Элегантное решение (5)

[ryukavai]

Автор оригинала: giraffeter
Оригинал: An Elegant Solution
Пэйринг и персонажи: Лань Чжань/Вэй Ин /Не Минцзюэ
Размер: 21/21 (завершен)
Жанры: AU, Fix-it
Предупреждения: ООС
Другие метки: Брак по договоренности, секс втроем - М/М/М, все живы.
Примечание: секта=клан

1. Разрешение на перевод получено, идет обсуждение площадки на которой перевод будет выкладываться (автор вновь пропала).
2. Беты нет. Буду рада помощи.

Глава 5: Свадьба в Цинхэ Не

Они стараются не думать о том, что это их последняя ночь здесь, когда они все вместе. Утром Вэй Усянь отправится в Юньмэн, а они начнут собираться, чтобы переехать в Цинхэ Не. Снова все начинать сначала на новом месте. Хочется надеяться, что это в последний раз. Вэнь Цин не может поверить, что с нежностью думает о Могильных Курганах. Она понимает, что такое больше никогда не повторится. Илин потерял своего Старейшину.

Настоящие свадебные проводы Вэй Усяня будут с Пирса Лотоса, но в ночь перед его отъездом оставшиеся Вэни все равно устраивают небольшую вечеринку. Вэнь Цин достает столько красной ткани, сколько возможно (она тщательно вырезает вышитую эмблему солнца из старых мантий Вэнь) и беспорядочно развешивает ее, стараясь держаться подальше от свечей.
Четвертый дядя разливает по этому случаю свой последний урожай фруктового вина, от которого слезятся глаза (“Да, это был отличный год", - говорит он ей, подмигивая). Вэнь Нин спускается в Илин, сжимая в руке горсть монет, которые им удалось скопить. Он возвращается с небольшим кусочком свинины и крошечной бутылочкой пряного острого масла и проводит вторую половину дня, готовя поистине удивительное разнообразие блюд, учитывая, скудное количество ингридиентов.
Когда Вэй Усянь входит, Вэнь Цин наблюдает, как его глаза осматривают драпировку, фонари, столы, расставленные для пира. Его челюсти сжимаются, глаза блестят, и на мгновение он выглядит готовым убежать. Вэй Усянь - человек, которого не волнует его собственная боль, но доброта, особенно по отношению к нему, всегда немного пугает его.
“Ты так много работал в последнее время", - мягко говорит она. - “Мы хотели сделать для тебя что-нибудь приятное”.
Он делает глубокий вдох и широко улыбается. Остаток вечера он проводит как образцовый почетный гость, выпивая за здоровье каждого, превознося стряпню Вэнь Нина до небес, принимая горячие добрые пожелания стариков.
Они стараются не думать о том, что это их последняя ночь здесь, когда они все вместе. Утром Вэй Усянь отправится в Юньмэн, а они начнут собираться, чтобы переехать в Цинхэ Не. Снова все начинать сначала на новом месте. Хочется надеяться, что это в последний раз. Вэнь Цин не может поверить, что с нежностью думает о Могильных Курганах. Она понимает, что такое больше никогда не повторится. Илин потерял своего Старейшину.

“Я бы хотел, чтобы ты была там”, - говорит ей Вэй Усянь после вечеринки, когда она убирает, а он наблюдает за ней вместо того, чтобы помогать. Его щеки порозовели от выпитого. Она надеется, что завтра у него не будет похмелья, хотя так ему и надо. - “Кажется неправильным, что тебя там не будет. Всех вас.”
Вэнь Цин пожимает плечами.
“Свадьбы - это скучно", - замечает она. - “Кроме того, тебя тоже не будет большую часть времени”.
“Вы мои друзья", - угрюмо говорит он. - “Я должен быть в состоянии пригласить на свою свадьбу того, кого хочу”.
“В любом случае, мы слишком заняты подготовкой к переезду. У нас нет времени слоняться по модным вечеринкам.” - Ей приходится обходить раскинутые ноги Вэй Ина. - “Если ты не собираешься помогать убираться, то мог бы, по крайней мере, не разбрасывать свои конечности”.
“Злая ты", - дуется он. - “Ведь, как только вы все устроитесь в Цинхэ Не, я больше никому из вас больше не буду нужен”.
Ей очень хочется согласиться с ним, сказать что-нибудь резкое и дразнящее, чтобы вывести его из себя и втянуть в ссору, которая является основой всей их дружбы. Но она не знает, когда они увидятся.
Вэнь Цин ставит стопку грязных тарелок, которые держит в руках.
“Для тебя всегда найдется место”, - говорит она, ненавидя резкие нотки в своем голосе, но это лучше, чем подступающие слезы. - “Ты идиот, если не понимаешь этого”.
Вэй Усянь прерывисто вздыхает и хмурится. Отлично, теперь они оба стараются не плакать. Лучшая вечеринка на свете.
“А-Юаню понадобится его Сянь-геге", - продолжает она. - “И я уверена, что тебе еще не раз нужно будет обратиться ко мне за советом, раз ты так плохо разбираешься в мужчинах”.
Он показывает ей язык.
“Я отлично лажу с мужчинами. Я целовался уже с двумя мужчинами, и у меня это здорово получалось”.
“Да, да, ты просто неотразим, я впечатлена. Иди спать", - говорит она, качая головой. - “Ты же не хочешь, чтобы у тебя были мешки под глазами в день свадьбы”.
Собирая стопку грязных тарелок, она проходит мимо него. Вэй Ин хватает ее за рукав, но тут же молча просто отпускает.

Когда, на следующее утро, приходит Цзян Чэн, Вэнь Цин уже ждет его. Она стоит совершенно прямая. Совершенно спокойная. Когда он видит ее, он останавливается, и на мгновение выглядит так, как выглядел в детстве, до того, как Пирс Лотоса пал и его мир сгорел. Его скулы в раннем утреннем свете похожи на ножи.
“Если вы желаете получить приглашение на свадьбу, боюсь, вы немного опоздали”, - говорит он, подходя.
Она молча вытаскивает шелковый сверток из-за пояс. Цзян Чэн резко выдыхает, как будто его ударили мечом.
“Господин Цзян", - говорит она, разворачивая расческу. - “Эта расческа. Боюсь, я все-таки не смогу принять её.”
Он пристально смотрит на нее, гордость и печаль борются на его лице. Вэнь Цин сохраняет свое лицо безмятежным и спокойным. Ему не обязательно знать, что она пронесла его подарок через темницы и лагеря для военнопленных, или что она обычно вынимала расческу ночью, дерево всегда было теплым от того, что его носили рядом с телом. Что проводя пальцами по изящной резьбе, она успокаивалась.
Медленно Цзян Чэн берет расческу, его рука немного дрожит. Он сглатывает, и его брови хмурятся. Он и Вэй Усянь, может быть, и не братья по крови, но они очень похожи, когда пытаются не заплакать.
“Почему ты не нашла меня раньше, в Ланьлин Цзинь?”
”А, что бы это изменило? Ты бы согласился спасти А-Нина после всего, что произошло?"
Он молчит. Тут нечего сказать.
Она никогда не надеялась, что он поможет спасти ее брата. Со стороны Вэй Усяня это было чистой глупостью, а Цзян Чэн - это Глава, ему не позволительно быть дураком. Вот почему она не обратилась к нему тогда. Но это не единственная и не главная причина, почему она возвращает ему расческу сегодня.
Вэнь Цин знает, что даже сейчас, стоя в лесу с привидениями в домотканых лохмотьях, она могла бы сказать одно слово и стать хозяйкой Пирса Лотоса. Ее изгнание очень легко можно было перенести в Юньмэн. Да, это означало бы, что она больше не увидит свою семью, но по большому счету, без нее они будут в большей безопасности, а главный Культиватор Цзинь не посмел бы казнил жену лидера Секты Цзян. У нее могло бы быть множество красивых детей с острыми скулами и еще более острым характером. Она могла бы получить любовь храброго сильного и, к сожалению, все еще потрясающе красивого мужчины, и устроить ему веселый ад на всю оставшуюся жизнь.
Но она знает о нем тайну, которую он сам не знает, тайну, которую она поклялась унести с собой в могилу. Это решает все. Она достаточно сделала с ним без его ведома. Это всегда будет стоять между ними. Вернуть расческу - это правильно.
“Прощай”, - говорит она, не позволяя себе зацикливаться на его сильном подбородке или непролитых слезах в его прекрасных карих глазах. - “Вэй Усянь уже должен был проснуться, а тебе еще предстоит поездка обратно в Юньмэн”.
Она поворачивается и медленно уходит. Цзян Чэн сначала просто смотрит ей вслед, но затем догоняет ее.
“Барышня Вэнь", - заикается он. - “Подожди”.
Он вкладывает расческу обратно ей в руку, обхватывая ее пальцами.
“Оставь это себе", - говорит он.
“Господин Цзян ...”
“Я знаю", - говорит он. - “Но все равно оставь ее себе. Даже если... даже если ты никогда ей не воспользуешься, она твоя. Я хочу, чтобы она была у тебя. Храни в знак моей дружбы. Пожалуйста”.
Вэнь Цин склоняет голову над маленьким шелковым свертком. Она не может смотреть на него, но засовывает сверток обратно за пояс.
“Кто знает, что может принести будущее?” - говорит Цзян Чэн. - “Возможно, когда-нибудь она тебе еще пригодится”.
"Все может быть”, - бормочет она.
Остаток пути они идут в молчании.

~*~

Когда Вэй Усянь прибывает на пирс Лотоса, Цзян Яньли немедленно набрасывается на него и уводит, чтобы приготовить его к торжеству. Он немного рад, что его окутал шум свадебных приготовлений. Цзян Чэн был странно тих и рассеян во время поездки из Илина, и это уже начало выводить Вэй Усяня из себя.
Вэй Ин нежится в горячей ванне, оттирая кожу, пока она не становится розовой и блестящей, используя маленькую щетку, чтобы удалить грязь из-под ногтей. Он тщательно вымывает волосы, что было невозможно, когда купался в холодном пепельном ручье. После этого Цзян Яньли расчесывает волосы, распутывая даже самые мелкие спутанные пряди, и смазывает их сладко пахнущим миндальным маслом, чтобы они были гладкими и блестящими.
“Это то, что ты делаешь со своими волосами, шицзе?” - спрашивает он. - “Так вот почему у тебя они всегда такие красивые?”
“Если бы ты когда-нибудь вообще потрудился позаботиться о своих собственных волосах, ты бы это знал, А-Сянь”, - ругает она, улыбаясь.
Затем Яньли и госпожа Пей делают Вэй Ину свадебную прическу. К тому времени, когда они заканчивают, его волосы заплетены в косички и обвиты вокруг сложного золотого украшения в форме цветка лотоса. Конструкция удерживаются на месте таким количеством булавок, что Вэй Усянь наполовину смирился с тем, что эта прическа навсегда, потому что он никогда не вытащит их все. Его голова чувствует себя так, словно Вэнь Цин добралась до нее своими иглами, только никакой пользы не ожидается.

“Я не понимаю, почему я должен быть невестой, а Не Минцзюэ должен быть женихом”, - скулит Вэй Усянь. - “Если мы оба мужчины, мы оба должны быть женихами. Я даже не смогу пойти на торжественный банкет!”
“Потому что ты вступаешь в его клан, в этом весь смысл этого брака”, - рычит Цзян Чэн. - “А теперь иди одевайся”.
Цзян Чэн настоял на том, чтобы лично заказать свадебные одежды Вэй Усяня. Они из темно-малинового шелка, расшитого золотой парчой в виде волн. Нижняя мантия яркого красного цвета с золотой каймой. Когда Вэй Ин видит сври свадебные одежды, он бьет Цзян Чэна по руке, его глаза щиплет, а в горле стоит комок.
“Цзян Чэн! Мы договорились, что деньги клана будут сэкономлены на свадьбу шицзе! Они слишком красивые".
Это одна из немногих вещей, о которых они договорились в течение всего процесса планирования свадьбы — если клан Цзян сможет устроить только одну эффектную свадьбу в этом году, это должна быть свадьба Цзян Яньли (которая будет удивительной, красивой и совершенной, как только Цзян Чэн уступит художественному видению Вэй Усяня в некоторых ключевых моментах).
“Как будто я позволил бы тебе вступить в клан Не, выглядя как нищий”, - усмехается Цзян Чэн, потирая руку. - “Любой, кто увидит тебя, должен знать, что Юньмен Цзян все еще может позаботиться о себе”. - Он толкает Вэй Усяня локтем в бок. - “Теперь, когда ты наконец нашел способ увильнуть навсегда от помощи мне в восстановлении секты”.
“Увильнуть? Кто тут увиливает?” - протестует Вэй Усянь. - “Кроме того, я тебе больше не нужен. Уже все говорят о том, как молодые культиваторы выстраиваются в очередь, чтобы присоединиться к секте Цзян, и как никто не осмеливается перечить грозному Саньду Шеншоу. Ты прекрасно справляешься сам.”
“Конечно, справляюсь”, - ворчит Цзян Чэн, складывая руки на груди. - “Но это не значит, что меня это радует. Ты и А-цзе оба бросаете меня. Я должен все делать сам. Это утомительно".
“У тебя нет другого выхода”, - с кривой усмешкой замечает Вэй Усянь. - “С другой стороны, все будет сделано так, как нужно именно тебе".
Цзян Чэн уставился в пол. Вздохнув, Вэй Усянь толкает его плечом. Он не знает, что сказать своему шиди. Планы, которые они строили, что станут Героями-Близнецами Юньмена, кажутся такими далекими, как будто они мечтали целую жизнь назад. Даже если бы он мог каким—то образом остаться, он не смог бы обучать учеников секты Цзян культивированию так же, как не смог бы вырастить цветы из своих ушей. Это то, что Цзян Чэн никогда не должен узнать.
“Если ты так беспокоишься о том, что все делаешь в одиночку, тебе следует жениться, Цзян Чэн”, - беззаботно говорит Вэй Усянь.
Голова Цзян Чэна вскидывается. Его взгляде начинает бегать и Вэй Усянь не понимает почему.
“Я... я не... я не хочу, чтобы в моем доме начала хозяйничать незнакомка”, — заикается Цзян Чэн. - “Кроме того", - добавляет он с мрачным видом, - "со всеми расходами на твою свадьбу и свадьбу А-цзе я не могу позволить себе жениться прямо сейчас, даже если бы захотел”.
“Ты можешь воспользоваться моей свадьбой!” - Восклицает Вэй Усянь. Он хватает Цзян Чэна за руку. - “Давай выйдем прямо сейчас и найдем тебе какую-нибудь милую молодую ничего не подозревающую девушку, на которой ты женишься. Не Минцзюэ не будет возражать, если это будет двойная свадьба”.
Цзян Чэн вырывает свою руку.
“Ты можешь, пожалуйста, быть серьезным? Я знаю, что ты посвятил свою жизнь тому, чтобы смущать меня, но сегодня ты представляешь секту Цзян, так что постарайся вести себя как нормальный человек в течение следующих нескольких часов, по крайней мере, до тех пор, пока ты благополучно не выйдешь замуж”.
Вэй Усянь обнимает его за плечи.
“Ничего не могу обещать”.
“Одевайся", - говорит Цзян Чэн, толкая его. - “Или я отправлю тебя на твою собственную свадьбу в нижнем белье. Ничего не говори", - добавляет он, когда Вэй Усянь открывает рот для непристойного комментария. - “Ты неисправим”.

Когда Вэй Усянь выходит из своей детской спальни, одетый в свадебный наряд, Цзян Яньли заливается слезами.
“Не плачь, шицзе!” - Он бросается к ней. - “Если это заставляет тебя плакать, я пойду переоденусь обратно, и мы сообщим Не Минцзюэ, что все это отменяется”.
“Я плачу от счастья, А-Сянь”, - смеется она сквозь слезы. - “Ты выглядишь великолепно”.
“Ты выглядишь точно так же, как и твой отец в день его свадьбы”, - вздыхает госпожа Пей.
"Ах... госпожа Пей...” - Вэй Усянь потирает нос, чувствуя себя неловко. - “Цзян Фэнмянь не был моим отцом".
“Я знаю это, ты, недоумок", - огрызается она. - “Я не настолько выжила из ума. Я имел в виду твоего отца. Вэй Чанцзе. Я был на его свадьбе.”
“Правда?” - Его сердце издает странный, тяжелый стук.
“Дети всегда думают, что мир начался с них. Юй Цзыюань была на их свадьбе, и я пошла вместе с ней. Ты всегда был похож на свою мать, но у тебя подбородок твоего отца. И его рост, а еще у него были такие же худые ноги, как у тебя.”
Вэй Усянь хватает ее в объятия, игнорируя протестующий писк.
"Спасибо, госпожа Пей”.
“Следи за прической, маленький поросенок", - говорит она, отмахиваясь от него.
Вэй Усянь позволяет госпоже Пэй усадить себя в кресло и старается не возражать, когда она и Цзян Яньли надевают на него больше украшений, чем может позволить себе он или секта Цзян.
“Мой хороший мальчик заслуживает хороших вещей в день своей свадьбы”, - твердо говорит Цзян Яньли, надевая на запястье золотой браслет. Он прекрасно знает, что Яньли достала этот браслет ей из ее собственного приданого.
Когда она, наконец, удовлетворена его внешностью, она вкладывает ему в руку нефритовый кулон. Он красиво вырезан в форме корня лотоса, с него свисает ярко окрашенная зеленая кисточка.
“Я нашла его в кабинете отца”, - говорит она. - “Я думаю, что это предназначалось тебе”.
Нефрит гладкий и прохладный. Он проводит пальцем по мягкому шелку кисточки. Он практически слышит, как мадам Юй ругает его: "Не трогай это, у тебя грязные руки". Он думает о Цзян Фэнмяне, откладывающем это для него, не зная, что у него никогда не будет шанса передать это в руки Вэй Усяня самому.
Вэй Усянь смотрит на Цзян Яньли, лучшего человека, которого он когда-либо знал.
“Шицзе...” - говорит он, но в этот момент у него нет слов.
Снаружи доносится стук колес по гравию, крики и смех. Не Минцзюэ здесь, чтобы отвезти его в Цинхэ Не.
Цзян Яньли притягивает его в объятия.
“Я люблю тебя, диди", - шепчет она. - “Я так горжусь тобой. Я скоро приеду к тебе в гости, хорошо?”

~*~

Видя, как Вэй Усянь завершает свои поклоны рядом с Не Минцзюэ, у Лань Ванцзи в горле встает комок. Когда он видит Вэй Усяня, облаченного в красное, его сердце сбивается с ритма. Это он должен стоять на месте Не Минцзюэ. Он даже пытается убедить себя, что на самом деле под вуалью может быть кто угодно, Но Лань Ванцзи может узнать Вэй Усяня в любом обличии. Он может узнать по его жуткой грации, по оживленным жестам, по его полной неспособности сидеть спокойно. Он знает его. Он любит его.
Его настоящая любовь выходит замуж за его первую любовь, а Лань Ванцзи приходится сидеть в стороне. Это не так больно, как могло бы быть. Положение спасает то, что он знает, что через несколько месяцев он сам будет на месте Вэй Ина, и они втроем так или иначе будут вместе. Просто трудно вспомнить об этом именно сегодня, тогда, когда смех Вэй Усяня разносится по банкетному залу, а Не Минцзюэ ухмыляется, наклоняясь, чтобы что-то прошептать ему через вуаль.
“Поздравляю”, - удается ему выдавить из себя, когда Не Минцзюэ и Вэй Усянь обходят гостей, принимая поздравления.
“Лань Чжань!” - Восклицает Вэй Усянь. - “Я так и думал, что ты где-то рядом. Я ничего не вижу”, - поясняет он.
Вэй Ин хватает Лань Ванцзи за руку. Ванцзи чувствует тепло его кожи. и тоже вцепляется в него. Он ничего не может с этим поделать.
“Желаю вам радости и счастья", - сухо говорит Лань Ванцзи.
Вэй Усянь сжимает его руку.
“Я рад, что ты здесь”.
"А где мне еще быть в такой день?" - Вэй Ин заслуживает того, чтобы именно сегодня его окружали люди, которые любят его. Поэтому Лань Ванцзи здесь.
“Не Хуайсан сказал, что я могу помочь спланировать вашу свадьбу”, - говорит Вэй Усянь. - “Так что дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится”.
Он знает, что Вэй Усянь поднимает тему свадьбы Лань Ванцзи с Не Минцзюэ, чтобы утешить его.
“Я буду иметь это в виду". - отвечает Ванцзи ("Понадобишься только ты". - уточняет он про себя).
Он ведет себя нелепо, и он это знает. Вэй Усянь и Не Минцзюэ давно обо всем договорильсь не только друг с другом, но и с ним. И все же он не может избавиться от грусти. Даже воспоминания о поцелуе Вэй Усяня, который мгновенно воспламенил их обоих, как сухую траву. Даже знания, что Вэй Усянь позволил бы Лань Ванцзи овладеть им прямо там, на полу гостевой комнаты, не меняет того факта, что Вэй Усянь сейчас уходит, чтобы подождать Не Минцзюэ в спальне Лидера Секты, в то время как сегодня вечером Лань Ванцзи уйдет в гостевые покои, чтобы спать в одиночестве.

Как названый брат Не Минцзюэ, Лань Сичэнь сидит на банкете с Цзинь Гуанъяо и Не Хуайсаном, а не с делегацией Лань. Лань Ванцзи сидит с другими учениками Лань, ни один из которых не настолько глуп, чтобы попытаться поговорить с ним, и это хорошо. Как только еда подана, они все едят в тишине, пока вокруг них продолжается банкет. Лань Ванцзи мрачно ждет подходящего момента, чтобы вежливо уйти.
К сожалению, молчание его соседей позволяет слишком легко подслушать преобладающую тему разговоров.
“Этот ублюдок Вэй всегда был диким. Демоническое культивирование делает его угрозой для всех нас. Я не завидую Чифэн-Цзюню, которому необходимо поставить этого на колени”.
“Мальчик еще слишком молод — ему просто нужна твердая рука. Цзян Фэнмянь был великодушным человеком, и, возможно, слишком снисходительным к сыну своего слуги. Лидер Не скоро покажет где его место”.
“Я слышал, что свирепые трупы Старейшины Илина убили 100 земледельцев на пути Цюнци. Я знаю, что Чифэн-Цзюнь пытается принести мир и покой, но должен ли Вэй Усянь остаться безнаказанным?”
“Не лгите", - говорит Лань Ванцзи. Ученики Лань рядом с ним застывают в шоке. Никто и никогда раньше не слышал, чтобы Лань Ванцзи говорил во время еды.
“Что вы имеете в виду, Хангуан-цзюнь?” - Лань Ванцзи не узнает человека, задавшего вопрос, но, по-видимому, мужчина узнает Лань Ванцзи.
“Вэй Ин не убивал 100 человек. Четыре человека погибли на дороге Цюнци. Они пытали своих пленников. Чифэн-Цзюн уже возместил секте Цзинь ущерб за их смерть”.
“О, а ведь и правда”, - говорит мужчина с надменным смешком, толкая локтем своего соседа. - “Ты же сам там был”.
Лань Ванцзи пристально смотрит на них, а затем возвращается к своей лапше, полностью игнорируя их. Они уходят, перешептываясь друг с другом о Хангуан-цзюне и его необъяснимой дружбе со Старейшиной Илина. Лань Ванцзи держит спину прямо.
“Когда мы вернемся в Облачные Глубины, я попрошу соответствующие наказание за разговоры во время еды”, - говорит он ученику рядом с собой. Тот смотрит на него с беспокойством, но знает, что лучше не отвечать.

После еды наливают вино, и Лань Ванцзи начинает мысленно готовиться извиниться, прежде чем все станут слишком пьяными и настойчивыми. Наверное, ему следует поприветствовать хотя бы Не Минцзюэ. Он поднимает глаза и умудряется встретиться взглядом со своим женихом. Выражение лица Не Минцзюэ смягчается, и он начинает пробираться туда, где сидит Лань Ванцзи.
“Чифэн-Цзюнь!” - окликает Цзинь Гуаншань веселым тоном. - “За ваш брак”.
Он поднимает чашу в направлении Не Минцзюэ, и все, кто находится в пределах слышимости, следуют его примеру.
“Благодарю, господин Цзинь”, - говорит Не Минцзюэ, поднимая свою чашу, чтобы выпить.
“Мы все в долгу перед вами”, - продолжает Цзинь Гуаншань. - “Я чувствую себя в безопасности, зная, что Старейшина Илина находится под Вашим присмотром”.
Лань Ванцзи не понимает, что сжимает кулаки, пока не чувствует, как его ногти впиваются в руку.
Лицо Не Минцзюэ застывает холодной маской.
“Вэй Усянь - опытный культиватор”, - говорит он. - “Для меня большая честь, что он присоединился к клану Не. Его действия в Ночном Городе спасли бесчисленное множество жизней, включая мою собственную. Если бы вы были там, - продолжает он обманчиво мягким голосом, - вы могли бы это увидеть собственными глазами”.
Цзинь Гуаншань смеется, как будто Не Минцзюэ пошутил.
“Конечно, на войне у каждого из нас была своя роль”, - говорит он с покровительственным смешком, умалчивая, а какую же роль сыграл он сам. Лань Ванцзи смотрит на огромное металлическое украшение в виде головы зверя, висящее на стене прямо за Главным Культиватором, и задается вопросом, какова вероятность того, что все это внезапно упадет со стены и раздавит человека.
“Стигийская тигриная печать - опасный артефакт, тем более для такого молодого и неопытного человека, как Ваш супруг", - продолжает Цзинь Гуаншань. - “Сейчас, как глава ЕГО клана, я надеюсь, ты убедишь передать этот артефакт секте Цзинь на хранение. У нас самые лучшие условия для хранения и нейтрализации объектов такого рода. Такая опасная вещь не может находиться в месте, где любой сможет ей воспользоваться".
“Я польщен, что Вы так сильно беспокоитесь о благополучии моего мужа, благодетель Цзинь”, - отвечает Не Минцзюэ. Его глаза черные и острые, как вулканическое стекло. - “Стигийская тигриная печать переходит к Цинхе Не, как часть приданого. Мы более чем способны её сохранить, но благодарим вас за заботу".
Не Минцзюэ понижает голос, но Лань Ванцзи находится достаточно близко, чтобы слышать продолжение разговора.
“В конце концов", - говорит Не Минцзюэ, - "это странно и бесчестно прийти в дом мужчины в день его свадьбы и потребовать часть приданого его мужа. Если бы благодетельный Цзинь не был бы известен тем, что ставил благо народа превыше всего остального, этот мог бы даже обидеться".
Лидер секты Цзинь напрягается, но не перестает улыбаться.
Не Хуайсан, пошатываясь подходит и цепляется за руку брата, его лицо расслаблено и раскраснелось от выпитого.
“Даге", - бормочет он, - "я так рад за тебя". Он тянет руку Не Минцзюэ к себе. “Сегодня ты, наконец, женился”, - громко шепчет он на ухо брату.
“Да, диди, я знаю”, - вздыхает Не Минцзюэ.
“О, господин Цзинь, я тебя не заметил". Не Хуайсан низко кланяется Главному Культиватору, почти теряя равновесие.
“Для нас большая честь видеть вас в нашем доме. Твоя чаша пуста? Мы не можем этого допустить!”
Ему удается выполнить еще один очень шаткий поклон, жестом показывая лидеру Секты Цзинь, чтобы он шел впереди него к праздничным столам.

Лань Ванцзи хмурится. Он знал, что Не Хуайсан любил выпить, но понятия не имел, что до такой степени. Ему придется поговорить с Не Хуайсаном о его пьянстве, как только они породнятся.
“Привет, Ванцзи". - Не Минцзюэ останавливается перед столом Лань Ванцзи, улыбаясь ему сверху вниз. Он такой высокий. Свет лампы мягко ложится на жесткие линии его скул. - “Как тебе свадьба?”
Лань Ванцзи обдумывает, как сформулировать ответ так, что бы он не был ни грубым, ни откровенной ложью.
“Чифэн-Цзюнь - радушный хозяин”.
Не Минцзюэ смеется.
“Я полагаю, что ты бы предпочел сейчас находиться в каком-нибудь более тихом и спокойном месте”.
“Мн.”
“Тогда нам придется постараться, чтобы наша с тобой свадьба больше соответствовала твоим вкусам”.
“В этом нет необходимости. Нас ожидает небольшой ритуал в Облачных Глубинах, который состоится перед официальной церемонией."
“С нетерпением буду ждать нашей свадьбы", - говорит Не Минцзюэ. Его голос глубокий и интимный.
Лань Ванцзи отводит глаза, чувствуя, как его щеки слегка горят. Он вспоминает, каково было целовать Не Минцзюэ, как ощущалось тела Вэй Усяня под ним, и думает, что может умереть от ожидания.
“Поверь, время пролетит быстро”, - успокаивает его Не Минцзюэ. - “Я уже вижу тот день, когда ты назовешь Нечистую Юдоль своим домом. Я знаю, что Вэй Усянь думает так же.”
“Спасибо”, - бормочет Лань Ванцзи, зная, что другие ученики Лань подслушивают их разговор. - “Я тоже с нетерпением жду этого”.

~*~

Цзинь Гуанъяо обводит комнату взглядом, каталогизируя обстановку, еду, вино. Он все еще знает финансовое состояние клана Не. Помнит каждый предмет в их кладовых, каждую частицу сокровищ в их хранилищах. Эта скромная свадьба. Клан может себе позволить большее. Без сомнения, это вызвано спешкой при её организации.
Если бы Не Минцзюэ женился на женщине, все решили бы, что такое не долгое ухаживание и быстрая свадьба это признаки того, что невеста уже беременна. Как бы то ни было, мир культивирования предполагает, что Не Минцзюэ жертвует собой ради общего блага, привязывая демонического культиватора к себе, чтобы уберечь всех от неприятностей. Жизнеспособная теория, которая тщательно подкрепляется фактами: затраты на все мероприятия достаточно щедры, чтобы не опозорить секту Юньмен Цзян, но это даже не близко к тому, что мог бы устроить клан Не, если бы они выложились на полную. Цзинь Гуанъяо, как и все, мог бы сделать такой вывод, если бы не вино.
Вино изысканное и дорогое, драгоценный урожай из сливового сада, который сгорел еще до рождения Не Минцзюэ. Цзинь Гуанъяо точно знает, что это из частной коллекции отца Не Минцзюэ. Каждый год вино растет в цене, начиная с того момента, как этот человек умер. Не Минцзюэ использует его только в самых особых случаях. Это знак для всех, кто знает, громкий и ясный. Его невозможно игнорировать. Эта показатель, что свадьба важна для Не Минцзюэ.
Кроме того, поведение Чифэн-Цзюня во время церемонии, которое, не похоже на поведение человека, приковывающего себя к большим неприятностям.. Он едва мог оторвать взгляд, не говоря уже о руках, от своего молодого жениха. Сейчас, на банкете, он расслаблен и почти общителен, кроме того, он быстро опровергает любые намеки на то, что ему не приятно быть обремененным Вэй Усянем.
Цзинь Гуанъяо поежился, услышав тост своего отца и не слишком тонкое требование Стигийской тигриной печати. Если бы Цзинь Гуаншань спросил бы его, Цзинь Гуанъяо мог бы сказать ему, что Не Минцзюэ плохо реагирует на угрозы или ультиматумы. К счастью, разговор был прерван до того, как дело дошло до криков или драки. Разозленный Не Минцзюэ предпочитает действовать, причем действовать жестко. Лидер секты Цзинь был перенаправлен на (раздражающе превосходное) вино, а Не Минцзюэ улыбается, пробираясь сквозь толпу, как будто неприятного разговора никогда не было. Он выглядит счастливым, счастливее, чем когда-либо.
Цзинь Гуанъяо смущен и немного обижен. Дело не в том, что он все еще хочет Не Минцзюэ для себя. Конечно, нет. Это просто... забавно, вот и все. Жизнь забавна. Забавно, что однажды утром ты можешь проснуться в постели мужчины, в его объятиях, а к вечеру убежать от него, к счастью, твоя голова все еще на плечах. Забавно, что мужчина может плакать так, как будто у него разрывается сердце, когда он отправляет тебя в жестокий мир без гроша, без друзей, плакать так, как будто это ты его предаешь. Забавно, что тот же самый знаменитый праведник, который смог бросить своего друга без раздумий из-за одного паршивого преступления, вдруг резко меняет свои принципы и жениться на гребаном Старейшине Илина.
Цзинь Гуанъяо потягивает вино, перекатывая сладость во рту, наблюдая за своим названым братом. Не Минцзюэ немного пьян, не настолько, чтобы всем это стало очевидно, но достаточно, чтобы немного расслабиться. Цзинь Гуанъяо замечает, что Не Минцзюэ, отслеживает движения Вэй Усяня во время свадьбы, как собака с высунутым языком. Чифэн-Цзюнь нашел себе еще одного красивого мальчика-сироту с ослепительной улыбкой и тьмой в сердце.
Рядом с Цзинь Гуанъяо Лань Сичэнь тяжело вздыхает. Цзинь Гуанъяо сочувствует ему. Сичэнь ему искренне нравится. И хотя мантра его названых братьев "Увы, моя любовь-Наш-Запретный-Роман-Никогда-Не-Будет-Иметь-Продолжения" стала уже привычной, Лань Сичэню, действительно сейчас не весело. Цзинь Гуанъяо следует за взглядом Лань Сичэня через банкетный зал туда, где Не Минцзюэ наклоняется, чтобы тихо сказать что-то серьезное Лань Ванцзи. Поза второго нифрита Лань, как всегда, напряжена, глаза опущены, лицо ничего не выражающее, но бледно-розовый румянец присутствует на его щеках.
Об этой истории шепчутся повсюду: как только Чифэн-Цзюнь согласился взять Старейшину Илина в свои руки ради собственного блага мальчика и блага всей нации нации, его сердце было захвачено в плен прекрасным и праведным Хангуан-цзюнем, и вторая свадьба уже на подходе. Как романтично. Все это, конечно, чушь собачья, но из этого получается красивая и романтичная история. Цзинь Гуанъяо впечатлен тем, что Не Минцзюэ понимает, что Лань Ванцзи, возможно, единственный человек в мире, который может помочь ему удержать контроль над Некромантом Илина.
Он вспоминает, как Лань Ванцзи смотрел на Вэй Усяня во время свадебной церемонии. Интересно, а будут ли они практиковать множественное совершенствование, думает он. Это недостойная мысль, мысль ребенка из борделя, а не честного молодого мастера из крупного клана. Лань Сичэнь снова вздыхает. Цзинь Гуанъяо наливает себе еще вина. Улыбающийся, опасный мальчик-сирота с одной стороны, образец добродетели и красоты Лань с другой. Что бы вы ни говорили о Не Минцзюэ — этот человек знает чего он хочет и умеет этого добиваться.

~*~

Вэй Усянь ждет в комнатах Не Минцзюэ, не понимая, что он должен делать. Он может слабо слышать звуки веселья снизу. Спальня Не Минцзюэ опрятна и скудно обставлена, в соответствии с привычками ее хозяина. К счастью, у Вэй Усяня будут свои собственные покои — он почти уверен, что его привычка все разбрасывать довела бы его мужа до безумия, если бы они постоянно жили в одном помещении.
Слуги оставили ему тарелку с едой и кувшин (действительно совершенно необыкновенного) вина. Он почти не ест, обнаружив, что из-за нервотрепки у него пропал аппетит, но пьет много вина. Это немного нервирует - сидеть в комнате и ждать, когда твой муж придет трахнуть тебя, даже если до этого ты умирал от желания, чтобы он это сделал.
По крайней мере, теперь, когда он один, можно снять с головы вуаль. Попытка прищуриться сквозь нее, чтобы хоть как-то увидеть, куда он идет, начала вызывать у него сильную головную боль. Булавки, впивающиеся в его кожу головы, начинают сводить его с ума. Садясь перед зеркалом из полированной бронзы, он пытается вытащить как можно больше, не нанося слишком большого ущерба творению Яньли. В любом случае, его волосы больше не должны оставаться идеально уложенными.
Он женат. Он действительно женат на Не Минцзюэ. Они поженились, и Вэй Усянь теперь живет здесь. Он задается вопросом, должен ли он чувствовать себя по-другому и просто не может сказать, из-за того, насколько странным был весь этот день. Он все еще не совсем уверен, как быть женатым — Не Минцзюэ ожидает, что он возьмет на себя определенные обязанности в своем доме? Можно ли будет спросить его, или это просто покажет Не Минцзюэ, насколько глуп Вэй Усянь? Сколько времени пройдет, прежде чем он разочарует своего мужа?
Поймав свой собственный взгляд в зеркале, Вэй Усянь хмурится.
"Ты должен сказать ему правду, прежде чем он узнает сам", - сказала Вэнь Цин. Часть его хочет рассказать Не Минцзюэ о своем золотом ядре, лечь в брачную постель, ничего не скрывая. Не Минцзюэ показал, что ему можно доверять, что он не будет совать нос в чужие дела. Вэй Усянь, скорее всего, мог бы раскрыть секрет, вообще не упоминая о причастности Цзян Чэна. Все на свадьбе, казалось, решили, что влияние Не Минцзюэ быстро вернет Вэй Усяня на праведный путь, что он в мгновение ока откажется от демонического культивирования и снова будет носить меч. Если Не Минцзюэ предполагает то же самое, было бы лучше как можно быстрее избавить его от таких иллюзий.
С другой стороны, возможно, было бы лучше подождать. Не Минцзюэ может подумать, что ему продали не качественный товар, если Вэй Усянь скажет ему сегодня вечером, теперь, когда они официально женаты и отступать некуда. Может быть, Вэй Усяню стоит подождать, пока он не найдет другие способы продемонстрировать свою ценность.
Я просил тебя не лгать мне.
Ты скорее примешь дополнительное наказание, чем покажешь свою слабость, даже один раз.
Но он старается. Он все время становится сильнее в демоническом культивировании и учится контролировать энергию обиды, не подчиняя ее себе. Он знает, что если потеряет контроль над ней, Лань Ванцзи сможет удержать его. По крайней мере, Лань Ванцзи будет рядом, когда тоже будет жить здесь, в Нечистой Юдоли.
Мысли о Лань Ванцзи наполняют Вэй Усяня какой-то беспокойной грустью. Он начинает бесцельно расхаживать по комнате. Он хотел бы поговорить с ним сегодня подольше. Он знает, что сегодняшний день был трудным для Лань Ванцзи. Вэй Усянь понимает, что ему тоже не было бы легко наблюдать, как Лань Ванцзи женится на ком-то другом. Надеюсь, у Не Минцзюэ будет возможность сказать ему что-нибудь ободряющее на банкете. Это странно — Вэй Усянь знает, что его новая жизнь начинается сегодня вечером, но кажется, что ничто не может по-настоящему начаться, пока Лань Ванцзи тоже не будет здесь. Он задается вопросом, чувствует ли Не Минцзюэ то же самое.
Не Минцзюэ. Его муж. Который в любой момент может прийти сюда и раздеться, и ...
Вэй Усянь стонет, плюхаясь на кровать. Он нервничает, ему скучно, он не может сосредоточиться ни на чем достаточно долго, чтобы развлечь себя. И вообще, как долго должен продолжаться банкет?
Он не знаетсколько проходит времени. Он пьет, расхаживает, смотрит в потолок, снова расхаживает, но, наконец, звуки хриплых криков и смеха приближаются, эхом разносясь по коридору. Вэй Усянь с ужасом осознает, что за все это время он ни разу не подумал о том, как ему следует встретить своего мужа. Лежа на кровати? Стоя? Стоя на коленях у стола? Может, ему следовало заварить чай или что-нибудь в этом роде? Он небрежно набрасывает на себя вуаль и садится, скрестив ноги, на кровать, как будто все это время тихо медитировал.
Дверь открывается, и Вэй Усянь слышит громкие поздравления и намеки от друзей Не Минцзюэ в коридоре. Он слышит радостный крик Не Хуайсана и мягкий голос, который, как он думает, принадлежит Цзинь Гуанъяо, более низкий, веселый тон... может быть это Цзэу-цзюнь. Он не может различить другие голоса, которые узнает в этом шуме. Голос Не Минцзюэ расслабленный и веселый, когда он заходит и их покои.
Не Минцзюэ закрывает дверь. Вэй Усянь слышит слабый шорох его одежды, когда он пересекает комнату, направляясь туда, где Вэй Усянь сидит на кровати. Медленно, нежно Не Минцзюэ приподнимает вуаль, и они впервые за весь день смотрят друг на друга.
Черт возьми, Не Минцзюэ выглядит в красном лучше, чем он имеет право выглядеть. Теплые тона его свадебной одежды подчеркивают бронзу его кожи, красный цвет его губ, которые мягкие и манящие под его усами. Вэй Усянь охвачен внезапным диким желанием протянуть руку и коснуться губ Не Минцзюэ, вспомнив, как они ощущались на его коже, но он этого не делает. Глаза Не Минцзюэ устремлены на него, голодные, темные и блестящие. Это ночное небо наполненое звездами.
“Это не сон", - бормочет Не Минцзюэ, - "ты в моей постели”.
Он нежно гладит Вэй Усяня по щеке. Вэй Усянь пытается сильнее прижаться к его руке, чтобы не дать сердцу выпрыгнуть из груди.
Встав, Не Минцзюэ подходит к шкафу и достает бутылку вина и две чашки. Он опускается на колени рядом с Вэй Усянем и наливает по чашке каждому из них. Они пьют переплетаясь руками. Это не удобно, но Вэй Усянь рад напитку.
“Еще по одной?” - спрашивает Не Минцзюэ.
“Пожалуйста”, - отвечает Вэй Усянь, возможно, слишком нетерпеливо.
Не Минцзюэ смотрит на него, пока наливает. “С тобой все в порядке?”
"Да! Извини. Я просто...” - Вэй Усянь неопределенно жестикулирует. - ”Ты знаешь ..." - Он быстро опрокидывает вторую порцию, надеясь скрыть за чашей свое покрасневшее лицо.
Выражение лица Не Минцзюэ становится серьезным. Он берет Вэй Усянь за руку.
“Тебе не нужно делать ничего, чего ты не хочешь”, - говорит он. - “Ни сегодня, ни когда-либо еще. Я не прикоснусь к тебе, если ты сам этого не захочешь.”
Тепло алкоголя, обжигающего горло Вэй Усяня, встречает ответное тепло, поднимающееся из его живота, когда он смотрит в широко раскрытые, серьезные глаза своего мужа.
“Я хочу”, - говорит он, внезапно осознав, что все это по-настоящему. - “Я думаю, что я достаточно намекал тебе. Ты не мог не заметить”, - добавляет он, смеясь.
“Это точно", - соглашается Не Минцзюэ, сам немного смеясь. Он подносит руку Вэй Усяня к губам, целует кончики пальцев, обдавая их теплым дыханием. Его усы на ощупь мягче, чем были, когда они целовались в лесу. Он целует ладонь Вэй Усяня, тонкую, как бумага, кожу у основания запястья. Вэй Усянь чувствует, как его пульс бьется о губы Не Минцзюэ. Его собственные губы слегка приоткрылись, наблюдая за красным ртом Не Минцзюэ на фоне его бледной кожи.
“Ты спал раньше с мужчинами?” - спрашивает Не Минцзюэ, его губы обводят голубые вены на руке Вэй Усяня.
Вэй Усянь качает головой, пытаясь выровнять дыхание.
"Нет. А ты?”
“Мм”. - Не Минцзюэ проводит зубами по внутренней стороне локтя Вэй Усяня. - "Да."
Он приподнимается и целует основание шеи Вэй Усяня, край его челюсти. Вэй Усянь не может сдержать вздоха, который вырывается у него, когда губы Не Минцзюэ наконец встречаются с его губами.
Не Минцзюэ целует легко, мимолетно, нежно, двигаясь от изгиба верхней губы к уголку рта, пока Вэй Усянь не теряется в ощущениях настолько, что ему хочется закричать. Где человек, который прижал его к дереву и целовал так, что у него подкосились колени? Схватив в кулаки воротник алой мантии Не Минцзюэ, Вэй Усянь притягивает его к себе, пока грудь Не Минцзюэ не прижимается к нему вплотную.
“Чифэн-Цзюнь", - мурлычет он в губы Не Минцзюэ, - "Сильнее. Я не бумажный, не порвусь".
У него есть мгновение, чтобы заметить, как губы Не Минцзюэ улыбаются ему, а затем Не Минцзюэ захватывает губы Вэй Усяня, и они сливаются вместе, целуясь глубоко и горячо. Руки Не Минцзюэ скользят по бедрам Вэй Усяня, обнимают его за талию, поднимаются, чтобы запутаться в его волосах, где они почти протыкаются украшением для волос Вэй Усяня в виде цветка лотоса.
Они вдвоем отрываются друг от друга, смеясь. С удивительной деликатностью Не Минцзюэ вытаскивает украшение из волос Вэй Усяня и откладывает его в сторону. Не Минцзюэ сегодня одел не обычное оловянное украшения, а золотое с аналогичным мотивом. Он направляет пальцы Вэй Усяня к булавкам, удерживающим его на месте, пока оно тоже не будет отложено в сторону.
Они смотрят друг на друга мгновение, и когда они снова прижимаются друг к другу, поцелуй становится глубже, медленнее. Не Минцзюэ обхватывает его подбородок рукой и целует его, как будто он хочет запомнить контуры рта Вэй Усяня, и Вэй Усянь уступает ему, по его телу пробегает глубокая дрожь возбуждения. Другой рукой Не Минцзюэ гладит бедро Вэй Усяня вверх и вниз, заставляя член Вэй Усяня подпрыгивать в его штанах, но, что бесит, никогда не скользит вверх на последние несколько сантиметров, чтобы коснуться его.
Вэй Усянь решает и сам проявить инициативу. Скользя руками по каменной стене груди и живота Не Минцзюэ, он расстегивает пряжки с головой дракона, которые крепят пояс Не Минцзюэ. Его руки лишь немного дрожат, когда он стягивает тяжелые красные парчовые одежды с плеч и рук Не Минцзюэ, позволяя им упасть на пол позади него, пока Не Минцзюэ не опустится перед ним на колени в одной только своей внутренней одежде и штанах. Он позволяет своим рукам блуждать по плечам Не Минцзюэ, далее вниз по идеально очерченным мышцам его бицепсов, мягкой ткани нижнего одеяния Не Минцзюэ. Позволяет рукам свободно скользить по теплой коже под ним. Не Минцзюэ стонет, его руки поднимаются, чтобы обхватить затылок Вэй Усяня, притягивая его для еще одного глубокого поцелуя, прежде чем опустить руки и отчаянно потянуть за пояс Вэй Усяня. Вэй Усянь вынимает руки из своей верхней одежды, пальцы Не Минцзюэ уже тянут за завязки, закрепляющие его внутреннюю одежду. Скользя ладонью по плечу Вэй Усяня, Не Минцзюэ выцеловывает теплую линию вниз по обнаженной коже, а затем Вэй Усянь вырывается из своего внутреннего слоя, прохладный воздух касается его обнаженной кожи, зубы Не Минцзюэ царапают его ключицу.
Не Минцзюэ останавливается и просто смотрит. Вэй Усянь чувствует себя немного неловко из-за того, насколько он уже возбужден. Без внешних слоев невозможно скрыть, как его член натягивает ткань штанов, оставляя там небольшое влажное пятно (хотя Не Минцзюэ, похоже, находится в аналогичном затруднительном положении). Однако Не Минцзюэ не смотрит на член Вэй Усяня. Он смотрит на его грудь и хмурится.
«Что?» - спрашивает Вэй Усянь, оглядывая себя.
Все еще хмурясь, Не Минцзюэ проводит большим пальцем по уродливому узлу шрама от клейма Вэнь, изучая символ солнца, вызженный на плоти Вэй Усяня.
“Они заклеймили тебя?” - спрашивает он. Он встречается взглядом с Вэй Усянем, и Вэй Усянь поражен, увидев ужас и гнев на его лице. Не Минцзюэ выглядит так, будто вот-вот расплачется. Вэй Усянь не может понять, почему Не Минцзюэ так реагирует. Он сам почти никогда не вспоминает об этом. А затем он понимает, что Не Хуайсан также был в Лагере идеологической обработки в Ночном городе.
“Это не всех”, - спешит заверить он Не Минцзюэ. - “Просто...только я. Это просто как-то... случилось.”
Но этот ответ не успокаивает Не Минцзюэ.
“Вэй Усянь", - тихо говорит он и снова проводит большим пальцем по шраму.
“Все в порядке. Это даже почти не было больно. Правда, пожалуйста, не беспокойся об этом”.
Не Минцзюэ наклоняется и целует шрам.
“Мне жаль”, - шепчет он, его губы нежно касаются кожи Вэй Усяня, его рука нежно скользит по спине Вэй Усяня, даря тепло. - “Мне жаль, что это случилось с тобой”.
Вэй Усянь сглатывает. Он кладет руку на затылок Не Минцзюэ, проводя пальцами по его волосам. Никто никогда не говорил ему раньше такого. Он закрывает глаза.
“Мне нужно тебе кое-что рассказать”, - выпаливает Вэй Ин, прежде чем успевает передумать. - ”Но ты должен поклясться, что никогда не расскажешь об этом ни одной живой душе".
Не Минцзюэ выпрямляется и смотрит на него, приподняв брови.
“Хорошо. До тех пор, пока это никому не причинит вреда, я клянусь никому не рассказывать”.
Медленно, с сердцем, бьющимся о стенки груди, как дикое животное в ловушке, Вэй Усянь берет руку Не Минцзюэ и прижимает ее к своему голому животу, чуть выше нижнего даньтяня. Он ждет, наблюдая за лицом Не Минцзюэ, затаив дыхание.
Сначала Не Минцзюэ просто выглядит смущенным. Он смотрит вниз на свою руку, затем снова на лицо Вэй Усяня. Его брови сходятся вместе. Вэй Усянь наблюдает, как на его лице появляется осознание. Он наклоняет голову, взгляд обращен внутрь, рука сильнее прижимается к животу Вэй Усяня, когда он ищет то, чего там нет. Вэй Усянь чувствует прикосновение ци Не Минцзюэ.
“Твое золотое ядро", - говорит Не Минцзюэ. - “Я его не чувствую”.
Вэй Усянь сглатывает.
“Я потерял его”, - говорит он. Он гордится тем, что его голос не дрожит. - “До того, как меня бросили в Могильные Курганы”.
Это не ложь. Он знает, что Не Минцзюэ был осведомлен об исключительных способностях Вэнь Чжулю. Он надеется, что Не Минцзюэ сделает нужные выводы. Цзян Чэна вообще не нужно упоминать.
“Вот почему ты больше не носишь меч”, - медленно говорит Не Минцзюэ.
"Да."
“Так что... подожди. Все это время? Ты вернулся из Могильных Курганов... Ты победил марионеток Вэнь Жоханя, ты стал Старейшиной Илина без золотого ядра?”
“Я обратился к демоническому культивированию, потому что это было все, что мне было доступно”. - Он не может полностью скрыть горечь в своем голосе. - “Без этого я бы не выжил”.
Он ждет, что Не Минцзюэ взорвется яростью или отшатнется с отвращением или закричит на него, или отошлет обратно в Юньмэн Цзян. Но Не Минцзюэ просто смотрит на него с какой-то удивленной грустью.
“Ты действительно необыкновенный”, - бормочет он, проводя рукой по волосам Вэй Усяня.
“Больше никто не знает. Кроме Вэнь Цин. Она...заботилась обо мне, после... после того, как это случилось. Ты первый, кому я рассказал об этом.”
“Спасибо, что доверился мне”, - говорит Не Минцзюэ. Он садится на кровать рядом с Вэй Усянем. Поднеся руку к подбородку Вэй Усяня, он наклоняется и целует его, легко, сладко.
“Я рад."
“Я боялся, что ты рассердишься”.
“О, я в ярости", - говорит Не Минцзюэ. Он снова целует его. - “Но к тебе это не имеет никакого отношения”.
“И ты никому не скажешь?”
“Я же уже пообещал”.
Вэй Усянь облегченно вздыхает. Он наклоняется, чтобы снова поцеловать Не Минцзюэ. Снова поднимает руки, чтобы погладить эти широкие плечи.
“Сейчас”, - выдыхает Не Минцзюэ, проводя костяшками пальцев по изгибу бицепса Вэй Усяня.
“Есть что-нибудь еще, что ты хотел бы мне рассказать?”
“Нет", - улыбается Вэй Усянь. - “Это все”.
"Хорошо." - Он опускает руку на бедро Вэй Усяня. - “Потому что я весь день ждал, когда смогу трахнуть тебя, и я не думаю, что смогу ждать еще больше”.
Смеясь, Вэй Усянь обнимает Не Минцзюэ за шею, притягивая его к себе. Не Минцзюэ быстро сбрасывает последнюю из своих внутренних одежд и толкает Вэй Усяня спиной на кровать. Он целует Вэй Усяня яростно и влажно. Тело Не Минцзюэ совсем другое, когда нет одежды, понимает Вэй Усянь, проводя руками по океанам обнаженной кожи, теперь доступной ему для прикосновения. Он стройнее, чем думал Вэй Усянь, его мощные руки и плечи сужаются до тонкой талии. Его кожа гладкая и натянутая на бескомпромиссные мышцы. Вэй Усянь может чувствовать длину члена Не Минцзюэ, вдавливающегося в него, его жар.
Он проводит пальцами по бокам Не Минцзюэ, и тот задыхается и напрягается.
“Щекотно", - громыхает он, жарко дыша в ухо Вэй Усяня.
Ухмыляясь, не в силах подавить игривый порыв, Вэй Усянь пытается повторить движение. Но прежде чем он успевает, Не Минцзюэ хватает его за запястья и фиксирует их над головой. Желание пронзает Вэй Ина, он выгибается навстречу Не Минцзюэ с низким стоном, пораженный собственной реакцией.
“Хм", - говорит Не Минцзюэ, глядя на него сверху вниз с заинтересованным видом. - “Тебе это нравится”.
Это не вопрос, и это хорошо, потому что Вэй Усянь на мгновение забыл, как говорить.
Обхватив бедра Вэй Усяня коленями, Не Минцзюэ наклоняется, чтобы постасить засос на шее Вэй Усяня. Он продолжает удерживать запястья Вэй Усяня, покусывая и облизывая, как оказалось, очень чуствительную шею, пока Вэй Усянь не начинает задыхаться от этого, извиваясь под ним, бедра поднимаются крошечными, непроизвольными движениями.
“А так тебе нравится?” - спрашивает Не Минцзюэ в изгиб горла.
“Да", - вздыхает Вэй Усянь. - “Демон”.
“Мы должны выяснить, что еще тебе может понравиться”. - Голос Не Минцзюэ низкий и глубокий. Он обвалакивает и полностью выключает мозг Вэй Ина.
Единственное, что может Вэй Ин - это издать бессознательный, животный звук. Не Минцзюэ смеется и кусает его за мочку уха.
“Всему свое время”.
Отпустив его запястья, Не Минцзюэ еще раз целует Вэй Усяня в губы и вытягивается рядом с ним. Он проводит пальцем по груди Вэй Усяня, вниз по животу, почти лениво развязывая завязки брюк Вэй Усяня. Кровь Вэй Усяня горит, его кожу покалывает от жара.
Когда Не Минцзюэ, наконец, берет его член в руку, Вэй Усянь чувствует это всем телом. Это в миллион раз лучше, чем когда Не Минцзюэ прикасался к нему через одежду в Облачных Глубинах. Он подавляет гортанный звук, когда Не Минцзюэ начинает двигать рукой вверх и вниз, скользя большим пальцем по собирающемуся пятну на кончике члена Вэй Усяня и используя его, чтобы немного ослабить трение. Он чувствует что его тело стало сверхчувствительным.
Погрузив одну руку в густые волосы Не Минцзюэ, Вэй Усянь отчаянно целует его, царапая кожу об усы Не Минцзюэ. Второй рукой он тянется вниз, чтобы развязать брюки Не Минцзюэ, внезапно испытывая потребность прикасаться к этому шикарному телу везде и сразу. Не Минцзюэ ободряюще стонет ему в рот.
Вэй Усянь обхватывает его член рукой, Не Минцзюэ снова стонет. Он не был уверен, чего ожидать, но член Не Минцзюэ, похоже, не сильно отличается от его собственного — угол, конечно, другой, но после небольшого количества экспериментальных неуклюжих движений он способен уловить ритм.
“Да, вот так", - шепчет Не Минцзюэ. - “У тебя замечательно получается".
Они лежат, лаская друг друга, на самом деле не столько целуясь, сколько дыша одним воздухом, их вялые губы едва соприкасаются в течение долгих медово-медленных минут. Белый огонь, свернувшийся в животе Вэй Усяня, становится все горячее.
“Я думал, ты весь день ждал, чтобы трахнуть меня”, - бормочет он, пытаясь изобразить свою обычную дерзкую беспечность, но в его голосе звучит скорее просьба.
Перемена в Не Минцзюэ происходит почти мгновенно. Его глаза мгновенно переходят от ленивого, полуприкрытого взгляда во что-то более темное, дикое. Он перекатывается, наваливаясь на Вэй Усяня. Его волосы падают, как занавес, на их лица.
“Это то, чего ты действительно хочешь?” - спрашивает он, при этом его колени уже раздвигают ноги Вэй Усяня.
“Минцзюэ”, - надувает губы Вэй Усянь, наслаждаясь дрожью, которая проходит по его мужу при звуке его собственного имени. - “Ты действительно такой жестокий? Ты хочешь, чтобы этот умолял своего мужа трахнуть его в первую брачную ночь?”
" Обязательно, но не сегодня", - обещает Не Минцзюэ с хищной ухмылкой. Он начинает нежно целовать шею Вэй Усяня, его грудь. - “Мне действительно нравится эта идея. Я заставлю тебя умолять”.
“Демон”, - шепчет Вэй Усянь, когда язык Не Минцзюэ скользит по его животу, остро осознавая, что ему тоже нравится эта идея.
Не Минцзюэ полностью стягивает штаны с Вэй Усяня. Он проводит своими массивными руками по бедрам Вэй Усяня и начинает их покусывать. Вэй Усянь концентрируется на том, чтобы не двигаться и не бить Не Минцзюэ по лицу своим членом. Это трудно.
Сняв свои собственные штаны, Не Минцзюэ становится на колени между ног Вэй Усяня. Его бедра толстые и мускулистые, его член полный, красный и тяжелый от крови. У Вэй Усяня пересыхает во рту при виде него. Не Минцзюэ тянется к низкому комоду рядом с кроватью и достает маленькую баночку с мазью.
Медленно, пристально и нежно глядя в лицо Вэй Усяня, Не Минцзюэ прижимает к нему палец. Вэй Усянь ожидает, что это будет больно, но это не так, не совсем так — это просто кажется каким-то странным и скользким, и он даже не может сказать, нравится ли ему это ощущение или он в восторге от самой идеи принадлежать Не Минцзюэ.
“Хорошо?” - Спрашивает Не Минцзюэ, его палец мягко поглаживается внутри него.
“Угу", - кивает Вэй Усянь. Он шире раздвигает ноги, поощряя его продолжать.
Наклонившись вперед, Не Минцзюэ снова целует его в живот, его волосы тяжело и мягко скользят по коже Вэй Усяня. Он нежно прикусывает мягкую плоть живота Вэй Усяня в тот же момент, когда скользит вторым пальцем рядом с первым. Это все еще не привычно, его руки сжимаются в кулаки на мягких простынях, когда Не Минцзюэ начинает открывать его.
“Хорошо”, - напевает Не Минцзюэ, даже когда его толстые пальцы вдавливаются глубже внутрь. - “Как же мне это нравиться. Ты прекрасен, Вэй Усянь”.
Вэй Усянь закрывает глаза. Эти слова, сочетаясь с удовольствием, пульсирующим в нем захлестывают его с головой. Не Минцзюэ делает что-то своими пальцами, отчего искры танцуют в крови Вэй Усяня, он выгибается, его глаза распахиваются.
“Вот так?” - спрашивает Не Минцзюэ. Вэй Усянь открывает рот, чтобы ответить, но Не Минцзюэ повторяет движение и низкий, бессловесный крик - это все, на что способен Вэй Усянь.
Не Минцзюэ улыбается и делает это снова и снова, каждый раз удовольствие нарастает, пока он не начинает задыхаться от этого, его тело наполняется расплавленным светом, его конечности становятся бескостными и гибкими.
“Тебе нравиться, А-Сянь?” - Спрашивает Не Минцзюэ со злой усмешкой, как будто он сам этого не видит.
“Я... демон”, — выдыхает Вэй Усянь, — “Я не... мне нужно...”
Он не знает, что ему нужно. Он не может думать, его кожа слишком натянута, его член такой твердый, что пульсирует.
Наклоняясь, чтобы поцеловать его (что меняет угол его пальцев), Не Минцзюэ говорит: “Я знаю. Сейчас все будет.”
Вэй Усянь хнычет ему в рот. Не Минцзюэ использует свою свободную руку, чтобы поднять правую ногу Вэй Усяня и закинуть ее себе на плечо, целуя при этом внутреннюю сторону колена Вэй Усяня. Вэй Усянь непроизвольно скулит, когда Не Минцзюэ убирает пальцы, но в следующий момент тупая головка члена Не Минцзюэ входит в него. Это причиняет такую боль, какой не было от пальцев Не Минцзюэ, но это хорошая боль, управляемая боль, растяжение и ожог мышц вышли за пределы, к которым они привыкли, но не до травмы. Не Минцзюэ издает сдавленный звук, его пальцы впиваются в бедра Вэй Усяня и останавливается. Вэй Усянь смотрит на него широко раскрытыми глазами.
“Дыши”, - говорит ему Не Минцзюэ.
Вэй Усянь даже не понял, что задержал дыхание. Он делает глубокий вдох, воздух только раздувает пламя в его крови. Когда он выдыхает, Не Минцзюэ входит в него до конца, одним длинным скользящим движением. Вэй Усянь резко выгибается от ощущения этого, восхитительного давления, которое, кажется, полностью заполняет его. Из его горла вырвавается надломленный звук.
“Не молчи", - пыхтит Не Минцзюэ. Он трахает его снова и снова, приподнимая бедра Вэй Усяня, чтобы войти в него глубже. Вэй Усянь кричит вместе с ним, его тело пылает.
“Вот так", - бормочет Не Минцзюэ. - “Вот так очень хорошо. Демон, ты прекрасен.”
Одна из его рук поглаживает дрожащее бедро Вэй Усяня, как будто пытается успокоить пугливое животное. Другой рукой он обхватывает член Вэй Усяня, поглаживая его твердо и уверенно.
Ощущений так много, они такие разные, что Вэй Усяню хочется плакать. Это больно, это много, и он хочет большего. Он обхватывает ногой талию Не Минцзюэ, притягивая его ближе, подталкивая глубже. Не Минцзюэ ругается и падает на него, другая нога Вэй Усяня падает с его плеча. Вэй Усянь ее тоже закидывет на талию с другой стороны. Он крепко держит Не Минцзюэ, не позволяя тому отстраниться. Опираясь на одно предплечье над Вэй Усянем, Не Минцзюэ продолжает дрочить Вэй Усяню другой рукой, сохраняя движение постоянным, безжалостным. Вэй Усянь приподнимается и целует его, грязно и мокро. Бедра Не Минцзюэ соприкасаются с его бедрами, а затем набирают скорость, ритм становится неистовым.
Мир сужается до руки Не Минцзюэ на нем, члена Не Минцзюэ, вонзающегося в него, сдавленных стонов Не Минцзюэ у его губ, раскаленного добела удовольствия, усиливающегося в нем, пробегающего по его ногам, поднимающегося в грудь, достигающего острого пика.
“Я...” - он задыхается, а затем кончает, как молния, прижимаясь к его животу Не Минцзюэ.
Не Минцзюэ рычит ему в рот и полностью теряет ритм, дотрахивая несколькими глубокими, беспорядочными толчками. Он утыкается лицом в плечо Вэй Усяня и кончает, содрогаясь внутри него.
В течение бесконечного, блаженного мгновения Вэй Усянь вообще ни о чем не думает, он плывет где-то вне времени и пространства. Он постепенно приходит в себя, ощущая вес Не Минцзюэ на себе, ощущает его влажную, от пота, кожу, ощущая покалывание усов, когда тот целует шею Вэй Усяня.
“Хм", - выдавливает он, чувствуя кожей улыбку Не Минцзюэ. Он пытается снова.
"Это было...”
“Хорошо", - бормочет Не Минцзюэ.
“Мм”.
Не Минцзюэ поднимает голову, глядя в лицо Вэй Усяня в поисках подтверждения.
“Хорошо?”
“Да", - усмехается ему Вэй Усянь. - “Я должен сказать, что весенние картинки малоинформативны".
Живот Не Минцзюэ подпрыгивает в беззвучном смехе.
Мягко, осторожно Не Минцзюэ выходит из него. Он встает и идет к тазу и кувшину с водой на комоде, моет руки и вытирается сам. Вэй Усянь думает, что ему следует встать и сделать то же самое — он влажный и липкий во всех местах. Правда есть проблема - он не уверен, что сможет встать, поэтому просто наблюдает за своим мужем. Голая задница Не Минцзюэ - это произведение искусства. Его бедра похожи на настоящие стволы деревьев. Вэй Усянь вроде как не может поверить, что этот великолепный мужчина только что трахнул его. Похоже, за это Вэй Усянь должен получить награду или что-то в этом роде.
Не Минцзюэ возвращается в постель с влажной тряпкой, которой он вытирает живот Вэй Усяня, его бедра, между ног. Его прикосновения ласковые и почти невыносимо нежные. Вэй Усянь думает, что глупо стесняться человека член которого, буквально пару мгновений назад был внутри него, но он все равно закрывает глаза.
Наконец, Не Минцзюэ скользит обратно в постель рядом с ним. Вэй Усянь понимает, что он снова не уверен в том, как он должен поступить прямо сейчас.
“Должен ли я... ты хочешь, чтобы я остался здесь? Я мог бы пойти в свои комнаты”, - говорит он храбро, как человек, чьи ноги не похожи на переваренную лапшу и который определенно способен вставать и уйти прямо сейчас.
“Мм". - Не Минцзюэ обнимает его за талию и притягивает ближе. - “Если ты хочешь, то оставайся. Я не против”.
Он теплый, его кожа пахнет солью и потом. Вэй Усянь зарывается в него. Он, действительно устал и не хочет никуда уходить. Рука Не Минцзюэ, обнимающая его, ощущается, как тяжелое одеяло.
“Хорошо”.
Улыбаясь, Не Минцзюэ сонно целует его.
“Как ты себя чувствуешь? Все в порядке?”
“Я чувствую себя... женатым”, - говорит Вэй Усянь, лишь немного поддразнивая его. - “Я точно чувствую себя вполне женатым”.
«Да?»
“Мм. Ты еще пожалеешь, что женился на мне.”

@темы: мои переводы, Новеллы из Китая, Элегантное решение