Рекомендовано для прочтения

[ryukavai]

Название: Танцуй, танцуй.
Автор: Рыжая шельма
Категория: ориджинал, слеш
Рейтинг: R
Статус: закончен
Размер: миди (небольшое)
Жанр: юмор, романтика, чуть фэнтези.
Предупреждение: вампиры, причем жутко не готичные и не пафосные. И соответствующие куски лучше читать под ту музыку, которая там выложена - создается атмосфера) Не бейте сильно, это такой эксперимент - музыкальный оридж))

... а тебе что привезти, дочь моя меньшая?
- а привези ты мне, батюшка, чудовище волосатое, для развратного и разнузданного секса...
- ЧТО?!
- та-а-к... пойдем длинным путем. Привези мне, батюшка, Цветочек Аленький...

Часть 1. Красавец и Чудовище.

Цветные брызги прожекторов, освещавших танцплощадку дискобара придавали обстановке нереальность, а движениям – дискретность. Это ужасно било по чувствительному ночному зрению, но таков и был расчет. Я-то хоть запасся солнечными очками, немного защищавшими нежные глаза, а вот моим преследователям приходилось нелегко. Осторожно пробираясь среди танцующих компаний, пар и одиночек к бару, я удовлетворенно заметил, что по внешнему виду сливаюсь с пестрой молодежной толпой. Высокие кожаные сапоги на каблуке, заправленные в них узкие черные джинсы, белая, расстегнутая на две пуговицы рубашка и черный шелковый шейный платок – я мог бы сойти за золотую молодежь, активно тусовавшуюся в этом клубе. Музыка оглушала, протекала сквозь тело, танцоры дергались как под напряжением, выгибаясь в странных спазмах. Дьявол, кто же так танцует?! Вот если бы… нет, сейчас не время для глупостей, надо спрятаться и пережить где-то несколько дней, пока не пройдет эта постыдная слабость. А потом наведаться к Анне и поблагодарить за такую подставу.
Не дойдя до выхода, я замер, понимая, что загнал себя в ловушку. Диего и Карлос подпирали стену, зорко выглядывая меня в толпе. Так, здесь не пройти. У черного хода меня так же ждало разочарование в виде Педро и Доминика. Остальные, по-видимому, искали меня в зале. Надо было срочно что-то придумывать. Я вернулся к бару и заказал себе пиво, оглядываясь по сторонам. Столько людей, а я так голоден… Но, боюсь, моих сил сейчас не хватит «поймать» даже ребенка. Чертова ведьма! Клыки чуть не начали удлиняться от ярости, и я поспешил взять себя в руки и не тратить остатки магии. Пальцами машинально ухватил прядь длинных черных волос, накручивая ее на фалангу, а потом тряхнул головой, откидывая с лица густую челку. Отчаянный план медленно вызревал в моем сознании.
«Жертва» нашлась почти сразу. Высокий детина в синих джинсах и какой-то сеточке, изображавшей из себя футболку, двигался под музыку рваными, но удивительно завораживающими движениями. Казалось, он чувствует музыку кожей, впитывает ее каждой клеточкой, пропускает через себя, чтобы в тот же миг выдать обратно изгибом собственного тела. Ну, хоть кто-то в этом гадюшнике умеет танцевать. Отставив пиво в сторону, я запустил пальцы в волосы, растрепал их поживописнее и двинулся на охоту плавной кошачьей походкой.



Мой маневр не остался незамеченным, парень окинул меня взглядом и сделал приглашающий жест рукой. Если так уговаривают… я шагнул к нему, и в это время песня сменилась зажигательным латиноамериканским мотивом. Он ухватил меня за руку и крутанул на месте так, что кончики моих волос хлестнули по его груди. Ого, сразу попал в десятку? Я всегда знал, что натуралы так не танцуют. Сегодня мне везет. Шаг вправо, повинуясь уверенной сильной руке, ведущей меня в этом танце, поворот, ногу назад. Дыхание не сбивается ни на секунду, горячие ладони скользят по плечам, сминая нежную ткань, а потом он перехватывает мои пальцы, увлекая в разворот. Я забыл про погоню, про голод, слыша лишь музыку и громыхающий стук сердца своего партнера. Даже на каблуках, я едва доставал ему до подбородка, да и в остальном был значительно тоньше и как будто хрупче. На секунду стало немного страшно, ведь сейчас, когда я так беспомощен, этот человек был значительно сильнее. Мысль мелькнула и исчезла, вытесненная пьянящей эйфорией танца. Давно я не танцевал так, с таким упоением, страстью и ощущением полета. Тело пело, как натянутая струна, а душа…
Музыка смолкла, и я обнаружил, что стою, прижавшись к нему спиной. От парня разило пивом, он тяжело дышал, несколько утомленный духотой и нашим сумасшествием, а в ягодицы мне отчетливо упиралось что-то твердое. Отлично. Подавшись назад, я вжался в него, проехавшись по выпирающей части брюк вниз, а потом вверх, не без удовольствия услышав хриплое ругательство, произнесенное сквозь зубы. Развернулся, запустил руку в короткие светлые волосы и притянул вниз, впиваясь в приоткрытые губы. Дьявол, надо же было ему так нализаться! Да и побриться бы не помешало. Но выбора нет, нужно, чтобы он вывел меня отсюда, мои братья не будут особо присматриваться к обжимающимся парочкам, к тому же сразу видно – эта горилла абсолютно не мой типаж. Но целуется неплохо. Ай! А вот руки пока убери, извращенец, не у всех же на виду!
- Прокатимся? К тебе… - прошептал я ему на ухо, покусывая за мочку, пальцем проводя по ширинке джинсов. Каин, его шея была так близко, что у меня помутнело в глазах от голода, но я сдержался, призвав на выручку всю свою силу воли. Ничего, только бы добраться до укромного места, там и пообедаю. Горилла согласно кивнула и потянула меня к выходу. Э-э-э… не так быстро.
- А у тебя куртки нет? Или пальто? – он непонимающе воззрился на меня, а потом кивнул, выдохнув алкогольные пары. Ну и тип.
- Жди, - отрывисто бросил он, разворачиваясь и исчезая в толпе, чтобы через секунду вернуться с какой-то кожаной тряпкой в руках. Со вздохом облегчения, я выдернул у него неплохую, кстати, вещицу и напялил на себя, а затем подхватил его под руку, утягивая за собой к выходу.
Мы целовались через каждые два шага, и вскоре я уже не обращал внимания на такие мелочи как адский перегар и то, что он периодически пытался упасть прямо на меня. С другой стороны, это было даже хорошо: поддерживая его сзади и обнимая рукой за талию, я спрятал лицо, проходя мимо Диего, сосредоточенно хмурящегося и крайне обозленного. Пара рискованных шагов – и мы на улице. Свобода!
Пьяное чудовище снова захотело целоваться. При этом, получив один раз по рукам, он целомудренно хватал меня только за плечи и талию, не рискуя залезать под рубашку или в штаны. Спокойно, все будет, солнышко, только у тебя дома. А когда ты, наконец, вырубишься, я хоть пожру спокойно! Нет, только не падай!
Питекантроп умудрился оторваться от меня, чтобы сообщить адрес таксисту. В его куртке обнаружился бумажник и ключи, так что, расплатившись с водителем, я потащил этот шатающийся баобаб на двадцать пятый этаж довольно респектабельного дома. В коридоре, пока я пытался открыть ключом дверь, этот неандерталец совершенно распоясался и попытался облапать мою задницу, но был приведен в чувство ударом локтя под дых. Обиженно засопел, но послушно опустил руки, ободренный моим:
- Потерпи немного, детка.
Дверь, наконец, сдалась, и мы ввалились внутрь, сшибая косяки и какие-то предметы мебели. Меня вжали в стену, жадно целуя лицо, шею, дергая руками тугую пряжку джинсов. Я не отставал, впиваясь неострыми зубами в его плечо, приучая к укусам, и сдергивал эту дурацкую сетку, пробираясь пальцами к горячей коже. Мое собственное тело должно было казаться ему необычно холодным, но на такие мелочи парень, похоже, решил не отвлекаться, уже приспустив мои брюки, стиснул пальцами ягодицы, а затем скользнул рукой к животу, ниже… и замер. Пальцы больно сжали мой член, и я взвыл, со всей силы двинув его в плечо. Через мгновение на меня смотрели два огромных, совершенно трезвых синих глаза.
- Это… что? – да уж, глупее вопроса я еще не слышал.
- Сам догадаешься, или подсказать? – ехидно осведомился я. Секунду он обдумывал услышанное, а затем…
Я не знаю, кто придумал, что вампиры не теряют сознания. Держу пари, от такого хука справа отрубился бы и сам прародитель Каин. Мир встал на дыбы, дохнув в лицо перегаром. Ну, здравствуй пол.

Правый глаз открылся легко. С левой половиной лица было несколько сложнее. А зачем я вообще решил открыть глаза? Точно, чтобы узнать, какая сволочь плюхнула мне на лоб что-то мокрое, так что теперь вода затекает за шиворот. Открыл. Узнал. Очень хочу обратно в беспамятство.
- Парень… - неандерталец переминался с ноги на ногу, косясь на меня красными с перепоя глазами. – Слушай, ты прости, что так вышло, но я реально думал, что ты девка! Я еще порадовался, мол, красивая, зараза. А тут такое... ты не представляешь, какой я шок испытал…ну и двинул… А еще, главное, сам тут же и вырубился. Прихожу в себя – ты лежишь… со спущенными штанами. Я аж протрезвел.
С последним утверждением я бы мог поспорить, но парень выглядел и правда виноватым, и я не стал его добивать. Неожиданно, да? Сам себе удивляюсь. Как же я так ошибся-то? Кряхтя, попытался сесть, скинув с лица совершенно мокрое полотенце, но голова закружилась, и я снова рухнул на… кровать, на которой, оказывается, лежал. От белья исходил приятый свежий аромат, и я чуть не застонал от блаженства. Или все-таки застонал, потому что этот садист переменился в лице и порывисто шлепнул меня по физиономии все тем же полотенцем, желая видимо, облегчить мои страдания. Добив.
- Да убери ты эту тряпку! – завопил я, и мы синхронно схватились за головы, пытаясь унять звон и боль. Немного придя в себя, я осторожно коснулся пальцами щеки и отдернул их, поморщившись. Вот что значит нерегулярное питание! В иное время, от синяка не осталось бы и следа за пару часов. Стоп. А сколько сейчас времени? Меня обуял панический ужас, а этот гад, истолковав мое смятение по-своему, быстро затараторил:
- Эй, да ты не бойся! Я тебя бить не буду, я мелких не обижаю. Случайно вышло, честное слово. И против геев я ничего не имею, хорошие вы ребята, не конкуренты…
Мелких?! Это кто здесь мелкий?! Хм, видимо все-таки я. Кстати, это идея. Давить на жалость у меня раньше получалось хорошо.
- Случайно? Ты посмотри, что со мной! – я скривил губы и состроил жалобный взгляд. - И куда я теперь такой? Да я даже встать не могу!
В подтверждении своих слов, я попытался приподняться и демонстративно повалился на него, рассчитывая на инстинктивный хватательный рефлекс. Расчет не подвел, он машинально подставил руки, и я рыбкой грохнулся прямо в крепкие, сильные мужские объятия. Черт, так и умереть не жалко. Черт!
- Это было обязательно?
- Прости, - произнес он сконфуженно, поднимая меня с пола и снова укладывая на кровать. – Просто я еще не отошел от вчерашнего шока, а тут ты так близко. Слушай, да у тебя руки ледяные! Погоди, сейчас я раздвину шторы, солнышко тебя согреет…
Солнышко? Не успел я опомниться, а он уже оказался у окна, раздергивая занавески. Комнату залили яркие солнечные лучи, струящиеся по полу, стенам, постели… Я заорал от боли, скатываясь на пол и прячась под кроватью. Руки, грудь и щеки были обожжены, но слава Каину, я не загорелся весь.
- Задерни шторы! Пожалуйста! – послышалось витиеватое хриплое ругательство, а через мгновение в комнате стало значительно темнее. Тяжелые дорогие портьеры не пропускали солнечный свет. Едва живой от ужаса, я вылез из своего убежища и оглянулся к окну, где стоял совершенно растерянный хозяин дома.
- Ты… ты задымился, - потрясенно произнес он. С ума сойти, а то я не заметил. Определенно, титул «мистер Очевидность» это его.
- А почему? – добавил он через некоторое время, осознав сей факт. Я вздохнул и оскалился, позволяя появиться клыкам, а глазам подернуться бордовой дымкой. Парень медленно сделал пару шагов по направлению ко мне, склонив голову на бок, словно большой и взлохмаченный пес, а затем закатил глаза и картинно грохнулся в обморок. Слабак.
Я подошел ближе, разглядывая бездыханное тело у своих ног. Нет, мужчины, конечно, всегда падали при виде меня штабелями, но не в буквальном же смысле. Присел на корточки, разглядывая чудовище. Если побрить, похмелить и причесать, то очень даже ничего будет. Черты лица не грубые, чувственный рот (черт, как же он классно целуется!), заостренные скулы. К вискам прилипли короткие светло-русые волоски и так призывно бьется голубая жилка… Не в силах сдерживаться более, я склонился к его шее, почти чувствуя терпкий вкус кожи на губах, как вчера ночью, когда мы сдирали одежду друг с друга. И вместо того, чтобы прокусить вену, провел языком по будоражащей воображение впадинке у ключицы. Это дало свои результаты – он пришел в себя. Синие глаза распахнулись, пару мгновений концентрировались на мне, а затем расширились от ужаса.
- Мама! – заорал он, стремительно отодвигаясь от меня на противоположный конец комнаты.
- Не ори! – скривился я, снова пытаясь унять головную боль. – Ну, вот что за день? В глаз получил, с сексом обломали, жрать нечего. Еще ты кричишь.
- Что значит… жрать нечего? – ухватил он самое главное. Ишь ты, соображает. Видимо удар об пол вернул мозги на место. Может и мне приложиться? Хоть пойму, что делать дальше.
- А то и значит. Не тобой же мне закусывать, в конце концов.
- Почему не мной? – спросил он заинтересованно и как-то даже обиженно. Я подумал и ответил честно:
- Потому что, боюсь, в таком состоянии, как я нахожусь сейчас, при попытке укусить ты мне просто засветишь под второй глаз, для симметрии. А мне как-то этого не хочется.
Он странно дернул головой, зарекаясь, видимо, про себя пить еще когда либо, а потом придвинулся ближе, внимательно разглядывая мои глаза и клыки. Дотронулся до руки, удивленно качнул головой, а потом пальцами коснулся моей губы, приподнимая ее вверх и обнажая клык и … сильно дернул за него.
- Мама! – завопил я, отпрыгивая назад. – Ты что творишь, сволочь?!
- Настоящий… - заворожено глядя на меня, произнес он. – Твою мать, настоящий!
- Нет, черт побери, искусственно выведенный, - разозлился я, языком прикасаясь к чуть не утерянному сокровищу и сверкая глазами в сторону чудовища. Он потрясенно оглядел меня с ног до головы, а затем неожиданно протянул руку:
- Тревис.
- Вик, - автоматически отозвался я, вкладывая пальцы в его ладонь и легонько пожимая. Да уж, неудивительно, что вчера он принял меня за девушку. В его клешне легко могли потеряться обе мои кисти. Прибавить к этому длинные черные волосы и темные, как будто подведенные глаза, обрамленные густыми ресницами в цвет волос, смуглую гладкую кожу – вот вам и готовый сюрприз для натурала. А я тоже хорош, ну кто же знал, что он не гей? Это с собратьями проще – у нас нет предрассудков: мальчик, девочка – какая разница, если умеючи? Люди такие странные…
- А теперь, Вик, - произнес он тем временем, крепко сжав мою руку, - ты садишься во-о-н туда и рассказываешь мне, что ты за хрень такая.
Зовут меня Витторио Матиас, и, как любой придурок уже мог понять, я вампир. Лет мне немного - восемьдесят семь, и из них двадцать четыре я прожил человеком. Надо сказать, что это были самые распутные и бесшабашные годы из всех, что мне далось пережить, что в итоге и привело к моей безвременной кончине. Или не совсем кончине, но молодой сорвиголова, звезда кабаков, тихо отдал Богу душу под клыками своего любовника, оказавшегося ни много ни мало лидером клана Матиасов. Он приметил меня на одном из моих выступлений и, после танца, пригласил выпить с ним в баре. Так и начался обратный отсчет моей жизни.
Я так и не проникся жаждой убийства, предпочитая соблазнять свою жертву, зачаровывать, а потом пробовать его кровь на вкус, не убивая и стирая память о прошедшей ночи. К некоторым я возвращался неоднократно, но в большинстве своем уходил не оглядываясь. Внутри клана, надо сказать, царила жесткая дисциплина и иерархия, Алонсо, мой Сир, был консерватором, сторонником древних традиций и обрядов. Он был стар, умен и холоден во всех смыслах. Охотничьи угодья нашей семьи занимали восточные районы Сан-Франциско, по которому сейчас и рыскали мои братья и сестры, разыскивая сбежавшего сородича.
Все это я вывалил ошалевшему от подобной информации недоразумению, уже успевшему сходить к бару за бутылкой двадцатипятилетнего скотча, который мы по очереди прихлебывали из горла.
- А сейчас мне нужно где-то переждать несколько дней, поесть и поспать, - подытожил я свой рассказ. Тревис оторвался от бутылки и протянул ее мне, вытирая пухлые губы большим пальцем. Это… это было эротично. Я едва сумел отвести взгляд от возбуждающего зрелища, чтобы сосредоточиться на вопросе, который он мне задавал уже второй раз.
- Что ты имеешь в виду под «поесть»? Ты собираешься… э-э-э … покусать кого-то?
- Вообще, было бы достаточно и пакетов с донорской кровью, - задумчиво протянул я. – Гадость, конечно, несусветная, но на пару дней сойдет. Сможешь достать?
Неандерталец воззрился на меня так, как будто я предложил ему самому ими закусить. Надо же, какой нежный. Разозлившись, я улыбнулся, демонстрируя клыки на всю длину, злорадно отметив, как он вздрогнул и снова приложился к спасительной бутылке. Замечательная картина: сидим на полу, полуголые, я, ко всему прочему, еще и с фингалом в пол лица, пускаем по кругу скотч. Наблюдал бы со стороны – умер от смеха.
- А почему ты потерял силу? – спросил он, выуживая из карманов не застегнутых джинсов пачку сигарет и зажигалку. Огляделся в поисках пепельницы и подтянул к себе массивное и уродливое нечто на паучьих ножках, куда и начал стряхивать пепел.
- Это заклинание, - неохотно признался я, с ужасом косясь на странный предмет интерьера. – Скоро оно ослабнет, но сейчас успешно сдерживает все мои способности, так что не могу навредить тебе.
- Минуточку! – дошло до него как до жирафа. – Это что значит, ты меня сначала соблазнить пытался, а потом…
Его глаза заискрились нехорошим блеском, а рука потянулась к жуткой пепельнице. Я попытался что-то протестующее пискнуть, срываясь на фальцет, но он оказался быстрее. Конечно, на его-то массу крепкий скотч, это не на мои кожу и кости, да еще с учетом пустого желудка. Бронзовая безделушка промелькнула в воздухе, направленная нетрезвой, но меткой рукой, и я отключился от мира во второй раз. Сволочь. Два – один.

Не надо, не трясите меня. И по щекам тоже бить не надо, какой идиот придумал этот способ приводить в чувство? Таких, как я, надо будить поцелуем, и не после, как Спящую красавицу из анекдота, а до. Проклятье Каина, о чем я думаю?! И сколько я уже валяюсь в отключке?!
- Слезь с меня, чудовище!
- Ты живой? – гениальный вопрос. Даже затрудняюсь с ответом. Видимо, сообразив, что сморозил глупость, Тревис смутился и протянул мне какой-то пакет. Кровь! Я выхватил сокровище из его рук и, вспоров полиэтилен зубами, стал пить, жадно глотая и стараясь не давиться. Холодная мерзкая жидкость стекала по горлу, восстанавливая силы, не так хорошо конечно, как это сделала бы живая горячая кровь, но я просто чувствовал, как тело оживает и регенерирует. Парень удивленно косился на меня, не забывая прикладываться к скотчу, которого в бутылке осталось буквально на дне, и наблюдая, как сходят синяки и ссадины с моего лица. Увидев, что я закончил с одним пакетом, он покачал головой, как будто не веря своим глазам, и протянул мне следующий. Как хорошо! Приятная сытость и тепло распространялись по телу, и я блаженно вытянулся на постели, куда меня подняли с пола, проваливаясь в глубокий сон.
Проснулся я от запаха крепкого, ароматного кофе, способного свести с ума. По моим внутренним часам явственно чувствовалось, что ночь уже вступила в свои права. В комнате никого не было, и я решительно поднялся с кровати, решив осмотреть, наконец, свое временное пристанище. Ничего такое, на дворец, конечно, не похоже, но обстановка дорогая и явно подобранная со вкусом. За одной из дверей обнаружился коридор, за второй – просторная ванная. Решив отложить водные процедуры на потом, я двинулся в недра замка, тьфу ты, квартиры. Принц обнаружился на кухне, сидящий за столом и перебирающий какие-то бумаги, периодически ероша волосы одной рукой, а другой поднося к губам чашку с кофе. Какое милое чудище. Он был так поглощен своим занятием, что не заметил, как я подошел сзади и, не удержавшись, звонко чмокнул его в шею.
Эффект превзошел самые смелые ожидания. Чашка полетела на документы, кофе равномерно распределился по бумагам, футболке и джинсам Тревиса, лицо которого приняло фиолетовый оттенок. Клянусь, я этого не хотел!
- И-извини… - пробормотал я, делая шаг назад, а затем развернулся и опрометью бросился обратно в комнату, не дожидаясь, когда разъяренный монстр опомнится. Я почти завершил свой стратегический маневр, как спасительная дверь захлопнулась перед самым носом, а меня сильно толкнули к стене, и, с непередаваемой злорадной гримасой на лице вылили на голову почти полный кофейник кофе. Я задохнулся от возмущения, дернулся вперед, но Тревис крепко прижал меня своим телом, не давая вырваться. Кофе затекал за шиворот, чертя дорожки по шее и плечам, и должно быть вид у меня был настолько обиженный и растерянный, что этот орангутанг покатился со смеху. Не удержавшись, я расхохотался вслед за ним, воображая, какое зрелище представляю. Три – два. Дьявол.
- Иди в душ, навеселились, - он отстранился и, ухватившись за мое плечо, развернул в сторону двери, открывая ее и вталкивая меня внутрь. А затем шлепнул пониже спины, придавая ускорение. – А я тебе сейчас одежду поищу.
Пытаясь справиться с удивлением, я посмотрел ему вслед. Ни хрена себе натуралы пошли! Так и… мои глаза мстительно загорелись. Ладно, сейчас ты впереди на одно очко, но и я знаю, как сравнять счет.

В ванной я пустил горячую воду и с облегчением скинул свои тряпки, в которых ходил уже второй день, на пол. Забрался под душ, подставляя лицо струям воды, наслаждаясь ощущением чистоты и свежести. Дверь тихонько приоткрылась, и на пороге появился Тревис со стопкой одежды в руках. Он положил ее на тумбу и, стараясь не смотреть на меня, произнес:
- Тут мои старые джинсы, вроде не должны с тебя сваливаться, если одеть с этим ремнем, рубашка и все остальное. Полотенце…
- Тревис! – перебил его я. Он машинально обернулся на звук своего имени, как раз вовремя, чтобы успеть лицезреть, как я нагибаюсь, проводя мочалкой по ноге, поставленной на край ванны. Проклятье Каина, он покраснел! Пробормотал что-то невразумительное и вылетел за дверь. А я всего лишь хотел попросить его достать мне во-о-он тот флакончик.
Джинсы с меня и правда не сваливались. На чем они держались, тоже было непонятно. Сползая на самые бедра, они восхитительно открывали нежную кожу внизу живота и выступающие тазовые косточки. Среди остального вороха обнаружилась футболка, которая была презрительно откинута в сторону и потрясающая шелковая белая рубашка. То, что надо! Я внимательно оглядел себя. Хорошо, что вампиры не отражаются в зеркалах, иначе можно было бы влюбиться в собственное отражение! Затем подсушил волосы, чуть завивающиеся от влажности, и понял, что готов к бою. У этого гринго нет шансов!
На этот раз Тревис обосновался в гостиной за большим столом, с теми же документами, изрядно пострадавшими от моей шутки, но с новой бутылкой виски вместо кофе. Очевидно, после посещения ванной комнаты ему требовалось привести нервы в порядок. Бедняга, да так он сопьется. На звук шагов он поднял голову и сглотнул, глядя на меня. Я был хорош. Рубашка, которую я не стал застегивать, облегала смуглое, чуть влажное тело, пояс джинсов, затянутых ремнем, с одной стороны подтянут, с другой – приспущен, ноги босые. Черные волосы откинуты назад, спадая мягкой волной до лопаток, глаза блестят в полутьме, губы чуть приоткрыты, обнажая полоску белоснежных зубов. Зрелище явно было не для слабаков, потому что он шумно выдохнул и сделал большой глоток из горлышка.
Я продефилировал к стоящему напротив креслу и упал в него со вздохом удовольствия. За столом поперхнулись и закашлялись. Просто музыка для моих ушей. Кстати, о музыке…
- Где это ты научился так танцевать? – пару секунд он соображал, о чем я говорю, а потом улыбнулся.
- Это сестра. Она увлекалась танцами, а я был ее партнером. Это было давно, - он внезапно помрачнел и снова уткнулся в свои бумаги. Э, так дело не пойдет. У стены я заприметил музыкальный центр, а шкаф рядом с ним оказался полон дисков. Латиноамериканским песням была выделена отдельная полка, очевидно, к ним относились бережно и с любовью. Я быстро пробежался по названиям и сунул один из дисков в проигрыватель.



Он поднял голову при первых же звуках музыки. Я усмехнулся и поманил его пальцем, делая шаг вперед. Тревис отрицательно замотал головой, зажмурился, а потом снова открыл глаза, зачарованно наблюдая за моими движениями. Я никогда не танцевал то, что сейчас называют стрипдансом. Это пошло, грубо и вульгарно. Нужно лишь раскрыть эротику, чувственность мотива, подчиниться его течению и одновременно подчинить. Ничего лишнего, ничего чересчур. Страсть дрожит на кончиках пальцев, сгорает в дьявольском пламени расширившихся зрачков, прячется среди взметнувшихся вверх прядей волос. Я приближаюсь медленно, ступая по-кошачьи мягко, опираясь лишь на носки. Он не отстраняется, когда я хватаю его за руку, вытаскивая на середину комнаты. А через мгновение уже сам уверенно ведет меня в танце, скользя пальцами по шелку рубашки, обхватывая за талию, кружа в этом абсолютно фантастически прекрасном безумии. Я не понимаю, куда девается его неуклюжесть и грубость, он сама пластика и грация, способный поспорить со мной в гибкости и изяществе. Наши движения идеально слажены, я угадываю следующее за мгновение до того, он сделает его, а Тревис умело удерживает меня в руках, задавая ритм моему не бьющемуся сердцу.
Кожа к коже, и мне так горячо, что пересыхает в горле, а остановиться нельзя. Я чую бешеный пульс его бунтующей крови, бьющий в барабанные перепонки, и по телу проходит обжигающая волна. Возбуждение, страсть, желание заполняют мое тело, разум и то, что я по привычке называю своей душой. У меня никогда не было такого партнера: чуткого, уверенного, умелого. Мы творим что-то невообразимое, испытывая пределы выносливости и гибкости друг друга, задыхаясь одним на двоих воздухом, уже ненужным ни ему, ни мне, находящимся на самой грани этого мира. И за секунду до того, как музыка смолкнет, он останавливается, возвращая нас обоих из небытия.



Я толкаю его в то кресло, где сидел сам несколько минут назад, и делаю шаг назад. Я знаю, какая песня будет следующей и кладу пальцы одной руки на ремень, а другой медленно вычерчиваю по коже линию от губ до живота. Похоже, чудище жалеет, что оставило бутылку на столе. Ничего, хватит с него, мне он нужен трезвым. Хорошо, относительно трезвым. Я хочу его до безумия, до алых кругов перед глазами, и я заполучу желаемое. Капли моей магии все-таки хватает, чтобы усмирить в нем инстинктивное сопротивление, и взъерошенная и вспотевшая жертва расслабляется, жадно следя за мной глазами. Держу пари, ты не знал, что можно так медленно расстегивать ремень. Голову даю на отсечение, ты не догадывался, что шелковая ткань может так эротично смотреться на мужском теле, иначе бы выдал мне дерюжную робу. Клянусь проклятьем Каина, ты не подозревал, что можешь испытывать такое желание, которое я вижу в твоих расширившихся глазах. Похоже, ты уже вообще ни о чем не думаешь, когда я в распахнутой рубашке и расстегнутых, держащихся на мне лишь чудом, джинсах медленно опускаюсь на твои колени, усаживаясь на них верхом лицом к тебе.
Его руки автоматически смыкаются в замок на моей талии, поглаживая холодную кожу, и он чуть вздрагивает, на миг приходя в себя. Я глушу его испуг поцелуями, выпивая каждый вздох из приоткрытых губ, запускаю пальцы в светлые волосы, провожу ладонями по щекам, царапаясь о щетину, и это лишь возбуждает и подстегивает. Его руки уже скользнули за пояс моих джинсов, лаская ягодицы и ложбинку между ними, вынуждая выгибаться и мурлыкать от удовольствия. Я вжался в него пахом, и это послужило последней каплей. С каким-то отчаянным рычанием, он опрокинул меня спиной на пол и навалился сверху, сдирая мои штаны и разводя ноги в стороны. Черт, не стоило так его заводить! Разрывов я не боялся – регенерация великая вещь, но в первый момент это было по-настоящему больно. Я задохнулся, вцепился в его плечи, умоляя не двигаться, и он понял, замерев, давая мне время прийти в себя. Похоже, Тревиса уже не смущало наличие у меня «лишних» частей тела. Его руки бессистемно блуждали по моему животу, груди и бокам, лаская все, до чего могли дотянуться, поглаживая, стискивая, нажимая, и вскоре я расслабился настолько, чтобы разрешить ему продолжать. Повторного приглашения не потребовалось, он чуть приподнял мои бедра вверх и вошел до конца плавным и мягким движением. А потом… Великие силы, если у него это первый раз, то каким же он будет, если его немного понатаскать?! Нет, это сокровище точно надо приручить, и никому не показывать. Оторвут с руками.
Перед глазами все поплыло, и я зажмурился, снова подчиняясь его ритму и движениям. Высокий голос, выпевавший что-то про любовь, сплетался с нашими стонами и хрипами, заставляя терять голову и остатки здравого смысла.
- Чудище мое, - кажется, шептал я ласково, слыша в ответ такое же нестерпимо нежное:
- Твою мать…
Я впивался пальцами в его плечи, расцарапывая до крови, и кажется, все-таки укусил его, за что едва не получил в глаз в промежутке между первым и вторым оргазмами. Вроде бы, он сдернул с меня рубашку, просто разорвав ее напополам, чуть не вывернув мне руки. Наверное, мы как-то добрались до дивана и продолжили уже на нем, причем я оседлал его бедра, решив, что на этот раз хочу вести сам. Все это я помню как в тумане, потому что очередная мелодия сменилась зажигательной ламбадой, и нас накрыло обоих, сначала истерическим смехом, а потом сумасшедшей истомой, стремительно разлившейся по телу.
- Три- три, - успел прошептать я, прежде чем отрубиться, на этот раз – не в одиночестве.