять его в секту. Кроме того, Лань Чжань, должно быть, ненавидит его сейчас, после всего, что он сделал. Он должен выбросить это из головы.
Цзян Чэн врывается в чайный домик, как будто он уже зол на всех и вся в нем. Персонал спешит разместить его, не подозревая, что именно так Цзян Чэн входит в большинство комнат. Цзян Яньли следует за ним, и Вэй Усянь чувствует, как у него поднимается настроение — его шицзе не пришел бы, если бы не было важных новостей.
Владелец чайного домика нервно кланяется им, провожая к столу Вэй Усяня, делая несколько предложений переместить их за более приятный столик. Они оба улыбаются и уверяют его, что за этим столиком все будет в порядке, и он спешит принести им напитки.
“Поздравляю”, - говорит Цзян Чэн, как только они садятся. “Ты помолвлен”.
Сердце Вэй Усяня колотится в груди, как испуганное животное. Это просто смешно. Он герой войны. “Кто?” - хрипит он.
“Из четырех основных кланов только Цинхэ Не обладает необходимым богатством и политической властью, чтобы защитить тебя”, - говорит Цзян Яньли. ”Ланьлин Цзинь не рассматривался, Гусу Лань все еще восстанавливает как Облачные Глубины, так и секту в целом".
Он игнорирует боль, которую чувствует при этом. “Хорошо, значит ... Не Хуайсан, значит?” Это ы нормально. Немного странно, но ладно. Может быть, даже весело. Не Хуайсан великолепен, и они уже ладят.
Янли прочищает горло. ”Да, это была наша первоначальная идея, но..." Она и Цзян Чэн обмениваются взглядами. “...Чифэн-цзун предложил, что для успеха демонстрация сотрудничества между нашими двумя кланами брак брак должен быть с ним.”
Вэй Усянь моргает, глядя на нее. “За Не Минцзюэ”.
“Поздравляю", - снова говорит Цзян Чэн, наливая себе чашу вина.
Не Минцзюэ. Чифэн-цзун. Устрашающий старший брат Не Хуайсана, с квадратной челюстью, скульптурными скулами и бицепсами больше, чем голова Вэй Усяня. Высокий, молчаливый, мускулистый Не Минцзюэ.
“Ну", - говорит Вэй Усянь, его язык прилип к небу.
Во время кампании "Аннигиляция Солнца" Не Минцзюэ часто выводил своих людей на тренировки по утрам. Когда становилось жарче, он иногда снимал свою верхнюю одежду, проводя тренировки с саблей, когда его внутренняя одежда прилипала к мощным мышцам спины. Вэй Усянь в то время был взволнован и он до сих пор отчетливо это помнит. Не Минцзюэ силен; он размахивает своей саблей, как будто это пустяк. Он, вероятно, мог бы прямо сейчас взять Вэй Усяня и... Согнуть его пополам, например.
” Эм", - говорит он, осознавая, что его братья и сестры смотрят на него. “Я ... Не Минцзюэ ... очень, эм, праведный и благородный человек”, - заикается он, пытаясь взять себя в руки.
“Ваши астрологические карты совместимы”, - ободряюще говорит Цзян Яньли. “Вы отличная пара”.
"Да! Так и было бы.” - Он будет женат на лидере секты. Значит ли это, что ему придется заняться...сектой? Вести его хозяйство? Как это работает, когда вы оба мужчины? "И я всегда думал, что Чифэн-цзун был очень...”
Однажды, во время стычки на поле боя, Не Минцзюэ получил неглубокий удар мечом по ребрам. После этого он разделся до пояса, чтобы полевой медик мог промыть рану, струйка крови стекала по его животу, пот блестел на его широких плечах.
"...Плечи", - бормочет Вэй Усянь, полностью потеряв ход своих мыслей.
“Отвратительно”. Цзян Чэн скорчил гримасу. “Перестань”.
“Да, он чрезвычайно красив", - смеется Цзян Яньли. “Итак, я так понимаю, вы не против?”
“А как насчет секты Илин?” - спрашивает Вэй Усянь, возвращаясь мыслями в настоящее.
“Частью его свадебного подарка вам будет участок земли, примерно в полудне езды от Нечистогй Юдоли”, - говорит Цзян Чэн, с облегчением переходя на свой обычный деловой тон. “Она неосвоена, но должна быть приличной сельскохозяйственной землей, как только ее обработают. Недалеко отсюда есть город. Земля будет твоей, делай с ней все, что пожелаешь, так что если ты хочешь основать там поселение беженцев ... действуй”.
В каком бы состоянии ни была земля, это будет лучше, чем дышать ядовитым воздухом, все утро ехать к ближайшему источнику чистой воды, вытаскивая кости рядом с репой. Вэй Усянь допивает последнюю бутылку вина и подает знак подать еще одну. “И...Вэнь Цин и Вэнь Нин?” - спрашивает он, стараясь, чтобы это не звучало так, будто все зависит от вопроса, хотя так оно и есть.
Цзян Чэн хмурится. Цзян Яньли тянется через стол и берет Вэй Усяня за руку.
“Мы рассказали Чифэн-цзуню о том, как они спасли наши жизни после того, как был взят Пирс Лотоса, - мягко говорит она, - "но он сказал, что Вэнь Цин не может остаться безнаказанной за помощь Вэнь Жоханю во время войны, независимо от ее причин для этого. Ей придется жить в изгнании: сначала она будет ограничена границами твоей земли, хотя со временем он может распространить ее заключение на всю Цинхэ. Ей придеться поклясться, что она никогда больше не возьмет в руки меч.”
В нем поднимается тошнотворное чувство. Приговор Не Минцзюэ можно было бы расценить как разумный, даже щедрый, учитывая, что Цзинь Гуаншань требует ее голову, но Вэнь Цин не преступница. Она вообще не заслуживает наказания. Она была пленницей, заложницей. Она причинила как можно меньше вреда, несколько раз рисковала своей жизнью, чтобы спасти его, и провела последний год в заключении и нищете. “Нет", - резко говорит он.
“А-Сянь”. Цзян Яньли сжимает его руку. “Пожалуйста, вы не могли бы обсудить это с ней? Прежде чем ты откажешься? Она могла бы с радостью воспользоваться возможностью снять мишень со спины.”
Гнев сейчас ощущается по-другому, не так, как до его пребывания в Могильных Курганах. Каждый всплеск ярости в его крови встречает ответный всплеск обиженной энергии, злобные призраки поощряют его изливать свою злобу на мир. Стигийская печать волнуется и бормочет у него на бедре. Он должен сосредоточиться, успокоиться, направить. У него это получается все лучше.
“А как насчет Вэнь Нина? У него большой прогресс. Скоро он сможет двигаться самостоятельно”.
“Это замечательно!” Цзян Яньли сияет, потому что она единственный по-настоящему хороший и чистый человек в мире.
“Что с ним будет?” Бедный Вэнь Нин, который просто хотел мирной жизни со своей сестрой, который принесл ему лекарство в Ночной город и вынесл Цзян Чэна с пирса Лотоса на спине. Эта кровь на руках Вэй Усяня, и больше ничьих — он так и скажет Не Минцзюэ, если тот попытается возразить.
”Ему также грозит изгнание, и он должен отказаться от меча, но больше ему ничего не грозит".
” В сложившихся обстоятельствах“, - с горечью выплевывает Цзян Чэн, - " Чифэн-цзунь, казалось, думал, что Вэнь Нин достаточно настрадался”.
“Ты говоришь это так, как будто расстроен этим”.
“С чего бы мне расстраиваться из-за этого?” - требует Цзян Чэн. “Для меня не имеет значения, что делает любой из них”.
~*~
“Для меня это не имеет значения”, - говорит Вэнь Цин позже тем же вечером. “Чем изгнание отличается от того, где мы сейчас находимся?” Она показывает на себя. ”Ты видишь меч, от которого я могла бы отказаться?"
Он вернулся из Илина в переменчивом настроении, колеблясь между озорным добродушием и глубокой меланхолией. Она должна была этого ожидать — он становится таким, когда видит Цзян Чэна и Цзян Яньли. Он также принес бутылку вина, которой она соизволила позволить ему поделиться с ней, и ночной воздух тихий и даже немного свежий, так что все не так уж плохо.
“Вы величайший врач нашего поколения", - отмечает Вэй Усянь. “Вы должны заниматься медициной, и...и публиковать трактаты, и все, что делают великие врачи".
” Ну, в последнее время я сажаю репу и стираю",-говорит она, указывая на сверток с одеждой А-Юаня, которую она складывает, с которой Вэй Усянь долж помогать, вместо того, чтобы придираться к какому-то воображаемому пренебрежению к ее воображаемой чести. “Я могу публиковать трактаты из Цинхэ. Не отказывай ему из-за меня”.
Он не отвечает, просто угрюмо смотрит в небо.
"Не имеет значения, куда мы пойдем", - хочет сказать она ему. Цзинь Гуаншань никогда не перестанет требовать нашей казни. Он никогда не перестанет пытаться заполучить Стигийскую Тигриную Печать. Что бы мы ни делали, все это будет временным, и мне этого достаточно: провести это время с семьей, с братом-это уже больше, чем я надеялся.
Они говорили об этом слишком много раз, и каждый раз он отказывался ее слушать. Вэй Усянь действительно думает, что если они будут оставаться вне поля зрения достаточно долго, мир забудет их. Возможно, в какой-то момент он был сливками мира культиваторов, но он все еще не совсем понимает влиятельных людей и то, как они реагируют, когда им отказывают в том, чего они хотят.
“Ты собираешься это сделать?” - спрашивает она.
“Что, пожениться?” Он пожимает плечами. “Скорее всего. Он хочет, чтобы я приехала через несколько дней, чтобы ... я не знаю, ухаживать за мной или что-то в этом роде. Познакоммться поближе друг с другом. Если что-то пойдет не так, я всегда могу передумать”.
“Я не могу избавиться от ощущения, что мы продаем тебя ему”.
Он смеется. “Ну, по крайней мере, я дорого стою. Я должен это сделать, тебе не кажется? Кто есть еще такой же умный, обаятельный и красивый, как я? Грозный Илинский Патриарх? Я предполагаю, что все секты выстроились в очередь, чтобы объявить меня своим сыном”.
“Вэй Усянь”. Он шутит, но под этим скрывается грусть.
“Все в порядке", - говорит он, отмахиваясь от нее. "Я всегда предполагал, что когда-нибудь женюсь, просто...может быть, не при таких обстоятельствах". Он опирается на локоть, смотрит на нее. “А ты разве нет?”
Она скорчила гримасу. “Брак отдает тебя на милость мужчины”. Она очень осторожно не думает о полированной расческе красного дерева, которую все еще носит с собой. ”У меня и так достаточно долгов“.
“Я действительно не возражаю”, - говорит он. “Это облегчит жизнь клану Цзян, особенно шицзе. И А-Юань должен вырасти там, где на самом деле светит солнце”.
“Ну. С этим трудно спорить."
“Не Минцзюэ ... ну, я точно не знаю, хороший ли он, но он справедливый. Это уже кое-что. И он великолепен, что помогает, - добавляет он, закатывая глаза в ее сторону с хитрой, развратной улыбкой. "Я, конечно, не возражаю против приглашения в Нечистую Юдоль, если ты понимаешь, что я имею в виду”.
“Почему я вообще утруждаю себя разговором с тобой?", - говорит она, выхватывая у него бутылку с вином в наказание за его преступления.
“Потому что я такой умный, обаятельный и красивый, конечно", - усмехается он.
~*~
Лань Ванцзы и раньше слышал, как ревность описывалась как “употребление уксуса”, но это кажется слабым описанием эмоции, которая превращает его рот, горло, желудок в один длинный жгучий столб чистой кислоты. Вэй Усянь помолвлен. Вэй Усянь помолвлен с Не Минцзюэ, человеком, которого Лань Ванцзы любил, уважал и которым восхищался всю свою жизнь и которого Лань Ванцзы с радостью насадил бы на острие меча прямо сейчас.
“Поздравляю, даге", - говорит Лань Сичэнь, положив теплую руку на плечо Не Минцзюэ. “Но я должен признать, что я удивлен. Я даже не знал, что ты подумываешь о браке. Они сидят в ханши, пьют чай и обсуждают поразительные новости Не Минцзюэ. Это светский визит, а не официальные дела секты, так что все по семейному.
“Я и не думал", - отвечает Не Минджуэ. - “Но сейчас не самое плохое время для укрепления наших связей с Юньмэном, а Цзян нуждается в союзнике”.
Брат Лань Ванцзы бросает на него короткий обеспокоенный взгляд, но Лань Ванцзы совершенно уверен, что его лицо ничего не показывант, совсем ничего.
"Вэй-гунцзы...умен и способен", - медленно произносит Лань Сичэнь. “Я уверен, что вы будете очень счастливы вместе”.
Вэй Усянь умен и способен. Вэй Усянь красив, изобретателен и добр, с сердцем, большим, как море, и глазами, такими же темными и глубокими. Вэй Усянь принадлежит ему, ему, по всем правилам должен принадлежать ему, как и он Вэй Усяню. Они принадлежат друг другу. Они были созданы друг для друга, они были связаны вместе в священной пещере предков Лань Ванцзы. И все это не имеет значения. Гусу Лань не может защитить целую группу остатков Вэнь, которым Главный Культиватор подписал смертный приговор, пока они все еще восстанавливали Облачные Глубины, и даже если бы они могли, дядя и Старейшины Секты никогда бы этого не допустили.
“Этот мальчик - угроза”, - фыркает Лань Цижэнь, высказывая мысли Лань Ванцзы вслух. “Тебе вообще не следует с ним общаться, не говоря уже о том, чтобы жениться на нем. Темная энергия — это не то, что можно использовать. Она исказит его разум и его дух, если это еще не произошло, и если вы не будете осторожны, она также повлияети на вас”.
"Тем больше причин для того, чтобы кто-то взял его под контроль, дядя”, - голос Лань Сичэня мягкий и тихий. ”Если его можно спасти, он должен быть спасен, и этого не произойдет, пока он отсиживается в Могильных курганах”.
Лань Ванцзы проглатывает волну горечи. Если его можно спасти, он должен быть спасен. Если бы все пошло немного по-другому, Вэй Усянь был бы сейчас здесь, в Гусу, в безопасности и укрытии, и в этом не было бы необходимости. Он делает глоток чая, медленно, сдержанно. Его руки совершенно спокойны.
“Его культивирование не традиционно, но оно выиграло нам войну”, - говорит Не Минцзюэ. - “Я этого не забыл".
“Брак - это не то, во что можно вступать легко”, - предупреждает его Лань Цижэнь. “Если он вступит в вашу секту, он станет вашей ответственностью не только как муж, но и как Лидер Секты. Готовы ли вы понести ответственность за его действия?”
Он мог это сказать. Если бы у Лань Ванцзы была привычка выбалтывать вещи, а это, безусловно, не так, он, возможно, уже сделал бы это. Он мог бы рассказать Лань Цижэню и другим Старейшинам Секты о том, что произошло в пещере Холодного Источника. Они были бы в ярости, и они попытались бы отговорить его от этого, и они жестоко наказали бы его, но если бы он стоял на своем, им пришлось бы смириться. Он мог бы жениться на Вэй Усяне в течение месяца. Но в тот же момент они запрут Вэй Усяня в Цзинши до конца его жизни.
Гнев и ревность угасают, как свеча, оставляя позади темную печаль. Лань Ванцзы не его отец, и Лань Ванцзы не позволит Вэй Усяню пережить судьбу своей матери. Не Минцзюэ - хороший человек, справедливый и честный человек, которого Лан Ванцзы знал и которому доверял с самого детства. Он не будет жестоко обращаться с Вэй Усянем и не заставит его уйти в уединие, на что Вэй Усянь мог бы расчитывать, если бы приехал сюда.
“На самом деле, именно поэтому я и пришел сюда”, - говорит Не Минцзюэ. Лань Ванцзы понимает, что он не обращал внимания на разговор, но тон Не Минцзюэ изменился таким образом, что можно предположить, что он хотел бы, чтобы часть вечера, посвященная Его Жизненному выбору, была закончена.
“Мы договорились, что Вэй-гунцзы посетит Нечистую Юдоль до того, как будет оформлена помолвка. К сожалению, Цзян Чэн не может никого отпусть из пирса Лотоса так долго, пока они все еще восстанавливаются, а Вэй-гунцзы нуждается в сопровождающем. Я надеялся, что Ванцзы, возможно, согласится приехать в Цинхэ на неделю”.
Пораженный, Лань Ванцзы впервые за весь вечер отрывается от чая. Не Минцзюэ одаривает его нежной улыбкой, и, несмотря на его мрачное настроение, Лан Ванцзы она согревает. Не Минджуэ не часто улыбается, но у него действительно замечательная улыбка.
“Я знаю, что вы двое друзья”, - говорит Не Минцзюэ. - “Я думаю, ему может понравиться, если там будет кто-то, кого он знает. Хуайсан будет там, но как мой брат, он вряд ли подходит для сопровождения”.
Брови Лань Сичэнь тревожно приподнимаются. Он бросает еще один обеспокоенный взгляд на Лань Ванцзы. "О, я не думаю ... ”
“Да”, - говорит Лань Ванцзы, прежде чем его брат успевает возразить. - “Я приеду”.
“Ванцзы", - шепчет Лань Сичэнь, его глаза полны сочувствия. "Тебе не обязательно ... ”
“Я бы хотел поехать", - твердо вставляет он. - “Если брат позволит".
Лань Сичэнь улыбается ему маленькой грустной улыбкой, которая говорит, что он знает, что будет стоить этот визит Лань Ванцзы.
“Клан Не был бы благодарен вам за помощь в этом вопросе”, - говорит Не Минцзюэ.
Дядя теребит бороду, но Лань Сичэнь уже дал свое разрешение, и Лань Ванцзы знает, что их дядя не заставит своего брата потерять лицо перед Не Минцзюэ, противореча ему.
Лучше бы Не Минцзюэ оценил Вэй Усяня, оценил его безграничное сердце и его смех, подобный солнцу, его дразнящий рот, его одаренные руки и его острое, как лезвие, остроумие. Лан Ванцзы отправится в Нечистую Юдоль, и будет наблюдать, как Не Минцзюэ ухаживает за любовью всей жизни Лан Ванцзы, и, если он убедится, что Не Минцзюэ понял, какой подарок ему был дан, Лан Ванцзы будет счастлив. Он поедет ради Вэй Усяня и ... когда они еще смогут встретиться?

@темы: мои переводы, Новеллы из Китая, Элегантное решение

---

C днем рождения меня!

Как приятно самому себе желать в день рождения всего, чего бы больше всего хотелось, загадывать желания и ждать их исполнения. Пусть всё обязательно сбудется и будет так, как я хочу!

---

И, смотри, не перепутай!

@темы: Есть идея, Интересненько

---

Номер русского парня на американском шоу

На американском шоу шоу "America's Got Talent" со своим номером появился россиянин Павел, выступление которого безоговорочно покорило жюри и зрителей. Судьи далеко не сразу поняли подоплеку забавного танцевального номера, но выдали четыре "да" и парень прошел в следующий этап.

@темы: Видео/Аудио, Есть идея, Интересненько

---

Сложности китайского языка, или почему китайский сложный язык

Подозреваю, что частично это шутка, но удачная

@темы: Видео/Аудио, Посмеёмся, Есть идея

---

Не послушная ученица.

Но очень любимая



А на доске дата выхода третьего сезона

@темы: Пикчи, Новеллы из Китая

---

Лань (Вэнь) Сычжуй. Краткая история.

В картинках ...

@темы: Пикчи, Новеллы из Китая

---

Обычное утро вансяней

@темы: Пикчи, Новеллы из Китая

---

Для антипрививочников

Думаю, что не поможет.... Ну а вдруг кто-то увидит себя со стороны и задумается.

@темы: Есть идея

---

Лекция Марины Грибановой - "Правда о наркотиках"

Этому видео уже 10 лет, но актуальности не потеряло. Смотрится на одном дыхании. Замечательная манера подачи - занудства ноль, юмор, фантазия. Одно слово - шикарно

@темы: Видео/Аудио, Любопытные факты, Рекомендую, Интересненько

---

Чем сейчас занята

1. Посмотрела Далеких странников (ради сюжета)
2. Пересматриваю Далеких странников (ради нюансов и того, чего не рассмотрела/не поняла в первый раз)
3. Читаю новеллу Далекие странники.
4. Читаю фики по Далеким странникам.
5. Наметила прочитать Седьмого лорда (тот же автор, та же вселенная)



Присоединяюсь к хору голосов, что при приемке дорамы китайская цензура спала/болела ковидом/ушла в отпуск/... И, конечно, качество и интересность фильма не всегда зависит от вложенных денег.

Мимоходом

Мимоходом: Каждый раз в конце опенинга, на этом кадре видела руку Джоу Цзышу на заднице Вэнь Кэсина




Просьба к любителям дорам: Не буду оригинальной. А посоветуйте что-нибудь в этом роде

@темы: Рекомендую, Новеллы из Китая

---

Как Порфирий Филимонович свой ресторан держал

Был в Санкт-Петербурге более ста лет назад очень необычный ресторан на Вознесенском проспекте. Его отличительной чертой стало полное отсутствие дебошей, драк и любых скандалов в исполнении разгульной публики.

Обеспечивал такую миролюбивость публики персонал, который от повара до официанта и гардеробщика проходил тщательный отбор самим хозяином. Пройти конкурс на "вынос пьяного" удавалось далеко не всякому, зато платил за работу Порфирий Филимонович очень щедро и относился к людям своим с большим уважением.

Выглядело собеседование внушительно: сам хозяин, весьма внушительный телом и силой не обделенный, начинал "ходить колесом" по заведению, орать как "на медведя ходил" и сшибать по пути мебель, посуду и обслугу. Претендент на работу должен был проявить моральную стойкость, не испугаться дебошира и попытаться его усмирить. Обычно заканчивалось все увечьями претендентов, а уж справиться с работодателем удавалось и того реже.

Именно в эту ресторацию однажды пришел юноша щуплый, студенческого вида, желавший получить место официанта. Филимоныч сразу посчитал дело бессмыленным, даже времени своего тратить на "доходягу" не хотел. Но парень оказался настойчивым и экзамен начался. Посмотрел юноша на беснующегося хозяина, снял очки, стянул сюртук, продел шарф сквозь рукава и выскочил навстречу Порфирию. Каким -то неуловимым движением он съездил ресторатору по уху, и, пока тот приходил в себя, быстренько натянул на него сюртук задом наперед, примотал руки к телу шарфом, а затем еще и скрутил из пары салфеток кляп и сунул в рот несчастному.

Следующие пару дней Порфирий Филимонович провел в постели, приходя в себя от потрясения. К тому же оказалось, что у него сломаны два ребра. "Аркаша-студент" на работу был принят безоговорочно, обиды на него хозяин не держал. А позже выяснилось, откуда у того такая сноровка. оказалось, что Аркадий Рыбин несколько лет проработал санитаром в доме для умалишенных и на фоне его обычных "клиентов" Филимоныч выглядел сущим ангелом.

@темы: Интересненько